Читать онлайн «Новые идеи в философии. Сборник номер 3». Страница 8

В развитии собственной философии Авенариуса рассматриваемый нами принцип имел только переходное и предварительное значение. Самую работу его, в заглавие которой вошел принцип наименьшей меры сил, можно было бы отнести к до-критическому периоду его философской деятельности. Но из числа выставленных Авенариусом формул формула «наименьшей меры сил» получила едва ли не наибольшее распространение. Через посредство известных работ Маха, Оствальда, французских, американских и английских прагматистов, пропедевтические идеи Авенариуса, набросанные им в общих, программных чертах, введены были в круг основоположений популярной в настоящее время «экономики мышления». Новейшее, чрезвычайно солидное применение принципа Авенариуса мы находим у комментатора Канта, Файгингера, в его «Philosophie des Als Ob». В своей отправной точке эта новейшая философия «Как если бы» открыто опирается на юношеское исследование Авенариуса. На протяжении своей обширной монографии Файгингер везде занят главным образом тем, чтобы показать, в какой значительной степени научная мысль питается одними фикциями, поскольку они согласуются с принципом наименьшей меры сил. С одной стороны, фикция характеризуется тем, что по своему составу она содержит в себе то или другое внутреннее противоречие, т. е. не соответствует действительности и не оправдывается законами логики; с другой стороны, фикция с принудительною силою обязывает сплошь да рядом нашу мысль. И объяснение этого парадоксального, в глазах строгого рационалиста, явления Файгингер видит как раз в том, что фикции несут службу целесообразного орудия, с помощью которого душа обрабатывает данные опыта согласно максимам экономного домоводства.

Мы не будем останавливаться более на этом хорошо известном ходе мыслей. Прежде чем перейти, однако, к подлинному эмпириокритицизму, мы коснемся здесь вопроса об отношении экономики мышления к постулату чистого опыта, в связи с теми возражениями, которые нередко выставляются критиками Авенариуса.

Кричащее противоречие философии чистого опыта усматривается обыкновенно в том, что сам основатель ее, вопреки собственному требованию чистого опыта и прямого описания, строил весьма сложные, отвлеченные теории, которых нельзя было бы «обрести» (vorfinden) ни в каком чистом опыте. Это справедливо, например, относительно его биомеханики, с такими фиктивными понятиями, как идеальная нервная система, максимум жизнесохранения и т. д. Кроме того, требование чистого опыта находится, по указанию этих критиков, также и в противоречии с выводами современной теории познания. Вспомогательные понятия, которыми пользуется наука, никогда не дают точной копии действительности; они вообще не бывают находимы в опыте, а продуцируются независимой и самостоятельной деятельностью творческой мысли и привносятся ею к материалу чистого опыта.

Таково вкратце распространенное возражение, приводимое против философии чистого опыта.

Если мы будем рассматривать эти доводы в свете непосредственных следствий, вытекающих из применения начал экономики мышления, то прежде всего мы должны будем предположить, что приведенные соображения и все, подобные им, не могли не быть хорошо известны Авенариусу. Действительно, в ряду современных гносеологов Авенариусу, не менее чем кому-либо другому, принадлежит важная заслуга выяснения того, какое преобладающее значение приходится на долю антропоморфизма в деле созидания научной мысли и в истории развития человеческого мышления. Тем не менее Авенариус не думал, чтобы, допустив неизбежность субъективных человеческих привнесений к опыту, мы вынуждены были отвергнуть идею чистого опыта. Напротив, именно для обоснования этой последней идеи и был им введен первоначально принцип наименьшей меры сил. Предлагая более точно разграничивать данный материал чистого опыта и инструментальные категории чистой мысли, которыми пользуется душа для успешного приспособления организма к среде, Авенариус тем самым предлагал относить вспомогательные мыслительные орудия не к конститутивным, а к регулятивным положениям. Другими словами, Авенариус тем самым признавал, что они не принадлежат к необходимым частям строения действительности, не могут притязать на какую-либо окончательную санкцию, выполняя лишь свое временное назначение.

