Читать онлайн «Мозг. Тайны разума». Страница 15

Кто-то может задаться вопросом: обеспечивает ли высший мозговой механизм разум своей собственной энергией в такой ее измененной форме, что разум перестает нуждаться в поступлении ее по осевшим цилиндрам аксонов? Боюсь, что задаваться подобным вопросом значило подвергнуть себя риску быть осмеянным физиками. Однако такой вопрос у меня все же возникает, поэтому я должен сформулировать предположение сам.

А теперь позволю себе спуститься на землю с головокружительных высот гипотетических построений вокруг вопроса о мозге. Давайте рассмотрим начальный период жизни человека, на секунду отложив вопрос о природе разума.

Ребенок приносит с собой в мир действующую нервную систему. Он (или она) уже наделен врожденными рефлексами, побуждающими его сопеть и громко кричать, и обязательно искать сосок, и сосать и глотать, и запускать сложную цепочку процессов в теле, которые будут служить задаче его пропитания.

В самый первый месяц вы можете видеть его – если понаблюдаете за этим чудом из чудес – упорно направляющим свое внимание на то, что вызывает его интерес, игнорируя все остальное, даже стремление к пище или дискомфорт влажных пеленок. Уже совершенно очевидно, что он обладает рассудком, способным фокусировать внимание и явно проявлять любопытство и интерес. В течение нескольких месяцев он овладевает некоторыми понятиями, такими как цветок, собака или бабочка. Он слышит слова, произнесенные его матерью, а вскоре уже занят программированием обширной области ни для чего не предназначенной височной коры для того, чтобы овладеть речью. Если ему предстоит стать праворуким, он вероятнее всего расположит речевой механизм в левом полушарии. Он также программирует бо́льшую часть оставшейся недавно обретенной человеческой височной коры как интерпретативную кору, которая будет вовлечена в работу по овладению невербальными понятиями[19].

Осуществляя все эти действия, нормальный счастливый ребенок, очевидно, движим волнующим любопытством, заставляющим его направлять внимание на определенный объект и исследовать его. И что бы ни оказалось в центре его внимания, все сохраняется в мозге. Некоторые из этих событий и фактов он будет способен «вспомнить» впоследствии. Больше фактов и событий из этого мозгового архива будет доступно, если оно вызывается автоматическими механизмами. Но я осмелюсь утверждать, что мозг ребенка не сохраняет ничего из того, что сначала не оказалось в фокусе его внимания.

Он последовательно вносит дополнения или изменения в различные понятия, формирующиеся в его сознании на основе того, что он видит и слышит. Первая собака, на которую он обратил внимание, может быть желтой и короткошерстной, следующая – черной и длинношерстной. И с каждым разом, после того, как он обратил внимание на новую собаку, его понятие собаки подвергается модификации.

Начало овладения речью чрезвычайно важно. В первый раз, когда он слышит слово и воспроизводит его, произношение это очень далеко от его окончательного произношения слова «собака». Попугай тоже умеет воспроизводить. Но не проходит много времени, как ребенок приступает к другому этапу. Собака появляется в потоке его сознания, откуда высший мозговой механизм выносит смоделированное нейрональное послание к невербальному понятийному механизму. Прошлая запись сканируется, и сходный образ извлекается через гиппокампальную систему. Рассудок, или разум, сравнивает два образа, появляющиеся таким образом в потоке сознания, и находит сходство. Возникает чувство узнавания и знакомства с этим образом. В то время как все это находится в потоке сознания, формируется другое смоделированное нейрональное сообщение, составленное из запомнившегося понятия, модифицированного опытом настоящего времени. Это сообщение посылается в речевой механизм, и слово «собака» вспыхивает в сознании.

Потом ребенок начинает действовать. Сообщение посылается в серое вещество в артикуляционной зоне моторной коры. Ребенок вслух произносит слово «собака» и смеется, вероятно, осознанно испытывая настоящий триумф[20]. По моему мнению, части этого процесса, не ставшие автоматическими, осуществляются высшим мозговым механизмом под управлением разума. Здесь я лишь хочу подчеркнуть, что каждая освоенная реакция, перешедшая в автоматику, сначала осуществлялась в рамках внимания со стороны сознания и по велению разума.

