Читать онлайн ««О текущем моменте», № 10 (58), 2006 г.». Страница 3

«В одной из недавних телепередач Александр Дворкин — руководитель Центра Иринея Лионского, созданного по благословению Патриарха Алексия II и занимающегося проблемами новых религиозных движений, сект и культов, высказался “за то, чтобы сейчас немедленно ввести в уголовный кодекс статью за манипуляцию сознанием, за психологическое насилие”. По его мнению, статья должна предусматривать “ответственность юридическую и ответственность уголовную”.

По странной логике, не понятной тем, кто уважает чужие права и свободы, Дворкин предложил сначала ввести статью, по которой судили бы невиновных (для него понятия “сектант” и “уголовник”, по-видимому, являются вещами одного порядка [22]), а уж потом, “накопив определённый опыт, выходить с законодательной инициативой и вводить юридическое определение секты” [23].

Корреспондент сайта “Мир религий” попросил высказаться по поводу возможности введения в уголовный кодекс такой статьи российских лидеров пяти мировых религий. Им был также задан вопрос, не привлекут ли в этом случае к уголовной ответственности также и СМИ, занимающиеся манипуляцией сознания через рекламу и насаждающие в статьях и передачах ту или иную идеологию?» (http://www.newsru.com/religy/13oct2006/manipulatia_print.html).

Представители российского руководства пяти конфессий [24] высказались отрицательно в отношении введения такой статьи в уголовный кодекс. Действительно, с одной стороны все они так или иначе занимаются именно тем, статью против чего предлагает ввести в действие А.Дворкин [25], а с другой стороны юридически весьма затруднительно разграничить:

· «компостирование мозгов» — программирование психики другого человека или множества людей (от чего А.Дворкин предлагает защититься посредством юридической практики);

· бескорыстную беседу о смысле жизни, в результате которой человек или множество людей изменят свои убеждения и начнут видеть и понимать Жизнь иначе, что неизбежно выразится и в изменении их поведения.

В силу последнего обстоятельства — невозможности юридически определённо разграничить беседу о смысле жизни и «компостирование мозгов» — юриспруденция и практика применения законодательства не могут быть решающим средством в деле защиты общества и индивидов от «компостирования мозгов» «колдунами» от идеологий.

Поэтому тем, кому неприемлема жизнь под властью первой идеологической альтернативы, необходимо САМИМ подумать о содержании второй идеологической альтернативы и путях и методах её реализации.

АЛЬТЕРНАТИВА ВТОРАЯ. Каждый индивид должен быть способен обратить в ничто любые попытки «колдунов» от идеологий превратить его в барана. И тем самым общество будет защищено от возможности обращения его в «стадо».

Но это — одно из многих в истории благих пожеланий. Как известно, «благими намерениями вымощена дорога в ад», — из чего можно понять, что одних благих намерений для выработки и воплощения в жизнь второй идеологической альтернативы недостаточно. К ним необходимо добавить что-то ещё.

Чтобы понять, почему это так и в чём суть второй альтернативы, следует отвлечься на некоторое время от идеологий и их «плюрализма» и обратиться к истокам происхождения идеологий.

Всякая идеология — порождение двух свойств личности, выразившей идеологию общественной в целом значимости (а равно и претендующей на такое выражение):

· реальной, а не показной и не декларируемой нравственности личности;

· личностной культуры познания и адекватного осмысления Жизни.

Это означает, что благонамеренные субъекты, не овладевшие эффективной личностной культурой познания и адекватного осмысления Жизни, даже при своём численном многократном превосходстве обречены на поражение в противоборстве с объективно злонамеренным субъектом, чья личностная культура познания и осмысления Жизни достаточно адекватна объективным закономерностям бытия.

Собственно в этом и состоит тайна идеологического «колдовства», реализующая описанную выше первую идеологическую альтернативу в истории человечества в отношении многих обществ, каждое из которых может быть охарактеризовано приведённым ранее стихотворением “Стадо”.

