Читать онлайн «История психологии». Страница 11

Однако когда период создания университетов завершился, они, как и другие учреждения, стали двигаться по иному курсу, руководствуясь не столько высокими целями, сколько интересами определенных групп в стенах самих университетов. Идеал всестороннего развития личности, человека как воплощения универсума, не мог сохраниться в полном объеме, поскольку сами ученые сменили приоритеты и главное внимание стали уделять своей дисциплине, ее нормам и стандартам специального образования. Вместо того чтобы объединиться, разные дисциплины начали соперничать друг с другом за первенство. Теоретически главная роль принадлежала философии, поскольку та, как заявляли философы, интегрирует специализированные отрасли знания в единое целое. Но, начиная с 1850 г., многие молодые ученые ставили на первое место естественные науки, открывающие, по их мнению, путь к новому и объективному знанию. Специализация в естественных науках уже успела стать нормой; ученые все больше интересовались не идеалом формирования личности — Bildung, а конкретными детальными исследованиями, конечно, за исключением торжественных случаев и публичных выступлений.

Противоречия между университетскими идеалами и требованиями общества, хотевшего, чтобы знания приносили практическую пользу, хорошо видны на примере Соединенных Штатов Америки. Создание республики с зафиксированной на бумаге конституцией явилось великим достижением Просвещения. Эта новая страна стремилась стать политическим сообществом, основанным на рациональных принципах, свободным от религиозной нетерпимости, отзывчивым к человеческим, гуманитарным ценностям, — таким сообществом, каким не были старые европейские державы. Но политическая независимость США от Англии не означала прекращения культурных и интеллектуальных связей с Европой.

В первой половине XIX в. в американских колледжах ничто не напоминало о тех переменах, которые происходили в университетском образовании и научной жизни в Германии. В колледжах стремились воспитать джентльмена в соответствии с той ролью, которую он был призван играть в профессиональной и общественной жизни. Студентов знакомили с моральными и социальными нормами, необходимыми для воспитания хорошего характера; именно в этом контексте стала преподаваться — под именем моральной философии — психология. Один из самых видных представителей моральной философии в Америке — шотландец, преподобный Мак-Кош, ставший в 1868 г. президентом колледжа Нью-Джерси (Принстонский колледж), — включил описательную психологию в курс нравственного воспитания.

Продвижение на Запад, гражданская война, промышленная революция, наплыв иммигрантов из Европы — все это уже в 1860-е гг. лишило прежнего авторитета те культурные и моральные ценности, которые казались элите Восточного побережья само собой разумеющимися. Ожидая от высшего образования чего-то более основательного, чем нравственное воспитание, многие студенты отправлялись в Германию, чтобы приобрести там опыт занятий наукой. В это же время были созданы и новые частные университеты — такие, как Корнельский, Стэнфордский, Чикагский, университет Джонса Хопкинса, — в которых вводилась немецкая модель исследовательских дисциплин. Не желая отставать от новых ожиданий и требований, к всесторонней реформе преподавания приступили и старые частные колледжи, такие, как Гарвард. Кроме того, принятый в 1862 г. закон Моррилла позволил законодательным собраниям штатов отводить земельные участки для создания колледжей, которые со дня своего основания оказывались тесно связаны с местной экономикой, бизнесом и социальными реформаторами. И эти колледжи должны были доказывать, что они способны приносить пользу местным сообществам, которые их финансировали. Результатом стало масштабное расширение системы высшего образования. И, несмотря на известные противоречия между интересами ученых и местного населения, на базе возникавших учреждений последипломного образования формировались специализированные научные дисциплины. В этих условиях в конце века и был сделан первый крупный шаг в развитии психологических исследований, а равно и в становлении психологии как самостоятельной научной дисциплины.

Но прежде чем перейти к данной теме, важно обратить внимание на крупные перемены в понимании человеческой природы, затронувшие всех образованных людей. Во второй половине XIX в. человека и человечество стали понимать как неотделимую часть природы. Поэтому в настоящей главе анализируются дискуссии о месте человека в природе (если использовать формулировку, приобретшую известность благодаря вышедшей в 1863 г. книге Томаса Генри Гекели) — дискуссии, вызванные новыми идеями о ранней истории человечества, о расах, о соотношении психики и нервной системы [96]. Новые представления о природе человека стали важным элементом научной картины мира, культивировавшейся в университетах. В следующем разделе мы продолжим обсуждение этой темы, сосредоточившись на теории эволюции. Ведь только в этом контексте можно понять, почему в конце XIX в. стали так много говорить о новой науке — психологии.

