Читать онлайн «Сборник бихевиорационализма». Страница 1

На настоящий момент, да и, собственно говоря, всегда существуют две оппонирующие друг другу поведенческие установки. Первую из них можно назвать картезианской и она гласит «я мыслю, следовательно, я существую». В самом деле, человек может сказать себе: «мои предки эффективно мыслили вследствие чего появился я, я мыслю эффективно, вследствие чего могу позволить себе иметь детей». Этому взгляду мы можем только способствовать. Мы все заинтересованы в том, чтобы так и было.

Картезианское cogito послужило основанием французского просвещения. Особенностью же французского просвещения было то, что рационализм стал развиваться как энциклопедизм – это и породило громоздкие немецкие теории Канта и Гегеля – теорию синтетических суждений и теорию понятия. Это были аналитические теории, последовавшие за французским энциклопедизмом. В целом сформировалось целое мировоззрение, целая теория сознания, которую я буду далее называть «готическим рационализмом», представленным как практическим энциклопедизмом («Энциклопедией» Дидро), так и его аналитическими версиями.

Надо сказать, что картезианство, переросшее во французское просвещение, т. е. готический рационализм, как акция имеет стоимость, но и иррационализм также акция, имеющая стоимость. В свое время Гегель выступил с сенсационным гуманитарным соображением: «все действительное– разумно». Это значит, что предательство, насилие, беззаконие – «рациональны». Действительно в ХХ веке мы видели тупое противостояние нацистов и коммунистов, нацистов и евреев. И «не рациональность» не было здесь аргументом. Возможно, нацисты не сомневались в рациональности коммунистов и евреев, а последние не сомневались в рациональности нацистов. Все были «рациональны» и все ненавидели друг друга. После всех этих событий многие считают рационализм «плоским». Коммунисты в России нимало не сомневались в рациональности дворян и интеллигентов которых расстреливали или ссылали в концентрационные лагеря.

Алжирский эмигрант Альбер Камю пишет в своем «Мифе о Сизифе»: «На нижеследующих страницах речь пойдет о чувстве абсурда, обнаруживаемом в наш век повсюду, – о чувстве, а не философии абсурда, собственно говоря, нашему времени неизвестной. «…» Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема – проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить – значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное – имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями – второстепенно». Камю говорит о «чувстве абсурда», у нас при Советах был целый букет аналогов: «классовое чутье», «партийная совесть», «интернациональный долг» и пр.

Действительно, мышление далеко не все согласны признать основанием к существованию. Более этого, в Советском Союзе практиковалась система, в которой интеллигенция была низкооплачиваемой частью общества и, следовательно, менее стимулируемой обществом к тому, чтобы жениться, рожать детей. Это было «царство рабочих», т. е., собственно, государство, практиковавшее иррационализм. Противостоять ему мог только рационализм Запада, поддерживающего ценность образования, на что, собственно, в конце концов отреагировало русское образованное общество массовой эмиграцией профессионалов на Запад и в Израиль в 90-е годы.

Эссе обращено к тем, кто рассматривает вопрос «имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями», и подобные ему, как первостепенные, кто ставит свою жизнь и будущее в прямую зависимость от решения подобных вопросов кто рассматривает мышление как оружие в борьбе за существование – к рационалистам.

Мудрец скажет: «Очевидны факты ненависти между рациональными людьми, нужно искать иные способы сплочения людей.» Я отвечу: «Пожалуй, да. Ну и что из этого? Однако и люди все еще недостаточно рациональны. Рационализм, каковым мы имеем его на настоящий момент, – недостаточно эффективен. Нужен новый рационализм.» И это не праздная болтовня человека, которому вздумалось пофилософствовать, воскликнуть что-то вроде того: «Не спешите разочароваться в рационализме, упорно будьте „картезианцем“ и вследствие вашего упорства наступит царство разума». Я просто берусь указать вам на некоторые очевидные ошибки в современном понимании рационализма. Это краткое эссе плод многолетних размышлений над фундаментальными для философии и математики понятиями, в этой области я нахожу ошибки и могу внести исправления. Пусть многие, подражая Руссо, бросаются фразами: «рационализм – плоское мировоззрение» я обращаюсь к тем, кто вместе со мной готов протянуть ему руку и приложить усилия к его совершенствованию, пусть они и не считают, что с помощью рациональных схем можно избежать всех тягот жизни.

