Читать онлайн «Национальная система политической экономии». Страница 22

Окончательно довершило несчастье немецкой нации изобретение пороха и книгопечатания, преобладание римского права и реформации, наконец, открытие Америки и нового пути в Индию.

Происшедшая вследствие этого умственная, социальная и экономическая революция вызвала раскол и разлад в империи, несогласия между князьями, споры между городами, даже раздоры между гражданами отдельных городов и их соседями из всех сословий. Энергия нации теперь отклонилась от промышленности, земледелия, торговли и мореплавания, от приобретения колоний, от усовершенствования учреждений страны и вообще от всех основательных реформ; спорили о догматах и о наследстве церкви.

В то же самое время начался упадок Ганзы и Венеции, а вместе с тем и немецкой обширной торговли, равно силы и свободы немецких городов на севере и на юге.

Затем следовала тридцатилетняя война, распространяя опустошения во всех деревнях и городах. Голландия отделилась от Швейцарии, и наилучшие части государства были завоеваны Францией. Между тем как прежде отдельные города, каковы Страсбург, Нюренберг, Аугсбург, превосходили своим могуществом целые курфюршества, теперь вследствие возникновения постоянных армий упали до полного ничтожества.

Если бы до этой революции города и королевская власть теснее сплотились, если бы король, исключительно принадлежащий немецкой национальности, стал во главе реформации и направил ее в пользу объединения, могущества и свободы наций, то земледелие, промышленность и торговля получили бы совершенно иное развитие. Ввиду этих соображений какой жалкой и неприменимой к жизни является экономическая теория, которая благосостояние наций выводит из усилий отдельных лиц, не принимая во внимание того, что производительная сила всех индивидуумов большей частью зависит от социального и политического положения страны.

Введение римского права ни на одну нацию не оказало такого ослабляющего влияния, как на немецкую. Невероятное замешательство, внесенное им в частные правовые отношения, еще не было самым худшим из гибельных его результатов. Еще большее зло причинило оно, создав отделенную от народа по духу и языку касту ученых и юристов, которая третировала народ, как не знающую закона и невежественную массу, не признавая в нем обладания здравым смыслом, касту, которая всюду на место гласности устанавливала таинственность и, находясь в тесной зависимости от власти, всюду являлась ее органом и защищала ее интересы, всюду подтачивая корни свободы. Так, еще в начале XVIII века в Германии мы видим: варварство в литературе и языке, варварство в законодательстве, администрации и суде; варварство в земледелии; упадок промышленности и крупной торговли; недостаток в национальном единстве и силе; бессилие и слабость во всем сравнительно с иностранными государствами.

Одно только спасли немцы: их первоначальный характер; их любовь к труду, порядку, бережливости и умеренности, их настойчивость и выдержку в исследованиях и делах; их искреннее стремление к лучшему; великий запас нравственности, умеренности и рассудительности.

Этим характером одинаково отличаются и правительства, и подданные. После почти полного упадка национальности, когда спокойствие водворилось, в некоторых отдельных округах приступили к органическим мерам, к улучшениям; стало заметно движение вперед. Нигде воспитание, нравственность, религиозное чувство, искусство и науки не были предметом такой же заботливости; нигде абсолютная власть не применялась с большей умеренностью и не действовала лучше в интересах народного просвещения, порядка и нравственности ввидах искоренения злоупотреблений и увеличения народного благосостояния. Почин к возрождению немецкой национальности, очевидно, сделали сами правительства, когда они добросовестно употребляли доходы с секуляризованных имений на пользу народного воспитания и просвещения, на поощрение искусств и наук, на развитие нравственности и вообще на общеполезные цели. Этим путем начал проникать свет в администрацию и суды, в школу и литературу, в земледелие, в промышленность и торговлю и вообще в массы. Таким образом, Германия достигла цивилизации совершенно иным путем, нежели прочие нации. Здесь более высокое умственное образование не было, как в других странах, результатом развития материальных производительных сил, напротив, в Германии развитие материальных производительных сил возрастало главным образом на почве предшествующего умственного развития.

