Читать онлайн «История психологии». Страница 67

Первые исследователи ЭСВ, возглавляемые Эдмундом Гурни (Edmund Gurney, 1847–1888) и Фредериком Майерсом в Кембридже, усердно следовали целям Общества: «исследовать в духе науки, без предубеждения и предвзятости те способности человека, реальные или предполагаемые, которые кажутся необъяснимыми с помощью известных гипотез» [цит. по: 46, с. 64]. Кроме интеллектуального интереса, этими учеными — среди них был и работавший в Новой Англии Джеймс — руководила надежда создать такое знание, которое не исключает из рассмотрения личные чувства, а учитывает их. Эти ранние исследования дали начало книге Майерса «Человеческая личность и ее существование после смерти» (см. главу 5). Автор писал о личности, характеризовал часть психики как подсознательную, или лежащую за порогом сознания, и заявлял о существовании эмпирических доказательств контакта между подсознательным Я и миром духов.

Хотя Гурни, Майерс и их коллеги считали себя реалистами- эмпириками, многие ученые придерживались мнения, что они проявляют наивность в отношениях с ясновидящими и медиумами. К 1920 г. исследователям ЭСВ было уже достаточно известно о случаях иллюзий и обмана и, тем не менее, они все еще сталкивались с необъяснимым — тем, что трудно было отнести к мошенничеству. Одним из наиболее впечатляющих был случай с польским инженером, Стефаном Оссовецким (Stefan Ossowiecki, 1877 —

, который демонстрировал свои способности на медицинском конгрессе и был обследован Эриком Дингваллом (Eric Dingwall, 1890–1986), сначала состоявшим в Обществе психических исследований, а потом занявшим критическую позицию по отношению к нему. Оссовецкий, даже в самых строгих условиях эксперимента, мог воспроизводить изображения и даже слова, надежно запечатанные в конверт. Проблема для исследователей ЭСВ состояла в том, что, какие бы доказательства они ни приводили, критики всегда могли указать на возможность мошенничества, даже в случае с Оссовецким, где ничего такого обнаружено не было. Исходя из того, что известные на тот момент физические законы не допускали существования сверхъестественных явлений, и того, что мошенничество было разоблачено или подозревалось во многих случаях, большинство ученых делали вывод, что таких явлений не существует. Именно неубедительность свидетельств об ЭСВ подтолкнула бихевиористов вроде Уотсона — людей серьезных, «не занимающихся ерундой», — сформулировать свои взгляды, в которых не оставалось места ни для сверхъестественного, ни для психического вообще. Исследования ЭСВ были источником смущения, неловкости для психологии, которая чувствовала свою неполноценность как науки. Возможно, по тем же причинам работа Джеймса о религиозных переживаниях, выполненная в период, когда он был членом Общества психических исследований, так мало повлияла на академическую психологию, и в 1930-е гг. психология религии фактически игнорировалась.

Психические исследования и спиритизм следовали, по большей части, разными путями и привлекали разную публику: исследователи стремились создать респектабельную науку, тогда как спириты хотели получить опыт, выходящий за пределы респектабельной науки. Разногласия относительно приоритета методов или содержания, сущности опытов никуда не исчезали. Сложилась патовая ситуация: ученые, казалось, были объективны, но не обладали знаниями, энтузиасты обладали знанием, но не были объективны.

В этой обстановке в конце 1920-х гг. начал свою работу Джозеф Райн (Joseph В.Rhine, 1895–1980). Его постоянным сотрудником была жена Луиза. Райну удалось видоизменить методы и институциональное положение исследований ЭСВ, несмотря на то, что результаты оставались противоречивыми. Молодой человек с образованием ботаника, но с большим желанием глубже постичь условия человеческого существования, Райн посетил в Бостоне спиритический сеанс. Оскорбленный происходившим там, на его взгляд, мошенничеством, он пришел к убеждению, что начинать изучение нужно с самых простых психических эффектов — таких, как чтение карт или передача отдельных мыслей. В 1928 г. Мак- Дугалл, только что переехавший из Гарвардского университета в университет Дьюка в Северной Каролине, пригласил на работу Райна. Мак-Дугалл долгое время защищал то, что он называл анимизмом, биологию нематериальных жизненных сил, которые, как он полагал, могут объяснить психические эффекты. Таким образом, Райн получил существенную институциональную поддержку для того, чтобы начать систематическую работу по «парапсихологии», — так он назвал область, строгие методы которой, как он надеялся, заставят ученых обратить на нее внимание. Это стало началом парапсихологии как академической дисциплины: хотя ею занимались и другие ученые, преимущество Райна было в том, что он возглавил первую лабораторию и долгое время руководил ею.

