Читать онлайн «Ближний Восток: война и политика». Страница 48

В противостоянии с Ираком Тегеран рассчитывал на поддержку его шиитской общины, составлявшей большинство населения страны и недовольной своим положением при баасистах. В первой половине 1980 г. ряд высокопоставленных иранских чиновников и лично Хомейни призывали иракский народ к свержению «деспотического» режима. Когда градус противостояния достиг отметки кипения, Саддам Хусейн приступил к решительным действиям. Иракские войска разбомбили приграничный иранский город Касре-Ширин, а власти депортировали 15 тыс. иракских граждан иранского происхождения. В июне 1980 г. состоялся разрыв дипломатических отношений. 18 сентября 1980 г. Национальный совет Ирака принял решение о денонсации ирано-иракского договора 1975 г., по которому Багдад уступал своему восточному соседу акваторию реки Шатт-эль-Араб. В сентябре 1980 г. конфликт между двумя странами перерос в фазу открытого и полномасштабного вооруженного противостояния. 22 сентября 1980 г. иракская армия пересекла границу и вторглась на территорию Ирана.

Большинство исследователей сходится во мнении, что иранское руководство и лично Хомейни желали развязывания войны, воспринимая ее как органическую часть внутренней политики по сплочению общества вокруг себя. С одной стороны, они обращают внимание на ту эйфорию, которая захлестнула властную верхушку в Тегеране после победы революции. С другой стороны, внутри Ирана в 1980 г. политическая борьба все еще носила очень острый характер. Группировка радикалов во главе с аятоллой Мохаммадом Бехешти находилась в остром противостоянии со сторонниками президента Аболь-Хасана Банисадра, более тяготевшего к сотрудничеству с буржуазными либералами, чем с хомейнистами-клерикалами. Леворадикальные группировки, такие как ОПФИН («Организация партизан-фидаинов иранского народа») и «Моджахедине халк» («Моджахеды народа»), вели активную вооруженную борьбу против властей, совершая террористические акты по всей стране. В 1979 г. численность моджахединов составляла около 15 тыс. боевиков. О размахе борьбы свидетельствует то, что в результате организованных ими диверсий погибли генеральный секретарь Партии Исламской Республики (ПИР) аятолла Бехешти вместе с четырьмя министрами правительства (28 июня 1981 г.), президент Мохаммад-Али Раджаи с премьером Мохаммедом Реза Бахонаром (30 августа 1981 г.), генеральный прокурор, губернатор остана Гилян, предстоятели пятничных молитв в Тебризе, Ширазе, Кермане, Керманшахе и Йезде. В условиях такой внутренней нестабильности консолидация народных масс для борьбы с внешним врагом являлась едва ли не единственным шансом на спасение режима Исламской Республики. Недаром Хомейни возблагодарил Бога, когда узнал об иракском вторжении в Иран. Мехди Базарган впоследствии назвал войну «символом и движущей силой революции».

К середине 1988 г. США благодаря постоянному наращиванию собственного воинского контингента стали в военном отношении ведущей силой в регионе Персидского залива. Здесь у них находилась армада из 27 кораблей, а также несколько десятков кораблей их союзников. Американцы уничтожили несколько иранских нефтяных платформ, потопили 6 кораблей и быстроходных катеров. Характерно, что эти акции по времени совпали с операцией иракских вооруженных сил по освобождению острова Фао. 3 июля ракетой, выпущенной с американского крейсера «Винсеннес» был сбит пассажирский самолет авиакомпании «Иран Эйр», совершавший рейс из Бендер-Аббаса в Абу-Даби. На его борту находилось 298 человек, включая 117 женщин и детей. Возможная прямая конфронтация с США могла оказаться гибельной для истощенной длительной войной Исламской Республики. На июль 1988 г. Иран располагал активами не более чем на 5 млрд долларов, при том, что ежегодные военные расходы составляли около 8-10 млрд. В обществе зрело глухое недовольство затянувшимся противостоянием: число прибывших добровольцев за первое полугодие 1988 г. сократилось на треть по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года. Тактика наступления «большими волнами» также вызывала недовольство среди рядовых иранцев. К тому времени стало окончательно ясно, что большинство иракских арабов-шиитов не желают поддерживать идеи Хомейни. Продолжение иракского наступления открывало перспективы заключения мира на унизительных иракских условиях.

Сам Хомейни колебался между двумя группировками, сложившимися в религиозно-политическом руководстве страны. Часть во главе с председателем меджлиса Хашеми Рафсанджани призывала к окончанию войны, а часть выступала за продолжение противостояния как минимум до свержения С. Хусейна. Неудивительно, что еще за неделю до принятия резолюции 598 СБ ООН, призывавшей к перемирию, Хомейни призывал к продолжению войны с Ираком вплоть до полной победы и свержения «режима отступников» в Ираке.

