Читать онлайн «От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку». Страница 39

Зимой и летом мужчины посвящали практически все свое время крестьянским трудам, охоте и ловле песцов, промыслу тюленей и прочих животных, шкуры, меха и бивни которых могли послужить серьезным подспорьем в общем объеме «валюты», добываемой промысловиками клана.

Мужчины и подростки привозили также огромные запасы битой водоплавающей птицы и набивали сшитые из шкур мешки лебедиными, утиными и гусиными яйцами, залитыми тюленьим салом.

По воскресным и праздничным дням пастухи и промысловики собирались в местных капеллах или, если те находились неподалеку, в храмах крупных церковных конгрегаций, чтобы вознести молитвы к богу и обменяться новостями со всех концов своего крошечного мирка. Новости эти по большей части были хорошими, и жизнь островитян текла в покое и достатке.

К началу VI в. ситуация вокруг Тили коренным образом изменилась. Земли, которые некогда были по преимуществу охотничьими угодьями, дававшими «валюту», быстро заселялись все новыми и новыми переселенцами: крестьянами, пастухами-скотоводами и рыбаками, угодья и наделы которых густо теснились рядом друг с другом по всем обитаемым землям восточного и южного побережья Тили.

Однако по мере роста населения поголовье диких животных резко пошло на убыль. Стада моржей-секачей сократились во много раз, а выжившие были вынуждены изменить свои древние пути миграции. Теперь они покинули огромные песчаные отмели и стали ютиться на крошечных скальных островках и рифах подальше от берега, где их невозможно было ни захватить врасплох, ни выгнать на сушу. Это оказалось настоящей катастрофой для добытчиков ««валюты», поскольку добыча моржовой кости резко упала именно в то время, когда на континенте огромный спрос на костяные пластины, использовавшиеся для создания религиозных композиций, привел к тому, что цена на ««белое золото» возросла более чем когда-либо прежде.

Добытчики «валюты» испытывали трудности и с промыслом белых медведей, и отловом кречетов. Поголовье белых медведей сильно сократилось и в результате хищнической охоты на них, и главным образом в результате того, что кромка полярных паковых льдов, в летние месяцы служившая местом активной охоты на тюленей, перестала приближаться к берегам Тили. Кречеты и беркуты стали невероятно редкими еще и потому, что многие пастухи стали промышлять похищением едва оперившихся птенцов из гнезд.

Когда ресурсы животного мира Тили стали резко сокращаться, добытчики «валюты» поступили точно так же, как и их предки в прошлом. Они вышли в море и отправились дальше на запад в поисках новых земель.

Климатические условия для подобных дальних плаваний никогда еще не были более благоприятными. К середине VI в. полоса арктических паковых льдов к югу между Тили и Гренландией превратилась в незначительное сезонное (зимнее) препятствие, а в некоторые годы исчезала и совсем.

В прошлом предприимчивые европейцы уже совершали пробные плавания (плавания поневоле, когда корабли просто уносило штормами в дальние края, не в счет) к берегам земли, известной альбанам под названием Крона. И вот теперь практически ничто не препятствовало добытчикам «валюты» отправиться за ней и на Крону.

Мыс Кейп Брюстер расположен примерно посередине восточного побережья Гренландии. Полоса юго-восточной береговой линии, протянувшаяся на добрую тысячу миль и отделяющая его от мыса Кейп Фейрвэлл, окаймлена стеной плиты глетчерного льда толщиной не менее тысячи футов, которая во многих местах почти сползает в море. Здешний берег настолько неприветлив, а запасы животных и птиц настолько ограничены, что, за исключением узкой полосы вокруг Ангмагссалика, сама природа пресекала все попытки инуитов закрепиться на этих землях.

Однако на восточном побережье Гренландии, примерно в шестистах милях к северу от мыса Кейп Брюстер, местность выглядит совершенно иначе. Здешний ландшафт представляет собой свободные от ледяных плит гористые районы, морены и долины, характерные для тундры, площадь которых превосходит площадь всей Исландии. Береговая линия здесь густо изрезана глубокими фьордами, один из которых, Скорсби Саунд, врезается в глубь суши на добрых двести миль, прежде чем упереться в стену материковых ледяных плит.

