Читать онлайн «Демократизация». Страница 55

В-шестых, капиталистическая организация экономики налагает структурные ограничения на способность выборных должностных лиц вырабатывать политику. В либеральных демократиях избиратели, как правило, больше исходят из экономических оценок, нежели из других факторов, при оценке компетентности политиков и решении о голосовании за определенную партию или кандидата[382]. Если правительство работает в период экономического спада, избиратели с большей вероятностью поддержат оппозицию. Это называется экономическим голосованием и играет ключевую роль для обеспечения структурной власти бизнеса. Как утверждает Нил Митчелл[383], экономическое голосование гарантирует, что правительство относится весьма чувствительно к колебаниям основных макроэкономических показателей. Значимость сигналов из экономики для политических лидеров усиливает роль бизнес-институтов в политической борьбе.

Правительства хорошо осведомлены и могут предвидеть логику экономического голосования в своих политических решениях. Однако сила этого механизма изменяется под воздействием различных контекстуальных факторов. Так, избирателям может быть сложнее обвинить или восхвалить кого-то в ухудшающихся или улучшающихся экономических условиях в ситуации размытости полномочий между институтами. Например, это затрудняет экономическое голосование во многих президентских и полупрезидентских республиках Латинской Америки и Центральной и Восточной Европы. Более того, в новых демократиях для появления устойчивых паттернов избирательного поведения необходимо некоторое время. После глубокого институционального шока – окончания диктатуры Франко – оппозиционным партиям Испании потребовалось примерно два десятилетия, чтобы завоевать доверие избирателей, необходимое для возникновения практики экономического голосования[384]. Впрочем, в недавних исследованиях делаются предположения, что жители латиноамериканских президентских республик и избиратели в новых демократиях Центральной и Восточной Европы используют собственные экономические суждения для оценки эффективности находящихся у власти правительств[385].

Поскольку решения об инвестициях в капиталистической системе принимаются в основном частными лицами, государственные чиновники опасаются риска «забастовки капиталов» в том случае, если какие-либо меры будут затрагивать интересы бизнеса. Понимая, что представители деловых кругов могут эффективно блокировать решения, которые кажутся им вредными, правительства стремятся избегать таких ситуаций. В результате главы компаний оказываются в структурно привилегированной позиции, которая позволяет им добиваться выгодных политических решений, даже воздерживаясь от прямого участия в политике[386]. Большинство действий правительства требует финансирования, а значит, зависимо от наличия достаточных налоговых поступлений. Политика, которая снижает привлекательность инвестиций, может в результате сократить налоговую базу и подорвать возможности правительства по реализации различных других целей. На самом базовом уровне существование государства зависит от развития экономики. Эта структурная зависимость государства от капитала особенно значима для молодых демократий, поскольку функционирование экономики в значительной степени соотносится с консолидацией политического режима[387].

В-седьмых, бизнес обладает непосредственным доступом к различной информации, которая имеет решающее значение для успешной разработки политического курса: техническим данным, сведениям об издержках производства и стратегии компании. Поскольку эта информация в большинстве своем недоступна для правительств напрямую, предприниматели могут использовать свое преимущество, чтобы влиять на представления политиков о возможных последствиях их решений. Такие информационные привилегии усиливают возможности бизнесменов по получению желаемых политических результатов с помощью лоббизма. Но подобная информационная асимметрия не может использоваться без осмотрительности. Бизнес-акторы обычно ограничены в возможностях злоупотребления информационными преимуществами, ведь иначе они могут подорвать доверие к себе, которое также является важным политическим ресурсом[388].

В той степени, в которой эти факторы увеличивают политический вес бизнеса, они негативно влияют на демократическое равенство и легитимность. Более того, они могут снижать эффективность рыночной экономики и затруднять экономическое развитие общества[389]. В то время как бизнес-ассоциации выполняют позитивную роль и решают проблемы, связанные с провалами рынка и государства, эти же организации могут поддерживать рентоориентированное поведение своих членов, облегчать установление фиксированных цен и другое антиконкурентное поведение, повышать барьеры входа на рынок для новых конкурентов, а также продвигать свои интересы среди высших должностных лиц, выступая от имени группы, которая и без этого более влиятельна, чем остальные члены общества.