Характерное для мыслителей Просвещения стремление написать всеобщую историю человечества, интерес Романтизма к неповторимому характеру народной истории, наконец, проводимые в XIX в. исследования в области лингвистики и истории, — все это свидетельствовало о внимании к проблеме происхождения человека. Христианский миф в его буквальном библейском прочтении — миф о сотворении человека Богом и грехопадении — не пользовался больше влиянием. В поисках авторитетного знания люди предпочитали обращаться к историческим дисциплинам, ожидая от них не мифологического, а научного знания о наших корнях. Кроме собственно истории в XIX в. к историческим наукам относили археологию, теории возникновения языка и рас, теорию стадий интеллектуального, социального и экономического развития, науку об истории Земли — геологию, а также эволюционную биологию, занятую проблемой происхождения растений, животных и человека.

В начале XIX в. глубоким изменениям подверглась идея времени. Образованным людям пришлось привыкать к новой временной шкале: для истории Земли это миллионы лет, настоящая «глубь времен»; для истории самого человека — тысячи, возможно, и миллионы лет. Адам и Ева превратились в мифические фигуры. Перемены, о которых пойдет речь ниже, были связаны с доказательством древнего происхождения человечества. И это помогло психологам понять: сознание следует изучать как часть природы, а не как душу или дух, возвышающиеся над природой или по ту сторону от нее.

В реформированных университетах XIX в. филология и история были в числе главных дисциплин. Изучение языка, как и деятельности человека в прошлом, основывалось на письменных источниках. На протяжении первой половины столетия ученые занимались исследованием текстов, обнаруживаемых при раскопках, но результатом раскопок стало и открытие следов еще более ранней, дописьменной истории. Начавшиеся тогда же систематические геологические исследования позволили усовершенствовать методы установления подлинности обнаруживаемых объектов. Искусство идентификации образцов, будь то скальные породы или останки ископаемых животных, позволяло упорядочить их в соответствии с временной последовательностью. Это позволяло ощутить поступательный ход развития Земли, растительного и животного царств; тот же способ рассуждения, казавшийся очевидным, применили и к истории человека. В результате в 1850-е гг. возникла новая концепция предыстории, что также знаменовало начало новой дисциплины — археологии. В то же время эти исследования открывают и новые возможности для приложения фантазии, создавая представление об огромной длительности человеческой истории, сравнимой с геологическими эрами, которые ученые открыли, изучая формирование скальных пород.

Истоки археологии и геологии лежат в деятельности коллекционеров и собирателей древностей, чье любопытство простиралось и на прошлое Земли, и на человеческую историю. Такие коллекционеры были уже в эпоху Возрождения: они проводили время в путешествиях, полевых исследованиях и составлении коллекций для частных кабинетов редкостей — предшественников публичных музеев, которые стали местом возникновения новых идей. Превратившись в университетскую дисциплину, археология сохранила свои связи с музеями и широкой публикой в такой степени, которая была бы немыслима для любой другой науки. Научные дискуссии о предыстории были теснейшим образом связаны с интересом общества к происхождению народов.

Начиная с эпохи Возрождения, коллекционирование было модным, хотя подчас эксцентричным, увлечением богатых людей. Путешественники любовались сооружениями исчезнувшей Римской цивилизации; многие образованные люди мечтали о посещении Греции. В начале XIX в. некоторые из них действительно выезжали туда, по возвращении домой привозя с собой памятники материальной культуры эллинов, являвшие для этих путешественников эстетический идеал (как это сделал, например, лорд Элджин, привезший в Лондон фриз с Парфенона). Каменные стелы, курганы, легенды и саги Северной Европы стали излюбленными темами, приковавшими к себе воображение романтиков. Экспедиция французских ученых в Египет при Наполеоне, походы русских в Центральную Азию, общеевропейский интерес к Ближнему Востоку принесли с собой очевидные свидетельства существования древних цивилизаций за пределами Греции и Рима. В 1820-е гг. были расшифрованы египетские иероглифы, и это тем более усилило интерес к древнему миру.