Эти северо-восточные фьорды и земли, окружающие их, изобилуют богатой и разнообразной фауной. Даже еще в первые годы XX в. по берегам этих фьордов пестрело не менее 150 хижин норвежских и датских охотников-трапперов. Прибыли этих охотников, добывавших шкуры песцов, медведей, мускусных быков, горностая и волков, а также шкуры и жир тюленей, моржовую кость и бивни нарвалов, были настолько громадны, что Норвегия попыталась было аннексировать весь этот регион, и добиться своего ей помешало только активное вмешательство Лиги Наций, действовавшей по просьбе Дании.

Добытчики «валюты» могли найти здесь, на Кроне, все те же источники дохода, которые они имели прежде на Тили, плюс еще целый ряд животных, которых на Тили не было и в помине, например, северные олени карибу, волки, горностаи, зайцы-беляки и, что особенно важно, мускусные быки (овцебыки), густой мех которых ценился почти наравне со шкурами белых медведей.

По моему мнению, еще до конца VI в. большинство добытчиков «валюты» уже были заняты активным промыслом на землях северо-восточного побережья Гренландии. А те из них, кто прибыл с Северных островов вместе со своими семьями, по всей вероятности, даже зимовали на Кроне, ибо плавать туда и обратно — дело долгое и опасное.

Рано или поздно слишком большие расстояния между родным домом и местами промысла должны были вынудить кланы добытчиков «валюты» перебраться на Тили и обосноваться там. А вскоре капитаны торговых судов с Оркнейских островов тоже стали совершать плавания на Тили, чтобы прямо на месте забирать у охотников «валюту» для перепродажи южным купцам и привозить в обмен товары из южных стран, которые пользовались большим спросом у постоянно увеличивавшегося населения Тили.

К VII в. большинство кланов, промышлявших добычей «валюты», уже окончательно перебрались на запад, на Тили. А оттуда мореходы вполне могли ранней весной отправляться в плавание на восточное побережье Кроны (Гренландии) и, если погода позволяла, осенью того же года возвращаться к родным берегам Тили.

Подобная реконструкция заселения Исландии, что называется, сидит как кость в горле у ортодоксальных историков острова, которые решительно убеждены в том, что за исключением немногих христианских аскетов-отшельников Исландия вплоть до VIII в., когда к ее берегам прибыли норвежские переселенцы, оставалась пустынной terra incognita[53].

Вера в справедливость подобной точки зрения опиралась только на априорное отрицание весомых свидетельств обратного — свидетельств, с которыми я познакомлю вас в примечаниях[54]. Следует упомянуть и о находках, сделанных доктором Маргрет Херманнс-Аудардоттир[55].

Между 1972 и 1978 гг. эта шведская исследовательница-археолог со своей группой начала раскопки на руинах норвежского поселения XIV в. на острове Хеймай, одном из группы Вестманских островов, расположенных у южного побережья Исландии. И раскопки явили миру нечто совершенно поразительное: оказалось, что под верхними руинами находятся остатки как минимум десяти более древних сооружений. Таким образом, это место оказалось куда более древним, чем это предполагалось. Археологи подвергли образцы материалов радиоуглеродному анализу, и полученные в результате данные оказались поистине ошеломляющими для всех участников дискуссии.

Итак, данные, полученные с помощью изотопов углерода С-14 и подтвержденные результатами стратиграфических исследований и анализа пыльцы, показали, что самое раннее сооружение в этом поселении появилось как минимум на 250 лет раньше появления в Исландии норвежцев.

Но самое главное было еще впереди. Хронология по радиоуглеродному методу, предложенная Херманнс-Аудардоттир, показала, что прежний метод, на который полагались исландские историки-традиционалисты в попытке датировать поселения человека на острове (и который, кстати сказать, относил все ранее изученные поселения в Исландии к периоду норвежской оккупации), был основан на ошибочных посылках. Согласно ему даты определялись по наличию или отсутствию фрагментов стен или крыш в слоях вулканического пепла, выброшенного в прошлом в результате извержений, наиболее крупное из которых, как предполагается, произошло примерно в 872–874 гг. А данные Херманнс-Аудардоттир показали, что наиболее крупные осаждения вулканического пепла, особенно так называемые слои ланднам и Катла, на самом деле образовались по меньшей мере на столетие раньше. Самое важное заключается в том, что значительное число поселений, которые ранее уверенно относили к периоду норвежской оккупации, как оказалось, были обитаемыми задолго до появления первых норвежских кнорров у берегов Исландии.