В мае 1988 г. на парламентских выборах победила фракция аятоллы Али Акбара Мохташеми, представлявшего наиболее консервативное и негативно настроенное по отношению к Западу крыло сторонников Хомейни. Ради сохранения баланса сил Хомейни назначил умеренного аятоллу Хашеми Рафсанджани главнокомандующим вооруженными силами. По замечанию индийского журналиста Дилипа Хиро, этот шаг был направлен на «подавление всякого сопротивления перемирию, которое могло бы возникнуть в командовании КСИР. Рафсанджани использовал радикальную риторику, призывая вести священную войну в течение 20 лет, чтобы поставить “стражей” под свой полный контроль». В этом ему благоприятствовали два фактора. Во-первых, сильные поражения отрядов КСИР в боях за остров Фао и Шаламче нанесли удар по их репутации в глазах общественности. Во-вторых, результаты расследования, проведенного по указанию верховного главнокомандующего, вскрыли серьезные нарушении в системе снабжения фронта, допущенные представителями КСИР. Сверх того, Рафсанджани высказывал идею слияния Министерства обороны и Министерства по делам КСИР, однако колоссальное недовольство «стражей» вынудило его отказаться от первоначального замысла.

16–18 июля 1988 г., после продолжительной дискуссии между сторонниками продолжения военных действий и теми, кто выступал за немедленное прекращение огня, члены Высшего Совета обороны ИРИ единогласно приняли решение обратиться к Хомейни с просьбой принять без предварительных условий резолюцию 598 Совета Безопасности ООН, в которой содержалось требование к участникам конфликта немедленно прекратить боевые действия. Духовный лидер Ирана по радио сообщил народу о своем согласии.

Политический курс в стране значительно изменился после кончины аятоллы Хомейни, последовавшей 3 июня 1989 г. Его преемником был избран аятолла Али Хаменеи, занимавший с 1981 г. пост президента Ирана. В то же время в конституцию ИРИ были внесены изменения, значительно расширявшие полномочия президента (он становился единоличным главой исполнительной власти) и упразднявшие пост премьер-министра. Именно президент должен был вносить в парламент кандидатуры министров для последующего утверждения, он также получал право отправлять в отставку по собственному усмотрению до половины состава правительства. Глава исполнительной власти становился ключевой фигурой при определении внешнеполитического курса. На первых выборах президента 30 июля 1989 г. аятолла Хашеми Рафсанджани получил более 15,5 из 16,5 млн голосов избирателей, принявших участие в выборах. В своей инаугурационной речи он «призвал сторонников жесткой линии отказаться от «экстремизма» и направить усилия на восстановление экономики. Он косвенно дал понять, что его продолжительная дружба с Хаменеи станет важным положительным фактором». Стоить отметить, что новые рахбар и президент находились в хороших отношениях еще с 1960-х гг. и к концу 1980-х гг. придерживались относительно умеренных взглядов.

Уже сам состав кабинета, сформированного новым президентом, указывал на высокий уровень прагматизма нового руководителя. В правительстве были представлены почти исключительно лица с техническим образованием, не принимавшие активного участия в революционных событиях 1978–1979 гг. Так, семь министров имели степень доктора технических наук, девять были инженерами, и лишь двое представляли шиитское духовенство (министерства юстиции и внутренних дел). Некоторые из членов кабинета получили образование на Западе. Правительство предприняло шаги для налаживания отношений с европейскими странами и привлечения иностранных инвестиций. Это было частью политики экономической либерализации, включавшей в себя также поощрение акционерных обществ, активизацию банковской системы и страховых компаний, создание свободных экономических зон и т. д.

Как отметил американский исследователь Мохсен Милани, «конституционные изменения отразили переход от консолидирующей к созидательной фазе исламской революции с возобновлением функций государственного аппарата как основного средоточия власти». Разумеется, одним из основных условий нормализации работы социальных институтов и восстановления экономики была региональная стабильность: прежде всего отсутствие в регионе Персидского залива каких-либо конфликтов и предотвращение их возникновения. В Тегеране окончательно осознали, что Иран не имеет достаточных политических, экономических и военных ресурсов для реализации «экспорта исламской революции» даже в соседний Ирак. А с постоянным наращиванием американского присутствия в зоне Персидского залива попытки возврата к радикальным лозунгам эпохи Хомейни представлялись смертельно опасными. В новых условиях внешняя политика Ирана имела две основные задачи: сдерживание Ирака и улучшение отношений с государствами Аравийского полуострова. Слова Рафсанджани о том, что «Иран должен прекратить делать себе врагов» фактически означали полное признание легитимности соседних государств и их правящих режимов.