Читать онлайн «Модернизация России: сохранится ли после 2012 года? Уроки по ходу». Страница 4

Эксперты, непосредственно знакомые с практикой власти в регионах и на местах, существенно выше, чем население, оценивают ее качество[13]. Хотя здесь сказывается и включенность многих из них в неформальные связи с властью.

Складывается «слоеный пирог» доверия: высокий уровень доверия к непосредственному окружению (семья, друзья, партнеры по бизнесу и контакты во власти); недоверие к безличным институтам власти; высокий уровень доверия к «дуумвирам». Это создает серьезные трудности, так как модель демократической модернизации успешна лишь при адекватном функционировании институтов, основанных на универсалистских ценностях. «Ручное управление», всегда присущее модернизационным проектам, лишь дополняет и корректирует действие таких институтов.

Во влиятельных и национально ответственных группах растет осознание насущной необходимости модернизации, способное преодолеть инерцию, связанную с лавинообразным ростом экономических, социальных и, соответственно, политических рисков.

При наличии в России многих предпосылок модернизации дефекты системы управления, недостаток доверия к институтам государства – еще один очень серьезный вызов.

У модернизации нет шансов, если она не ответит на эти вызовы. Но для оптимизма есть шанс: Россия сделала рывок, преодолев олигархический капитализм 90-х.

Новая политико-экономическая и социальная диспозиция создала предпосылки для новой системы, адекватной новым запросам и вызовам, способной модернизировать Россию.

Но ко всем этим вызовам добавляется еще один, способный подорвать наши шансы. Нежелание наших властей решать политические проблемы единственно адекватными идейно-политическими методами. Если из социальной теории и есть хоть один надежный вывод, то это то, что политические проблемы невозможно решить бюрократическими средствами. Они достаточны для внешнего контроля, для того, чтобы изгнать их с поверхности, но совсем не годны для решения проблем по существу: двинуть на реализацию масштабного политического проекта крупные социальные группы, если не классы. Необходимое условие успеха модернизации – ответ на вызов: политическое руководство проектом российской модернизации.

При обобщении всех этих вызовов возникает серьезный вопрос:

в какой мере общественно-политическая система страны, включая государственное управление, способна справиться с проектом «модернизация России»?

Причем не с каким-либо другим – именно с этим вполне специфичным проектом. Ведь очевидно, что, например, для обеспечения органичного развития нужны одни институциональные ориентиры, а при приоритетах социальной защиты социально уязвимых слоев и групп населения – несколько иные. Модернизация – проект с достаточно специфичными приоритетами, и, соответственно, для его успеха институциональная среда должна отвечать этим специфичным требованиям.

Но модернизация модернизации рознь. Бисмарковская модернизация, например, совсем не сталинская. Следовательно, для того чтобы ответить на заданный выше вопрос, необходимо предварительно определиться со спецификой нашей конкретной российской модернизации.

Как мы отметили выше, многие споры уже позади, но есть еще ряд сугубо нерешенных вопросов. Прежде всего о мере уникальности нашей модернизации. Это вовсе не праздный вопрос. Если это уникальная модернизация, то все решения придется искать самим и наново. Если мы имеем дело с «обычной» догоняющей модернизацией, то кое-какие подходы можно «списать» у передовиков. Если же мы имеем дело с модернизацией, хотя и очень специфичной, но все же укладывающейся в общее модернизационное пространство, то вопрос перемещается в область определения общих трендов и специфических отличий.

В предыдущей работе мне пришлось уделить основное внимание проблемам теоретико-методологического порядка, с тем чтобы рассмотреть предпосылки российской модернизации, саму возможность ее проведения и принципы реализации такого проекта. Сейчас пришла пора инструментальных подходов.

