Читать онлайн «Интегральный город. Эволюционные интеллекты человеческого улья». Страница 27

Безответственное использование ресурсов

Распространённое проявление низкого интеллекта в отношении ответственного использования воздуха, воды и пищи является ещё одним индикатором недостаточной зрелости человека как вида. Последствия этого более подробно обсуждаются ниже.

Подобно столь многим научным сферам, здесь нам легче увидеть биологический жизненный цикл человека, нежели незримые размерности роста и развития человеческого сознания. Биологический жизненный цикл, как следствие, легче наблюдать, изучать, исследовать и описывать. Но в большинстве своём подобное вовлечение в научное исследование происходит безотносительно необходимости оптимизировать биологическую жизнь в городе.

Нам известно, что качество воздуха в городе (или даже высота расположения города) влияет на самый фундаментальный биологический процесс человека: дыхание. Однако знаем ли мы, как оптимизировать человеческое развитие, чтобы оно процветало в условиях города? Или же мы всё ещё прибегаем к модели оптимального человеческого здоровья, которая была сформирована на базе преимущественно аграрного общества?

Довольно давно мы научились тому, что качество воды играет ключевую роль в выживании городов, ибо вода фундаментальна для человеческого выживания. Однако каким образом мы взяли на себя ответственность за циклы водоснабжения, протекающие по всему миру и по нашим городам? В сравнении с социальными правами человека нашему биологическому виду ещё только предстоит защитить право каждого человека на чистый воздух и воду, равно как краткосрочные и долгосрочные последствия этих прав.

Можно ли сказать что-то принципиально иное в отношении еды? Тогда как мы уже сейчас можем измерить влияние городского эко-следа на планету с точки зрения потребляемой городом углеродной энергии, именно энергия, переведённая в потребление питательных веществ и калорийной еды, способствует здоровью наших биофизических условий. Что нам известно о многообразии человеческого метаболизма, возникшего в соотнесении с историческими жизненными условиями в ходе эволюции, и как оптимизировать его не только в городах, которые соответствуют этим условиями, но и в городах, намного отличающихся и удалённых, в которые мы переселились впоследствии? Как правило, мы больше внимания уделяем питанию домашних питомцев ради улучшения их здоровья (главным образом в городах развитого мира), чем питанию людей (где бы то ни было в мире).

Эти витальные факторы базового биофизического здоровья влияют на все стадии человеческой жизни, начиная с зачатия и рождения на протяжении детства, юности и зрелости и заканчивая старостью и смертью. Нам известно благодаря науке, что каждая из данных стадий требует различного набора питательных веществ и калорий, но эти познания не распространены широко и труднодоступны. Более того, состояние здоровья обычно является исключительно ответственностью родителей или гражданина и обычно нигде не получает коллективного подкрепления.

В странах развитого мира мы утратили народные познания, к которым прибегали наши предки, чтобы провести нас через периоды приспособления к стадиям развития, и мы бродим впотьмах в своём текущем невежестве. В большинстве случаев страны развитого мира передали ответственность за это бюрократическим институтам, таким как системы здравоохранения и/или частные системы общественного питания. В обоих случаях их деятельность развивается на базе системы извлечения прибыли, а не оптимизации человеческого здоровья.

Трагично и иронично то, что по мере расширения дискурса по теме устойчивого развития мы всё больше осознаём неэтичную растрату ресурсов, приобретшую масштабы эпидемии в сфере производства и распространения питания в странах развитого мира. Это является нездоровым зеркалом массовых случаев голода и сельскохозяйственных бедствий в странах развивающегося мира. Такая взаимозависимая глобальная демонстрация низкого уровня интеллекта представляет собой ещё один индикатор незрелости человеческого вида.

В контексте жизненных циклов человека неспособность оптимизировать наши биофизические условия напрямую влияет на качество жизни, переживаемой в оставшихся трёх секторах нашего бытия. Если тело является биофизическим эквивалентом храма (нашего сознания или души), то мы потеряли передававшиеся из уст в уста инструкции, совместно разделяемые нами друг с другом, так что теперь строим свои тела таким образом, чтобы оставаться слепыми, глухими, немыми, без чувства вкуса и осязания. Удивительно ли, что именно таким образом мы зачастую и переживаем жизненные циклы?