Все зависимости от того, насколько большой политической властью бизнесмены обладают в капиталистических демократиях, их влияние может вырасти еще сильнее в связи с процессами экономической глобализации. Увеличение глобальной интеграции рынков еще больше ограничивает круг политических опций, которыми обладают демократически избранные лидеры. Начиная с 1980‑х годов все более свободное международное движение капиталов ведет к сокращению политической автономии правительств и одновременному усилению возможностей предпринимателей в политическом торге. В таких условиях политическим партиям сложнее последовательно реагировать на требования населения; их политические курсы становятся все более похожими, лишая граждан важного инструмента для осуществления значимого выбора при голосовании.

Однако борьба с глобализацией также может ограничить возможности управления спросом или проведения социально-демократической политики, направленной на обеспечение всеобщего благосостояния. Поскольку крупные компании и транснациональные корпорации способны перенести производство или заказать необходимую продукцию в странах с низкооплачиваемой рабочей силой, переговорные возможности профсоюзов сокращаются, ослабляя важный противовес интересам бизнеса. Национальные государства вынуждены создавать для инвесторов прибыльные условия, что вынуждает их отказываться от необходимых, но чреватых издержками мер, и это негативно отражается на «качестве» демократии[390], приводя к «гонке уступок» между государствами в сфере социальных, экологических, медицинских и связанных с безопасностью труда стандартов.

Появление новых препятствий для повышения доходов вызывает отход государств от принципа всеобщего благосостояния и усложняет задачу выплаты компенсаций проигравшим в результате глобализации. В той степени, в которой глобализация ведет к эрозии власти и эффективности государства, демократия также подвергается опасности, так как современные демократические институты адаптированы прежде всего к уровню государства[391]. В критических случаях эти проблемы могут привести к откату от демократии. «Отток капитала» был назван причиной падения либеральных правительств во Франции в 1925 и 1938 гг., а также сыграл свою роль в развитии фашистского движения в Германии в 1930‑е годы[392].

8.4. Ключевые положения

• Рыночный капитализм позволяет гражданам быть экономически независимыми от государства.

• Фирмы и бизнес-ассоциации – это организации гражданского общества, выполняющие ряд полезных общественных задач.

• Бизнес-акторы обладают множеством ресурсов, которые недоступны или которыми в меньшей степени обладают другие группы, что позволяет бизнесу доминировать в политике.

• Экономическая глобализация может ограничивать политический выбор и возможности государств.

Каждое государство должно создать институциональную среду для частной экономической деятельности. И каждому государству также приходится вмешиваться в эту деятельность в большей или меньшей степени. Единственным исключением являются коммунистические системы, в которых большинство экономических активов либо напрямую принадлежит государству, либо организовано в какую-либо другую форму общественной собственности. Но там, где рынки и частная собственность лежат в основе экономической активности, это возможно только потому, что существует политическая власть, которая предоставляет, уважает и защищает эти права и тем самым создает институт рынка. Рынок не является частью «естественного» порядка, который возникает спонтанно при отсутствии политической власти. Без власти, включая и некоторую форму судебной системы или арбитража, рынки практически немыслимы. Их существование и функционирование требуют установления действенных прав частной собственности. Истоки этих прав нельзя найти в моральных принципах или естественном законе; они являются результатом политических решений[393]. Институты и обеспечиваемые ими права вряд ли смогут сохраниться, если не будут учреждаться и внедряться центральными органами, обладающими монополией на использование насилия, т. е. правительствами. Как писал Томас Гоббс[394] еще 350 лет назад, «там, где нет организованной принудительной власти, т. е. где нет государства, нет и собственности».