Читать онлайн «Модицина. Encyclopedia Pathologica». Страница 21

Так как в те годы и врачом и психиатром мог назвать себя практически любой проходимец, то они этим и занимались в поисках прибыли. Разрабатывались дикие методики вроде избиения или окатывания холодной водой, кровопускания и прочих. Укреплению здоровья больных это никак не способствовало, что ставило под угрозу вообще всё существование психиатрии. В двадцатом веке американец Генри Коттон исцелял больных путём ампутации частей тела, претендуя на революцию в медицине.

Ближе к началу двадцатого века один немец (Вильгельм Вундт) предположил, что заболевания внутри головы не так уж сильно связаны с телом, тем самым отойдя от идеалистической философии, выдвинув теорию о том, что психология человека завязана в первую очередь на реакциях в самом мозгу. Манфред Шакел спустя 30 лет предложил теорию о существовании в голове вредных и полезных клеток, первые из которых он пытался убивать дикими дозами инсулина. Это уже начало давать хоть какой-то видимый эффект, и его поддержало множество клиник. Затем инсулин заменили на схожий по действию Метразол (не Метрозол/Метронидазол!), и пациенты продолжили дальше трястись в конвульсиях, привязанные к кроватям.

В те же годы два психиатра из Италии, подглядев метод при забое скота (свиньям перед убиением, чтоб не буянили, на голову накладывают электроды от обычной розетки), изобрели электрошок, который стали широко использовать.

Наконец, психиатры посмели говорить о каком-то успехе в лечении, правда, ценой автопереломов костей, позвоночника, вывихов суставов и раскрошенных зубов.[29]

Оттуда-то и повелось, что психически здоровый человек должен быть тих, жалок и запуган, но социален и управляем.

«Приоритет клинического метода, подчинённое положение инструментальных методик дают повод для обвинений в субъективизме диагностики в психиатрии. Отрицание возможности объективного диагноза в психиатрии ведёт к отрицанию существования психических болезней вообще и самой психиатрии как науки».

Взглянув на определение самой этой науки, которое подразумевает наличие не поддающейся точным измерениям души, становится ясно, почему она может поставить в тупик любое небыдло и принести миллионы ненависти различным последователям религий, сект и общественных организаций, имеющих свои взгляды на работу с душой. Тем временем представителей официальной науки беспокоит маленькая проблемка: диагнозы в психиатрии ставят почти исключительно клинически, т. е. основываясь лишь на клинической картине (сюда входит всё, что можно наблюдать: жалобы, внешний вид, поведение плюс щепотка анамнеза), а не лабораторно, сей факт подразумевает субъективность наблюдений психиатра, что вообще принципиально несовместимо с наукой и даёт широкий простор для шарлатанства и коммерции. Прямо как в психологии.

А друзья психиатров из неврологии бесятся на тему того, что им приходится объективно доказывать наличие заболевания у пациента с помощью рентгенов и томографов, тогда как психиатры ставят диагноз, основываясь лишь на словах и действиях психов. Однако это сильно усложняет развитие психиатрии, которая шагает вперёд только переписыванием и объединением старых терминов, даже учитывая вялый прогресс медицины вообще.

Прогресс же в самой в психиатрии выглядит так: раз в десять лет собираются бородатые психиатры и пересматривают свой раздел классификации болезней, причём в немалой доле случаев лишь по причине того, что многие короткие диагнозы превращаются в оскорбления, выходя «в народ» и спускаясь на бытовой уровень языка. В последней классификации МКБ-10 пропали невротики, их заменили на ПТСР. Теперь истерички будут гордо именоваться носителями диссоциативно-конверсионных расстройств. То же постигло другие удобные формы обращения к страждущим – идиотам, дебилам и имбецилам. Но есть ещё DSM, там немного чётче.

Зависит от того, на чью сторону вы встанете – можно быть или психиатром, или его пациентом.

«Кто первый надел халат, тот и доктор».

Не сложнее, чем любым другим врачом: шесть лет адского медицинского университета, потом N лет в ординатуре плюс немного (5–10 лет) практики в клинике, и вуаля! После этого можете считать себя настоящим психиатром, видящим души людей насквозь, лол.