Авенариус нисколько не обязывался выступать противником теории и теоретического объяснения, как таковых. Но он отрицал «теорию для теории» и допускал теорию не в качестве самоцели, а в качестве средства. Высказывавшаяся им надежда, что со временем проблемы будут возникать только на почве опыта и будут решаться только средствами чистого опыта, не стоит в прямом противоречии хотя бы с самой высокой оценкой теоретических объяснений. Всякие теории хороши, поскольку они приближают нас к достижению чистого опыта. Чистый опыт не есть готовое данное, а руководящий идеал, к которому постепенно приближается человеческое мышление, отграничивая более и более тщательно материал опыта от субъективных категорий.

Принцип наименьшей меры сил висел, так сказать, в воздухе. Авенариус не указал реальной биологической основы, которая могла бы служить опорой для него, и действия его не были подтверждены более подробным психологическим анализом. В «Критике чистого опыта» этот пропедевтический принцип уступил место другому универсальному жизненному началу, более определенному и в том, и в другом отношении, – биомеханическому закону жизненного ряда.

«Критика чистого опыта» есть то произведение Авенариуса, которое представляется нам наиболее важным. Будучи разработана им с наибольшею тщательностью, она в то же время составляет и самую ценную часть оставленного им духовного наследия.

Два разнородных дарования обнаруживает автор «Критики» с большим блеском: дар систематизации и диалектики и дар психологического наблюдения и живописания. В первом отношении Авенариус может быть смело сопоставлен с величайшими германскими идеалистами, а во втором отношении он несомненно превосходит крупнейшего современного германского психолога, своего ближайшего учителя, Вильгельма Вундта.

Весьма широкие перспективы рисовались перед умственным взором нашего философа, когда, напав на руководящую идею жизненного ряда, он приступал к разработке своей «Критики». Авенариус был совершенно убежден в том, что ему удалось открыть закон, который дает ключ к механизму всей жизни и деятельности человечества, и на основе этого закона он считал возможным построить своего рода универсальное человековедение, которое могло бы иметь, в свою очередь, разнообразнейшие применения.

Первые формулы и последующие теоремы подобного универсального человековедения должны быть выведены, по мнению Авенариуса, из законов механики центральной иннервации, т. е. из биомеханического закона, которым регулируются жизненные отправления центрального органа нашей нервной системы – нашего мозга. Центральному органу нервной системы, или, согласно символическому обозначению его, вводимому Авенариусом, системе С принадлежит во всем учении Авенариуса исключительный методологический приоритет, а у одного из его учеников, талантливого представителя философии чистого опыта, Петцольдта, система С возводится на степень космического первоначала. Такое исключительное положение, отводимое в философии чистого опыта системе С, объясняется, по-видимому, тем, что философская мысль Авенариуса была воспитана на представлениях физиологической, экспериментальной и биологической психологии. Вместе с тем, это обстоятельство послужило поводом к обвинениям в материализме, выдвигавшимся против эмпириокритицизма. Однако, некоторый налет материализма, заметный отчасти в общем направлении эмпириокритицизма, имеет своим источником, как нам кажется, не столько этот методологический приоритет системы С, сколько натуралистическое миропонимание, на почве которого вообще стоит Авенариус.

Для задуманного Авенариусом человековедения требовалась, таким образом, прежде всего какая-либо связная теория жизни мозга. В первом томе «Критики» Авенариус выставляет новую гипотезу о природе нервного процесса, привлекая при этом естественно-научные данные троякого рода: экспериментальные исследования, производившиеся в то время в области рефлексов; химические теории процессов, происходящих в живой субстанции, и некоторые биологические идеи динамического характера.

Всякое отдельное состояние нервной системы и всякий отдельный нервный процесс рассматриваются в новой теории как результат взаимодействия двух взаимно поглощающих друг друга энергий: ассимилирующей и диссимилирующей. Ассимилирующая энергия проявляется в процессах питания нервной системы, а диссимилирующая – в процессах работы. Так как продукты питания поглощаются работой, то можно в известном смысле считать одну из этих энергий-антагонистов положительной величиной, со знаком плюс, а другую – отрицательной, со знаком минус. От гармонического взаимодействия их будет зависеть жизнесохранение мозга.