Читать онлайн «Демократизация». Страница 56

Как демократия влияет на бизнес

Каждое государство должно создать институциональную среду для частной экономической деятельности. И каждому государству также приходится вмешиваться в эту деятельность в большей или меньшей степени. Единственным исключением являются коммунистические системы, в которых большинство экономических активов либо напрямую принадлежит государству, либо организовано в какую-либо другую форму общественной собственности. Но там, где рынки и частная собственность лежат в основе экономической активности, это возможно только потому, что существует политическая власть, которая предоставляет, уважает и защищает эти права и тем самым создает институт рынка. Рынок не является частью «естественного» порядка, который возникает спонтанно при отсутствии политической власти. Без власти, включая и некоторую форму судебной системы или арбитража, рынки практически немыслимы. Их существование и функционирование требуют установления действенных прав частной собственности. Истоки этих прав нельзя найти в моральных принципах или естественном законе; они являются результатом политических решений[393]. Институты и обеспечиваемые ими права вряд ли смогут сохраниться, если не будут учреждаться и внедряться центральными органами, обладающими монополией на использование насилия, т. е. правительствами. Как писал Томас Гоббс[394] еще 350 лет назад, «там, где нет организованной принудительной власти, т. е. где нет государства, нет и собственности».

Но нельзя ожидать, что государства создадут и будут защищать права собственности, если они не ожидают получить в ответ каких-либо политических и экономических выгод. Каждое правительство, будь то демократическое или авторитарное, зависит от определенного уровня народной поддержки и экономических ресурсов в форме избыточных доходов (в некоммунистических системах это, как правило, налоговые поступления)[395]. Государства предоставляют гражданам права собственности, чтобы стимулировать большую эффективность и продуктивность. Они надеются получить реальную выгоду от избыточной производительности через увеличение налоговых доходов и повышение политической поддержки со стороны граждан, ставших состоятельными благодаря этим правам. Чтобы максимизировать стимулы к инвестициям и производству, политическим лидерам необходимо давать предпринимателям надежные гарантии, что инвестиции не будут экспроприированы в будущем. Основной механизм, с помощью которого правители могут убедить остальных, что их власть ограничена, это конституционное правление[396].

Даже в условиях гарантированных прав собственности инвестиции и производство могут находиться ниже оптимального уровня, если их продукты облагаются слишком высокими налогами. Специфический конституционный способ решения данной проблемы – парламентское представительство. Это особенно важно, если общественные интересы гетерогенны. Членам многосоставного сообщества требуется определенный представительный орган, чтобы торговаться от его имени с правительством относительно прав и размеров налогов. Как утверждают Дуглас Норт и Барри Вайнгаст[397], Славная революция в Англии вызвала именно эти перемены. Сократив законодательные и судебные полномочия королевской семьи, она не только ограничила ее способности изменять правила по собственному желанию, но и отменила право королей в одностороннем порядке устанавливать налоги. Таким образом, демократические институты могут защищать капиталистических предпринимателей от избыточного налогообложения.

Парламентское законотворчество, конкурентные выборы и распространение всеобщего избирательного права ведут к расширению социально-экономической базы правительства. Это сокращает вероятность того, что узкие группы интересов будут способны заполучить контроль над законодательной властью и рынками. Специальные группы интересов могут добиться этого путем формирования коалиций и поддержки рентоориентированного поведения друг друга, но при демократии сделать это намного труднее, чем при других политических системах. Более того, верховенство закона и независимость судебной власти ограничивают возможности государственных органов и бюрократов по препятствованию исполнению парламентских решений или их обходу. Таким образом, правление большинства и верховенство закона обеспечивают прочную защиту от деградации капитализма в коррумпированную сеть поддерживаемых государством монополий и отношений политического патронажа. Кроме того, гражданские свободы, необходимые для эффективного функционирования демократического правительства, особенно свобода слова и собраний, также являются частью набора гражданских прав, в высшей степени важных для свободной предпринимательской активности[398]. Как следствие, либеральная демократия представляет уникально подходящее для рыночного капитализма институциональное устройство.

Все это заставляет предположить, что инвесторы должны в первую очередь вкладывать средства в демократию. Хорошим индикатором того, в какой степени государство обеспечивает благоприятные условия для ведения бизнеса, является приток прямых иностранных инвестиций (ПИИ). В самом деле, многие страны, где демократические реформы застопорились (Белоруссия, Камбоджа, Египет, Иордания, Малайзия), были прерваны нестабильностью или этническим насилием (Пакистан, Кения) или вовсе не осуществились (Тунис, Узбекистан, Вьетнам), испытали на себе уменьшение притока или отсутствие роста ПИИ в последние годы[399]. Таким образом, активные на глобальном уровне компании предпочитают больше инвестировать в демократии, чем в автократии. Вместе с тем они не уклоняются от сотрудничества с автократиями, если для этого есть хорошие возможности.

Некоторые недемократические государства развивались весьма успешно в последние десятилетия. Алжир, Судан и Казахстан демонстрировали значительный рост в привлечении ПИИ, несмотря на провал своих попыток установить демократические институты. Это можно объяснить наличием у них значительных запасов природных ресурсов – прежде всего нефти. Ресурсное изобилие благоприятствует развитию «государств-рантье», зависимых от экспортных доходов относительно небольшого числа экономических акторов[400]. Когда рента может быть получена от эксплуатации природных ресурсов, а не производства или инвестирования, государства обладают возможностью получать легкие доходы от добычи природных ресурсов или даже осуществлять добычу самостоятельно. В любом случае это позволяет им не облагать значительными налогами большое количество разнообразных производителей. Демократизация – это ответ на устремления народа, выраженные в лозунге «нет налогообложению без представительства», но «государства-рантье» обходятся как без первого, так и без второго[401]. Эта логика может частично объяснить устойчивость авторитаризма в богатых государствах Ближнего Востока и Северной Африки, где деспотические режимы финансируют свое правление с помощью нефтяных доходов (см. также гл. 21 наст. изд.), и недостатки демократий в Нигерии, России и Венесуэле. Произведя статистический анализ, Майкл Росс[402] доказал существование отрицательной корреляции между экспортом природных ресурсов и демократией.

С проблемой налогообложения связаны и вопросы перераспределения. Хотя демократии с меньшей вероятностью, чем автократии, налагают дополнительные налоги на производителей, демократизация, ведущая к расширению участия масс в политике, может способствовать установлению более высоких налогов для богатых, т. е. предпринимателей. Во всех капиталистических обществах реальное распределение доходов и богатства таково, что медианный доход меньше среднего дохода, в то время как политика в демократиях обычно определяется избирателями с медианными предпочтениями[403], как правило, имеющими как раз медианные доходы. По мере того как государство демократизируется и расширяет возможности политического участия для больших групп населения, положение медианного избирателя сдвигается вниз по шкале распределения доходов. В абсолютной демократии средний избиратель будет поддерживать более высокий уровень налогообложения для богатых и экономическое перераспределение. Таким образом, демократизация приводит на избирательные участки большее число граждан с доходами ниже среднего уровня, и они могут оказывать давление на правительство, чтобы оно осуществляло перераспределение доходов от богатых к бедным[404].