В реальном мире всё чуть-чуть похуже, потому что советскому отечественному психиатру, помимо занимательной работы по оздоравливанию заблудших душ, придётся лечить пневмонию, понос, стенокардию да вдобавок все сопутствующие неврологические заболевания, – да, психическое заболевание не освобождает от обязанности болеть другими заболеваниями. А лечить всё это придётся психиатру из-за того, что значимая доля больных – никому не нужные асоциальные и стигматизированные люди, которые до попадания в больницу не мылись и не ели ничего, кроме водки.

Поэтому помни, пациент, психиатр – это таки врач! И не путай его с психологом, который иногда тоже почти врач (клинический психолог), но чаще просто малограмотный гуманитарий из какого-нибудь педагогического ВУЗа. Ценность настоящего крутого психиатра стремится к бесконечности, поскольку лечить он сможет то же, что и обычный терапевт, да ещё и вовремя распознает шизофрению, сокращая вероятность появления новых инвалидов.

«Загадка: в каком доме есть решётки на окнах второго этажа, а на первом – нет, да внутри нет дверей между комнатами и коридором?»

Обычно люди склонны считать, что попасть в лечебницу для душевнобольных им совсем не грозит, потому что там находятся отъявленные психи. Увы, шанс есть у каждого, способов и причин целое море:

• Жизнь стала скучна, и вы попытали счастья в суициде, но не удалось;

• Вам вызвали психиатров, когда вы стали ловить белочек в белой горячке после очередной пьянки;

• Ваша голова получила неплохой хук справа, было сотрясение и у вас обнаружили что-то «острое», что-то «транзиторное» (проходящее, ага);

• Вы часто вызывали музу посредством наркотиков, и у вас появились изменения личности;

• У вас заболевание мозга (от инфекции и энцефалопатии до рака мозга);

• Окружающие посчитали вас опасным для них или для самого себя;

• Вы чуточку застенчивый или не в меру вспыльчивый призывник;

• Умер близкий человек, и вы не смогли с этим справиться;

• Произошло землетрясение, пожар, война, где вы всё потеряли, и не получается с этим смириться;

• Вам необходимо снять статью для устройства на работу.

К счастью, практически все психиатрические заболевания можно если не лечить, то хотя бы надёжно купировать.

Но в нашей стране постоянно сталкиваешься с дремуче-невежественным скептицизмом:

«Да зачем они нужны?!», «Бесполезная трата денег и времени!», «Чем они могут помочь?!», «Откуда им знать мою жизнь?!», «Учить еще будут, у меня больше опыта!», «Я сильный!», «Что я, псих, что ли?!», который невероятно мешает качественной работе психиатрической службы. Это рождает мелкие социальные проблемы вроде огромного количества суицидов, повального алкоголизма и др.

• По сей день используется электрошок под названием «электросудорожная терапия» для лечения тяжёлых депрессий и кататонии, но сейчас метод стал менее карательным в связи с использованием анестетиков и миорелаксантов. В/на загнивающем Западе способ применяют даже для ПМС и послеродовой депрессии, в этой стране из-за некоторых исторических особенностей психиатрии, используется реже.

• Передовые методики лечения прошлого отличались поразительной гуманностью, например, влажные укутывания: пациента под холодную воду, затем упаковать в мокрую простыню и привязать на ночь к кровати, не забывая подливать холодной воды и не давая подопытному заснуть. Спустя несколько дней повторения процедуры получается стойкий транквилизирующий эффект.

• Великолепное средство для трансформации больного человека в безобидный ручной овощ заслужило отдельную статью – Галоперидол.

В 1848 году волей случая родилась предпосылка к новому методу, от которого пострадали многие мозги: при аварии на заводе в голову рабочему прилетел стальной штырь. Работяга Финеас Гейдж выжил, но окружающие отметили сильное изменение его характера. Через 70 лет это послужило идеей для новой пытки «лекаря» из Португалии Эгаша Мониша, который, не мелочась, сверлил череп больных и обильно заливал туда спирт.

Лоботомия была доработана напильником шилом доктора Уолтера Фримана, забивавшего его (без анестезии) прямо над глазом, немного приподняв веко и поводив там в разные стороны. Успех был настолько налицо, что добрый доктор объехал всю Америку, проведя более 3500 таких операций, но однажды рука дала осечку, и пациент умер у него на руках, за что эскулапа лишили лицензии. За период 1940–1960 годов было проведено более миллиона лоботомий.