Я считаю, что готический рационализм нельзя признать сколько-нибудь удовлетворительной версией рационализма: он громоздок, а, в некоторой степени, даже идиотичен. Рационализм как энциклопедизм, рационализм, переросший в идею информирования, посредством умножения познаний, представленных в понятиях и суждениях, сопровождающийся аналитическими разработками Канта и Гегеля, был в сущности грандиозной неудачей, но был лишь временным явлением, которое по прочтении этого эссе развеется как дурной сон.

Вместе с тем готический рационализм, как информирование в понятиях и суждениях является на настоящий момент единственным принципом образования. Собственно явление «готический рационализм» сопутствует такому явлению как современные европейские нации как совокупность получивших образование сограждан. Я убежден, что эти нации были дезинформированы. Вследствие этого я охотно признаю обоснованным иррационалистические тенденции, сквозящие в политических и иных проявлениях жизнедеятельности этих наций.

Возможно, разум и не может исправить нравы, однако неразумие способствует развитию дурных наклонностей. Я в целом не считаю, что стоит впадать в средневековье, в докартезианские времена, когда философия была служанкой теологии. Но даже если вы и считаете так и больше времени уделяете религии или порокам, чем науке, все равно, полагаю, наука заслуживает вашего внимания как профессиональная деятельность при влюбленности.

Реорганизация рационализма будет означать далее осознание и культивирование латинского cogitare, этимологически восходящего к cum (совместный) и agito (действие) – совместно действовать. Это латинское cogitare я предпочитаю немецкому bewustesein, означающему «существование знаний».

Заявив о необходимости реорганизации рационализма укажем на современные тенденции организации знания. Уже закончив свою работу и перечитывая Винера я обнаружил у него замечательный на мой взгляд параграф:

«Мы уже говорили о вычислительной машине (и, соответственно, о мозге) как о логической машине. Полезно рассмотреть, какой свет проливают на логику такие машины, естественные или искусственные. В этом направлении основной является работа Тьюринга. Мы уже сказали раньше, что думающая машина (machine ratiocinatrix) есть не что иное как исчисление умозаключений (calculus ratiocinator) Лейбница, снабженное двигателем; и как это исчисление явилось началом современной математической логики, так и современные технические разработки неизбежно должны пролить новый свет на логику. Современная наука является операционной, т. е. она считает всякое утверждение по существу связанным с возможными экспериментами или наблюдаемыми процессами. (курсив мой) Сообразно этому, изучение логики должно свестись к изучению логической машины, нервной или механической, со всеми ее неустранимыми ограничениями и несовершенствами.»

В ссылке редакторами русского перевода было указано, что Винер разделяет философские установки «операционализма». Я навел справки и установил, что это направление в позитивистской философии задано Бриджменом. Я нашел весьма мало информации об этом направлении, почти не известном в России. В «Философской энциклопедии»:

«По мнению Бриджмена, значение всякого понятия можно выяснить, лишь проанализировав ряд операций, которые выполняются или при употреблении этого понятия, или при верификакции, т. е. при определении истинности предложения, включающего это понятие, или при ответах на вопросы относительно него. Таким образом, значение понятия сводится к соответствующей серии операций; это выражено в формуле Бриджмена «значение – это операции». Операции определяются Бриджменом как «направленные действия» индивида и могут быть как чисто физическими, так и умственными («с карандашом и бумагой»), а также смешанными. Понятия, не допускающие операционального определения, Бриджмен объявляет непригодными для научного употребления.»