По сути это означает, что упражнения «мозговых трестов» политических партий «Россионии» в области написания трактатов, выражающих партийные идеологии, вовсе не гарантируют народам России и человечеству в целом благоденствия в будущем, поскольку о культуре познания и осмысления Жизни партийные и околопартийные идеологи, а также и их арбитры (типа С.Э.Кургиняна) ничего не говорят.

Кто-то из них не говорит о личностной культуре познания и осмысления Жизни из лицемерия, тем самым умолчанием охраняя монополию «колдунов» от идеологии на некую такого рода личностную культуру, но в большинстве своём они не понимают того, что всякая идеология — выражение реальной нравственности и личностной культуры познания и осмысления Жизни идеологов.

И это молчание говорит не в пользу благонамеренных партийных лидеров, которым поняли наконец-таки, что партии без идеологий не состоятельны. Это говорит не в пользу партийных лидеров и идеологов потому, что благонамеренные вожди и идеологи в своём большинстве учились в вузах СССР и проходили курс философии диалектического материализма, в котором был особый раздел «Теория познания» — «Гносеология». И при всех пороках философии диалектического материализма как такового и советской системы преподавания философии всё же можно было понять своим умом один раз и запомнить на всю жизнь простую но значимую мысль:

Теория познания — главная теория во всём множестве теорий Науки и Религии.

И потому:

Если существующие исторически сложившиеся версии теории познания в чём-то не адекватны Жизни, то теорию познания надо совершенствовать либо создавать с нуля новую.

Если же теория познания адекватна Жизни и однозначно понимаемо описывает методологию познания, то она может быть подспорьем к тому, чтобы люди сами осваивали свой познавательно-творческий потенциал и помогали в этом нелёгком деле другим [26].

Если культура общества на это ориентирована, и методология познания — одна из основ обязательного образования, то каждый человек, получивший образование в этом обществе, как минимум защищён от обращения его в барана «колдунами» от идеологий, а как максимум способен выразить идеологию с нуля сам. Поскольку в таком обществе монополия «колдунов» на освоение и владение методологией познания не существует, то всё общество защищено от обращения его в стадо человекообразных баранов теми или иными «колдунами».

Пока же понимания роли методологии познания в деле защиты свободы личности в среде «россионской» “элиты”, в среде журналистов и в среде “правозащитников” нет.

Как одно из следствий этого непонимания предпринимаются попытки вернуть общество к традициям прошлого. При этом сторонники этого пути не считают себя обязанными дать ответ на вопрос: Вследствие каких свойственных им причин идеологии, бывшие в прошлом в России-СССР идейной основой политики государства, утратили этот статус?

Этот вопрос касается прежде всего православия, которое утратило этот статус де-юре в 1917 г., а фактически — ещё во второй половине XIX века, когда несколько поколений отшатнулись от него в откровенный атеизм, вульгарный материализм и нигилизм.

Но уже в те годы, когда этот процесс ещё только начинался и набирал силу, наиболее остро чувствующим жизнь людям было ясно, что исторически сложившееся православие переживает глубочайший кризис, поскольку оно не способно дать ответы на «вызовы времени», т.е. удовлетворить объективные (в терминологии материализма), а равно промыслительные (в терминологии богословия) потребности общественного развития [27]; причём наиболее дальновидные из них понимали, что и идущие на смену православию откровенный атеизм, вульгарный материализм и нигилизм — тоже ничего хорошего не принесут.

Последнюю мысль кратко и ёмко высказал А.К.Толстой (один из козьма-прутковцев): «Нет ничего слюнявее и плюгавее русского безбожия и православия» [28].

Его слова сохранили актуальность доныне. Но если с непригодностью для жизни откровенного безбожия всё понятно, по крайней мере, людям, религиозное чувство которых хотя бы иногда пробивается в сознание через поток житейской суеты, то православие, которое убеждено в истинности своего вероучения аналогично Лаодикийской церкви [29], многими воспринимается бездумно как традиция, которая имеет право на возрождение, вопреки тому, что в символе веры [30] РПЦ нет ни единой фразы, выражающей мысли Христа, и учение Христа в церковной традиции подменено учением апостола Павла и других отцов-основателей церкви, о чём текст Нового Завета чуть ли вопиёт [31].