Главное, в чем сходятся исследователи модернизационных процессов: модернизация – политический проект, а не инерционное продолжение «естественного» развития. Она, собственно, предназначена, если использовать соответствующую математическую метафору, для схода с одной траектории развития и перехода на другую траекторию. Это важно отметить в связи с тем, что сегодня при обсуждении проблем модернизации проблема смены траектории развития трактуется очень упрощенно – как снижение «сырьевой зависимости». В последнее время сюда добавилась задача большего вклада инновационной компоненты.

Возвращаясь к ранее названным аргументам, можно высказать суждение, что мы все же имеем дело с достаточно специфичным модернизационным проектом, лежащим в соответствующем общем идейно-политическом поле. Все те вопросы, которые задавались в предшествующих модернизационных проектах, должны получить ответ, соответствующий нашим российским специфическим условиям. То есть вопросник задан, но ответы во многих случаях нам придется искать самим.

Так, вряд ли в истории имелся прецедент, когда в процесс модернизации вступает страна со столь разными уровнями развития секторов экономики, от практически модернизованных до просто архаичных. И при этом ставится именно задача модернизации, а не консолидации экономики, снижающей эти разрывы. Модернизации, которая в ряде случаев может эти разрывы лишь усугубить.

Следует ясно понимать, что консолидация, социальная интеграция – это совсем другие проекты, с другими политическими силами поддержки. Попытаться смешать эти проекты – значит не реализовать ни одного и потерять жизненно необходимое историческое время. Угроза такого смешения налицо. Даже в серьезном академическом проекте Института социологии РАН в вопросе «Какая идея должна стать ключевой для модернизации России?» в одном ряду стоят альтернативы: равенство всех перед законом; жесткая борьба с коррупцией; обеспечение социальной справедливости; формирование эффективной инновационной экономики; укрепление силы и могущества державы; возрождение русских национальных ценностей и традиций; расширение свободного предпринимательства и развитие конкуренции; демократическое обновление общества[14]. Ну воля ваша, господа. Не вполне понятно, почему в основе модернизации должна лежать идея? Но важнее, что в одном ряду находятся стратегии, далеко отстоящие от модернизации.

Так, модернизация, как показывает опыт, редко уживается с массовыми представлениями о социальной справедливости. Можно, конечно, сказать, что модернизация требует формирования определенной, довольно специфической социальной справедливости. К этому мы еще вернемся. Но думаю, что респонденты, отвечая на этот вопрос, вряд ли имеют в виду соответствующую модель справедливости. Ценность равенства всех перед законом, получившая, с большим отрывом, первый ранг среди указанных альтернатив, также имеет косвенное отношение к собственно модернизации. Формирование правового государства – задача, безусловно, важная, но, как показывает опыт успешных модернизаций XX века, этот успех достигается при очень разном уровне соблюдения писаных законов.

Грустно все это, когда теряется фокус проекта и под модернизацию подверстываются разные альтернативы развития. Если следовать логике данного проекта, то собственно модернизация не пользуется поддержкой и сейчас нужно заниматься другими компонентами развития.

На этом примере не стоило бы так подробно останавливаться, если бы он не был отражением более широкого стремления уйти от анализа конкретных специфических проблем российской модернизации. Именно модернизации, а не решения сразу всех наболевших проблем. Все сразу не решишь, это хорошо известно. Успех бывает лишь там, где есть понимание конкретных задач в их специфике и очередности.

За благодушество, за маниловщину придется заплатить очень высокую цену – провал проекта со всеми ранее обсужденными трагическими последствиями для судеб страны. Они притупляют чувство опасности, уводят от реальных и очень сложных проблем, решения которых требует успешный модернизационный проект.

Так, опыт многих модернизаций показал, что модернизаторский восторг, технократическое высокомерное игнорирование насущных нужд классов, остающихся на обочине модернизации, всегда ведет к срыву проекта.

Значит, нам предстоит ответить на общий для всех модернизаций вопрос о соотношении усилий по модернизации и по поддержанию социальной стабильности. Здесь у нас также много своей специфики, на которой мы остановимся ниже.