В той мере, в какой мозг является местом локализации новоприобретенных автоматических механизмов, мозг является компьютером. Для того чтобы компьютером можно было пользоваться, необходимо, чтобы внешний агент его запрограммировал и поддерживал его работу. Предположим, что какой-то индивид решает обратить свое внимание на какое-либо дело. Это решение является результатом работы разума. Ответная реакция мозга должна быть примерно такой: высший мозговой механизм предпринимает немедленные руководящие решения, побуждая сенсорно-моторный механизм блокировать путем торможения приток информации, не относящейся к предмету нового интереса со стороны разума. В то же самое время он открывает доступ в поток сознания имеющей значение информации. Данные, вливающиеся в поток сознания, представляют собой последовательность зрительных образов или звуков, исходящих от ближайшего окружения, воспринятых после незамедлительных интерпретаций, таких как осознание узнавания знакомых образов или осознание опасности. Имеющие значение воспоминания добавляются автоматически из прошлого опыта индивида[21].

Сам автоматический сенсорно-моторный механизм с течением времени приспосабливается и совершенствуется для различных целей.

Этот механизм координирует работу многих полуавтономных механизмов внутри мозга, таких как механизмы чтения, писания, говорения, навыков, требующих сноровки. Со временем он учится управлять всё новыми и новыми аспектами поведения тела человека. Каждый навык и способность, приобретенные в рамках сознательного фокусирования внимания, вскоре становятся автоматическими и управляют собой даже более искусно, чем индивид мог бы это делать путем сознательного руководства.

Если решения, касающиеся цели сознательного внимания, принимаются разумом, то можно утверждать, что разум и есть та инстанция, которая управляет программированием всех механизмов внутри мозга. Можно сказать, что человеческий разум есть личность. Он бродит по свету, всегда находясь в зависимости от своего личного компьютера, который регулярно программирует, чтобы тот соответствовал его перманентно меняющимся целям и интересам.

Разум, мозг и тело – все это человек, а человек способен на столь многое! Он может постичь вселенную, посвятить себя другим людям, учиться и исследовать, он способен быть счастливым, пребывать в отчаянии и наконец, может быть, даже понять самого себя. Едва ли его можно разделить на какие-то части. Несомненно, разум и мозг в норме выполняют свои функции в единстве, как нераздельное целое.

Первоначально усилие нейрофизиологов следует направить на то, чтобы объяснить поведение этого существа, основываясь лишь на нейрональных механизмах – поведение существа, падающего ниц перед Богом и вновь становящегося на ноги, чтобы возглавить армию или написать поэму, выкопать траншею, или восторгаться красотой восхода, или смеяться над абсурдностью мира. Для меня кажется все более и более разумным предполагать, как я об этом говорил на лекциях, посвященных Тейеру, в университете Джона Хопкинса в 1950 году (не опубликовано), что разум, вероятно, представляет собой другую сущность. Один научный журналист, присутствовавший на лекциях, решил, что это окончательный вывод, и опубликовал свой репортаж. Но тогда я не был готов к этому. И сегодня я все еще продолжаю сомневаться. Но давайте на мгновение окинем взглядом наш мир.

Если кому-то приходится судить о нем на основе поведения, очевидно, что человек не единственное существо, кто обладает разумом. Муравей (чья нервная система имеет высокоорганизованную структуру) и такие млекопитающие, как бобер, или собака, или шимпанзе, демонстрируют признаки наличия мышления и индивидуальной цели или замысла. Наличие мозга, как мы можем допустить, делает возможным и наличие у них разума. Во всех этих формах, равно как и у человека, память является функцией мозга. Животные, в частности, демонстрируют признаки того, что может быть названо расовой памятью. Во-вторых, новые блоки памяти прирастают в форме условных рефлексов. Когда мы говорим о человеке, то эти рефлексы хранят память о навыках и способностях, память о словах и невербальных понятиях. Также существует, по крайней мере у человека, третья, важнейшая, форма памяти – память о пережитом опыте и возможность возвращения потока сознания с разной степенью полноты. При такой форме памяти, а также в речевой функции извилины, появившиеся в височной доле человека в качестве позднего эволюционного прибавления, используются в качестве месторасположения «речевой коры и интерпретативной коры».