Таким образом, вся современная образованность Германии является как бы теоретической. Отсюда также масса непрактичности и неуклюжести, поражающей в наше время в Германии иностранцев. Теперь немцы находятся в положении лица, которое, быв до сих пор лишенным возможности пользоваться своими членами, сначала выучилось теоретически стоять и ходить, есть и пить, смеяться и плакать и потом уже перешло к практическим упражнениям. Этим объясняется пристрастие немцев к философским системам и космополитическим мечтаниям. Ум, который не мог приспособиться к обстоятельствам этого мира, стремился перейти в область умозрительного мышления. Нигде поэтому также учение Адама Смита и его учеников не находило столько последователей, как в Германии; нигде не было дано столько веры космополитическим благодеяниям Каннинга и Гускиссона.

Первыми промышленными успехами Германия обязана отмене Нантского эдикта и многочисленным эмигрантам, которых эта бессмысленная мера привела почти во все страны Германии и которые всюду дали толчок фабрикам шерстяных, шелковых, шляпных изделий, драгоценных вещей, стеклянным, фарфоровым, перчаточным и многим другим отраслям мануфактурной промышленности.

Первые правительственные мероприятия для поддержания фабрик были приняты в Австрии и Пруссии; в Австрии — в правление Карла VI и Марии Терезии и еще больше во времена Иосифа II. Австрия прежде особенно сильно пострадала вследствие изгнания протестантов, своих трудолюбивейших граждан; нужно, однако, сказать, что непосредственно затем она отличалась покровительством просвещению и умственному образованию. Кроме того, вследствие протекционных пошлин, развития овцеводства, улучшения путей сообщения и других поощрительных мер успехи промышленности уже при Марии Терезии двинулись значительно вперед.

Энергичнее было поведено это дело при Иосифе II, и с несравненно большим успехом. Правда, вначале эти успехи не были значительны, так как император по своему обыкновению слишком быстро начал приводить в исполнение как этот, так и все другие проекты реформ, и потому еще, что Австрия далеко отстала от других государств. Здесь подтвердилось то, что не следует и добра оказывать слишком много за раз и что протекционные таможенные пошлины, для того чтобы они отвечали требованию естественных условий и не произвели замешательства в установившемся порядке, не должны быть в самом начале слишком высоки. Но чем продолжительнее действовала эта система, тем больше оправдывалась ее полная целесообразность. Австрия обязана ей своей блестящей в настоящее время промышленностью и цветущим состоянием своего земледелия.

Промышленность Пруссии пострадала от опустошений во время тридцатилетней войны больше, нежели промышленность всех других стран. Ее главная отрасль — суконное производство Бранденбургской марки — была почти уничтожена. Большая часть мастеров сукна эмигрировала в Саксонию, и ввоз английских фабрикатов уже тогда оказывал препятствия к восстановления всякой туземной отрасли фабричной промышленности. К счастью для Пруссии, последовало уничтожение Нантского эдикта и преследование протестантов в Пфальце и Зальцбурге.

Великий курфюрст с первого взгляда увидел то, что так ясно до него видела Елизавета. Вследствие принятых им мер большая часть этих беглецов направилась в Пруссию, и они возвысили земледелие этой страны, восстановили множество отраслей промышленности и возбудили охоту к занятиям, наукам и искусствам. Все его преемники шли по его следам, но никто этого не делал с большим рвением, чем великий король — великий по своим мероприятиям во время мира более, нежели своими успехами во время войны. Здесь не место говорить подробно о бесчисленных мероприятиях, посредством которых Фридрих II привлекал в страну иноземных агрономов, возделывал необработанные поля, поощрял разработку лугов, разведение кормовых и продовольственных растений, введение культуры картофеля и табака, разведение лучших пород овец, рогатого скота и лошадей, применение минерального удобрения и т. д. и доставлял сельским хозяйствам капиталы и кредит.

Если этими непосредственными мерами он поднял земледелие, то он еще более принес ему пользы косвенно, при помощи фабрик, которые — вследствие введения усовершенствованной им таможенной системы, предпринятого им улучшения путей сообщений и учреждения банка — достигли наибольшего развития в Пруссии сравнительно с остальной Германией; однако географическое положение страны и ее раздробление на разные провинции, отделенные друг от друга, были далеки от оказания помощи означенным мероприятиям, а вред от установления таможен, т. е. от гибельных последствий контрабанды, был здесь гораздо ощутимее, нежели в больших государствах, хорошо округленных и ограниченных морями, реками и цепями гор.