Условия человеческого бытия разворачиваются в серии естественных стадий возрастающей сложности сознания, которые во множестве разных ракурсов были описаны исследователями внутренней жизни человека. Неважно, идёт ли речь о психологах, философах, духовных наставниках, в каждой культуре данные карты рассказывают нам историю о развитии индивидуальных способностей, которая начинается с зависимости и проходит через стадии созависимости, независимости и взаимозависимости к самозависимости.

Как сложносистемные науки, так и науки о развитии сознания согласны, что в отношениях с другими мы обретаем новые способности. Таким образом, процессы нашего научения весьма контекстуальны – вне зависимости от того, идёт ли речь об эмоциональном интеллекте, когнитивном интеллекте или культурном/социальном интеллекте. Судя по всему, наше научение от природы межличностно и не может осуществляться без взаимодействия с другими. Таким образом, мы развиваем стадии своего интеллекта от эгоцентричности (центрированности на себе) через этноцентричность (центрированность на других или принадлежности) к экоцентричности (мироцентризм) и, наконец, эволюциоцентричности (центрированности на вселенских процессах).

Как и в случае с биофизическим здоровьем, значительная доля нашей ответственности за этот процесс в странах развитого мира была передана институтам образования. И, как и в случае с институтами здравоохранения, мы, как правило, оказывались неспособны задать вопрос, чему же нам нужно научиться в отношении всего жизненного цикла человека, чтобы оптимизировать человеческую жизнь в городе. Ещё более тревожен феномен, который Билл Маккиббен назвал гипериндивидуализмом, а Кен Уилбер раскритиковал под видом нарциссизма. Оба термина указывают на проблему, когда индивидуальное развитие человека застревает на эгоцентрической стадии, на которой индивидуумы неспособны признать ценность или развить в себе способность ценить других.

Пчёлы в пчелином улье тренируют и питают членов улья с целью производства 18 кг мёда ежегодно, чтобы мог выжить весь улей (а не только отдельные особи). Но в чём состоит человеческий эквивалент достижения такой определённой цели, который мог бы информировать наше обучение и поведение? (Похоже, что даже бездомных необходимо обучать фундаментальным навыкам управления деньгами, чтобы они могли поддерживать своё существование.)

Сегодня, обладая знанием последствий наших потребностей в ресурсах, экогеографического следа, гибкости и устойчивого развития, мы достаточно проинформированы, чтобы взять на себя ответственность за то, чтобы жить в городах разумным образом. К их чести, именно мэры городов мира выступают с принципиальной поддержкой намерений, лежащих в основе Киотского протокола (сколь бы ни были несовершенны его амбиции), а также связанных с бесконтрольным ростом и плотностью населения, нищетой, бездомностью и экологическим здоровьем.

Многие мэры приходят к пониманию, что все трудности, препятствующие здоровью города, являются также и трудностями, решение которых откроет путь для городской демократии. Их можно решить только при помощи целостносистемного мышления.

Города развивают культуры посредством межсубъективной вовлечённости индивидов и групп. Традиционно циклы культурной жизни длились долгие периоды времени, поскольку контейнер одного города был относительно изолирован от контейнеров других городов. В таких городах, где культура была стабильна, из десятилетия в десятилетие и из века в век могли проявляться незначительные изменения. Традиции, верования и отношения развивались по вытоптанным дорожкам в периметре реального города и карт города в умах горожан. Ожидания, ресурсы и изменения нередко имели протяжённость многих поколений. Данная паутина взаимоотношений могла настолько врастать в природу городов, что индивидуальные города развивали «личности» или морфогенетические поля, которые до сих пор вызывают к жизни архетипы или стереотипы, свойственные отдельным городам. Чтобы проверить силу этих образов, подумайте, что вам приходит на ум, когда вы читаете: Венеция, Лондон, Нью-Йорк, Токио, Санкт-Петербург, Рио-де-Жанейро, Сидней, Мумбаи.