Цель Райна, в соответствии с ценностями научного сообщества, состояла в том, чтобы найти такое экстрасенсорное явление, которое можно было бы регулярно воспроизводить и тем самым изучать с помощью объективных методов. Трудность состояла в том, что требуемое явление проявлялось нерегулярно и у исключительных людей, а также сильно зависело от условий (об-

щеизвестно, что спириты устраивали свои сеансы в полутьме!), Прежние исследователи использовали метод клинической медицины — описание отдельных случаев. В поисках нового метода Райн разработал эксперименты по угадыванию карт, в которых испытуемый определял карты в специально созданной для этого колоде Зенера (the Zener cards), состоящей из пяти комплектов с изображениями пяти простых фигур. Полученные результаты Райн сравнил с вероятностью случайного попадания. Он провел много разных проб, например, прося испытуемого угадать карту до того, как колода будет перетасована, или подвергая испытуемого воздействию стимуляторов. Для того чтобы имело смысл продолжать исследование, решающим было добиться серии высоких показателей уже в начальных попытках. Но такая серия никогда не повторялась.

Этот опыт, полученный на заре исследований ЭСВ, является примером методологической проблемы парапсихологии. Феномен ослабления — когда полученные в начале эффектные показатели, которые нельзя объяснить случайным угадыванием, со временем сходят на нет, — привел к тому, что в этой области не удавалось получить повторяемых, воспроизводимых результатов (кроме самого феномена ослабления). Это сделало парапсихологию уязвимой для скептиков. Среди тех, кто проявлял скептицизм в отношении работы Райна, были видные экспериментальные психологи, ученые, которые, как мы видели ранее, очень щепетильно следили за тем, чтобы в исследованиях использовались эксплицитные объективные процедуры. Однако Райны сделали достаточно для того, чтобы сохранить некоторое количество приверженцев. Работа Райна «Экстрасенсорное восприятие» (Extra-Sensory Perception, 1934) и результаты исследований, опубликованные в книге «Новые рубежи сознания» (New Frontiers of the Mind, 1937), привлекли широкое внимание общества и ученых. Он популяризировал термин «экстрасенсорное восприятие». Райны были уверены, что им удалось доказать существование ЭСВ — систематическое изменение результатов в зависимости от условий теста, было по их мнению, особенно впечатляющим, — и что теперь можно заняться поиском объяснений. На протяжении 1930-х гг. они упорно продолжали обсуждать этот вопрос со своими колле- гами-психологами. Полная занудность и механическая повторяемость, бессмысленность лабораторных экспериментов с количественными результатами были, как они надеялись, ключом к научному авторитету их деятельности. И все же, как показывает название более поздней книги «Пределы сознания» (The Reach of the Mind, 1947), Райнами в их работе, требовавшей огромных затрат времени и сил, сопряженной с такими рисками, руководили те же самые надежды, что вдохновляли исследователей, работавших до них.

Эта работа осуществлялась на частные средства, и возможно, еще и поэтому экспериментальная психология и парапсихология развивались в разных направлениях. Исследования того типа, который предложил Райн, продолжали усложняться, особенно когда компьютеры облегчили нудные вычисления и генерирование таблиц случайных чисел. Райн основал «Журнал парапсихологии» (Journal of Parapsychology, 1937), за которым последовали и другие журналы, с публикациями о других исследуемых феноменах, спектр которых вышел далеко за рамки первых экспериментов с угадыванием карт. В десятилетия после Второй мировой войны эта область обладала всеми характеристиками научной специальности — у нее была независимая исследовательская программа, экспериментальные и количественные методы, социальная инфраструктура и даже отец-основатель, — но оставалась маргинальной и игнорируемой большинством экспериментальных психологов. Это было признаком скорее безразличия, чем настоящего антагонизма: психологам недоставало интереса и энергии, чтобы изучать область с такими низкими показателями воспроизводимости результатов. Кто бы посвятил свою карьеру сбору результатов, которые могут в итоге ничего не доказать? Однако были и исключения — такие, как Гарднер Мёрфи (Gardner Murphy, 1895–1979), важная фигура в Американской психологической ассоциации и профессор Городского колледжа Нью-Йорка, много писавший на самые разнообразные темы. Благодаря занимаемой позиции ему удалось сблизить реформированное Американское общество психических исследований, преследующее стандарты научной обоснованности, и академическую психологию.