Читать онлайн «Аутичный ребенок. Пути помощи». Страница 59

Вообще, нам важно добиться того, чтобы неговорящий ребенок как можно чаще смотрел на наше лицо, на рот именно в тот момент, когда мы что-то произносим. Если аутичный ребенок начинает говорить поздно, после 5–6 лет, у него бывают трудности артикуляции, сходные с теми, какие испытывает ребенок с моторной алалией. Это вызвано тем, что его речевой аппарат не имеет нужных навыков, и ребенок испытывает большие сложности, подыскивая верный артикуляторный образ слова. Так, например, мальчик, поздно начавший говорить, постепенно подбирал по слуху верную артикуляцию, чтобы произнести слово «девушка»: он начал с уже освоенного слова «дедушка», затем произнес «деушка» и только потом – «девушка». Поэтому, чтобы облегчить ребенку формирование правильной артикуляции, важно сосредоточить его на лице взрослого в то время, когда мы поем ему песни, читаем стихи, что-то рассказываем.

Взрослый «играет» не только лицом, но и голосом: подбирает интонацию, которая спокойно воспринимается ребенком, а затем варьирует ее, то переходя на шепот, то необычно интонируя фразу (конечно, используя подходящую по смыслу ситуацию). Например, когда в игре мы укладываем всех спать, то переходим на шепот; когда «наказываем Незнайку», то эмоционально произносим: «Ну что же с тобой, шалуном, делать?» Если аутичный ребенок и не воспроизведет необычную аффективно насыщенную фразу дословно, то сможет подхватить, как эхо, вашу интонацию, повторить, не раскрывая рта, всю фразу интонационно;

2) провоцирование ребенка на эхолалии и непроизвольные словесные реакции.

Этого мы добиваемся с помощью физических ритмов, ритмов движения ребенка. Мы используем, например, те моменты, когда он прыгает, приговаривая в такт прыжкам: «Как зайчишка, как зайчишка, как зайчишка, поскакал». Когда качаем ребенка на качелях, то используем ритм их движения, комментируя покачивание, например, следующим образом: «До не-ба – и назад! До не-ба – и на землю!» или «Я лечу, я лечу, я лечу, как самолет!»

Когда ребенок сидит у нас на руках, то можно раскачивать его и петь что-нибудь в такт движениям или подбрасывать малыша на коленках: «Поехали-поехали за спелыми орехами».

В равномерности движений, ритма надо создавать иногда неожиданный перерыв. Например, можно поймать и 2–3 секунды удерживать качели («Попалась птичка!»); в игре «Поехали-поехали» – непременно «...в ямку – бух!» В такие моменты ребенок легче сосредоточивается на вашем лице, «заражаясь» эмоционально, и, вполне возможно, он в очередной раз подхватит «бух!» или хотя бы что-то крикнет.

С помощью стихотворных ритмов, с помощью рифмы и мелодии мы также стимулируем вокализации, словесные реакции аутичного ребенка. Когда мы читаем хорошо знакомые ему стихи или поем песни, то оставляем паузу в конце строфы, провоцируя его на договаривание нужного слова (при этом мы используем характерное для такого ребенка стремление завершать незавершенную фразу). Если ребенок не делает этого, то мы сами договариваем слово (можно иногда это делать шепотом, а можно и беззвучно – только артикулировать, когда ребенок сосредоточен на вашем лице). При этом время от времени надо пытаться ловить его взгляд, добиваться хотя бы мимолетного контакта «лицом к лицу». Еще лучше, чтобы ребенок в это время сидел у вас на руках, и вы могли бы дополнять ритм стихов и песен ритмичными движениями (раскачиваниями, подбрасываниями).

Того же можно достичь с помощью включения в эмоциональный комментарий, сопровождающий игру и занятия, односложных реплик, междометий, звуков, которые ребенку легко подхватить: «Ж-ж-ж – заводим мотор», «Прыгаем в воду – бул-тых!» Играя, например, в догонялки, мы кричим ребенку: «Догоню-ю! Лови-и!» При этом делаем паузы, ждем отклика, повторяем еще раз, пытаясь заглянуть ему в лицо.

Стоит отметить, что внешне похожий прием работы практикуется с детьми, страдающими сенсорной алалией. Но, когда ребенку с алалией показывают, например, игрушечный поезд, приговаривая: «Ту-ту-у! Едет поезд», или показывают, как игрушечный петушок кричит: «Ку-ка-ре-ку!» и т. п., то, в первую очередь, формируют у него соотнесение звука, слова с конкретным предметом. У аутичного ребенка нет этой проблемы, и наши реплики направлены только на то, чтобы спровоцировать его на подражание, вызвать у него эхолалию, непроизвольную словесную реакцию.

Той же цели служит введение реплик, коротких диалогов в те рассказы, сказки, которые слушает ребенок. Например, вспоминая летний отдых на море, мама говорит: «Помнишь, как ты убегал от меня прямо в море, в одежде, в сандаликах, а я тебе кричала: “Стоой! Там глубоко-о!”? А ты мне отвечал: “Не хочу-у!” (Хотя на самом деле ребенок ничего не отвечал.) А я тебя догоняла и говорила: “Ноно-но! Нельзя в море без мамы!”» Со временем ребенок стал повторять: «Но-но-но!», а затем и первые слоги других реплик.

Можно провоцировать ребенка на просьбу, словесное обращение, когда взрослый притворяется, что не понимает, чего хочет ребенок, пока тот не обратится словом или хотя бы звуком. Например, вы знаете, что, если ребенок привел вас на кухню и ткнул вашу руку в сторону тарелки с фруктами, то он хочет яблоко. Но вы говорите: «Не понимаю, чего ты хочешь», и выдаете ему яблоко лишь тогда, когда он «озвучит» свою просьбу. Понятно, что совсем не обязательно ребенок попросит словом, но, даже если он издаст какой-то звук, поднося вашу руку к столу, – вы тут же даете ему яблоко, подкрепляя, таким образом, его звуковую реакцию. Отметим, что этим приемом следует пользоваться лишь изредка, не проявляя излишней настойчивости, не доводя ребенка до отчаяния.

Всякий раз, когда ребенок чего-то от вас хочет, стоит подсказать ему короткую формулировку просьбы. Например, когда он тянется к чашке с водой: «Пить! Пить хочу!» – и с этими словами отдать ему чашку. Не надо говорить ребенку: «Скажи слово “пить”», так как это требует его произвольной организации. Следует только сопровождать его беззвучную просьбу нужным словом;

3) повторение за ребенком и обыгрывание его звуковых реакций, в том числе и вокальной аутостимуляции – еще одно важное направление работы по растормаживанию речи неговорящего аутичного ребенка. Эта форма речевой работы наиболее специфична для коррекции детского аутизма и необходима неговорящим аутичным детям.

Состоит эта работа в том, что и в игре, и на занятиях, и, по возможности, в течение всего дня, родители и специалисты, работающие с ребенком, подхватывают его вокализации, повторяют их с его интонацией, а затем обыгрывают и превращают их в реальные слова, связывая с ситуацией.

Например, мальчик часто произносил слог «ка», развлекая себя, повторяя его на разные лады. Мама подхватывала это «ка» с его интонацией, а затем дополняла: «Ка-кой, ах ка-кой ты умный, ка-ак хорошо занимался». Или, в другой ситуации, мама могла подхватить: «Ка-таться, кататься поедем. На машине ка-таться». Или: «Кати мне мяч! Мяч, ка-тись!»

Другие звуки, которые произносил этот ребенок, также не проходили мимо внимания мамы, которая сразу же отзывалась на них. Когда ребенок «играл» со звуками «с» и «ш» (то посвистывал, то шипел), мама подхватывала за ним: «С-с-солныш-шко! Солнышко с-светит! А мы с тобой с-свистим!» Впоследствии этот мальчик стал «подсказывать» маме каждое слово в любимых стихах и песнях, выражать просьбу слогом или коротким словом.

Или, например, если ребенок со стереотипной интонацией произносит: «И-и-и», – мы можем подхватить, в зависимости от ситуации: «И-ишь какой!», либо: «И-иго-го, поет лошадка!», либо: «Мии-илый мальчик».

Часто, когда мы подхватываем и обыгрываем, придаем смысл вокализациям аутичного ребенка и отзываемся на них, то видим его живую реакцию. Ребенок может быть удивлен, может внимательно посмотреть на взрослого, повторить еще раз свой звук.

Спустя какое-то время, если работа ведется постоянно и интенсивно, мы замечаем, что ему нравится «перекликаться» с нами, нравится, что его «понимают», ему отвечают. Вокализации ребенка становятся более разнообразными, часто они уже обращены к взрослому, как бы вызывая его на игру; иногда могут «проскакивать» реальные слова. А нередко таким образом удается из бессмысленных вокализаций ребенка вылепить его первые слова.

Родители и специалисты, осваивая этот прием, иногда вначале жалуются, что у них «недостает фантазии» для подобной работы, однако очень скоро (примерно за неделю) приобретают необходимый навык и в дальнейшем обыгрывают вокализации ребенка очень легко, почти автоматически. Подчеркнем, что не требуется угадывать, что' именно хотел произнести ребенок, – нужно просто по созвучию подобрать подходящее к данной ситуации слово.

Единственная сложность состоит, пожалуй, в необходимости сочетать эмоционально-смысловой комментарий с работой по «вылавливанию» и обыгрыванию вокализаций ребенка. Однако если мы что-то рассказываем неговорящему ребенку, то почти все, что он произносит, мы можем использовать, «привязывая» к нашему рассказу. Например, мы комментируем происходящее за окном, а он в это время издает какой-то звук. Этот звук можно тут же подхватить за ним, проговорив: «Да-да, так эти машины на улице шумят. Точно так, как ты показываешь». Затем мы делаем паузу, ждем, не повторит ли ребенок свою вокализацию, и вновь продолжаем рассказ.