Читать онлайн «Реванш России». Страница 63

Принципиально важно также полностью исключить возможность даже тактического союза с силами, последовательно враждебными России, даже при совпадении сиюминутных интересов или позиций по конкретным вопросам, так как подобные союзы, даже мимолетные, создают объективную опасность перерождения здоровых сил общества и, в конечном счете, принесут России больше вреда, чем пользы.

Как и восемьсот, и пятьсот, и шестьдесят лет назад, сегодня не время для страха и обид: враг у ворот.

Мир изменился, и войны на уничтожение наций, получившие в последнее время название глобальной конкуренции, ведутся уже не конницей или танками, но преимущественно информационными и финансовыми потоками. В начале 90-х годов прошлого века мы на собственном поистине чудовищном опыте имели возможность убедиться: оттого, что они стали менее кровопролитными, они не стали менее жестокими и разрушительными.

Подобно тому, как наши деды выстояли и победили в начале 40-х, мы сумеем выстоять и победить и в новом веке, хотя поводов для исторического оптимизма сегодня у нас почти так же мало, как тогда.

20 лет разрушительных либеральных реформ, 20 лет неизбывного национального предательства нанесли нашей стране ущерб, сравнимый разве что с летними месяцами 1941 года.

Однако американские историки, исследуя моменты прекращения отступления застигнутой врасплох Красной Армии, обнаружили в этих моментах общую закономерность. Всякий раз ситуацию ломали и переламывали представители так называемого «решительного меньшинства», не смирявшиеся с неизбежным поражением и продолжавшие яростное сопротивление даже тогда, когда с позиций здравого смысла оно казалось заведомо безнадежным и бессмысленным, иррациональным, а часто и самоубийственным. Это меньшинство составляли самые разные люди — от уголовников до комиссаров; разными были и их мотивы, но именно им, к настоящему времени уже давно и прочно забытым, принадлежит главная заслуга в сохранении нашей цивилизации.

Сегодня в России снова формируется это иррациональное «решительное меньшинство», складывающееся стихийно, служащее Родине, а не лицам, и способное переломить сложившиеся тенденции, остановить деградацию и превратить катастрофу в безусловную победу.

Это не бюрократизированные до полного паралича зюгановцы, которые при выборе между Кремлем и тюрьмой выбрали бы тюрьму, это не созданные государством в качестве своих придатков официальные «партии власти» и компрадорские профсоюзы, не полубандитская «партия истериков» и «политических животных» и уж, конечно, не разномастные проворовавшиеся правые либералы, остервенело дерущиеся за доступ к кормушкам западных фондов и российских олигархов.

Сегодня все они выучились, наконец, произносить правильные слова о справедливости и патриотизме, однако их дела — или в лучшем случае отсутствие таковых — более чем убедительно свидетельствуют об их вполне неизлечимых пороках.

Однако даже до волны политического протеста, захлестнувшей Россию в начале 2005 года и создавшую на короткое время подлинную революционную ситуацию, во всех без исключения социальных группах и политических кругах, как грибы после дождя, стремительно прорастали активные и энергичные люди, не приемлющие унижения и разложения России. Как правило, они находятся в жесткой и осознанной, последовательной оппозиции правящему симбиозу либеральных фундаменталистов и силовых олигархов.

Их протест, порождаемый глубоким личным чувством, а не корпоративными обязательствами, является главной силой, способной начать модернизацию и, соответственно, возрождение России.

Именно эта категория людей обеспечивает сегодня стихийное, но стремительное формирование гражданского общества «на пустом месте и вопреки всему», как в конце 80-х годов, просто потому, что потребность действительно рождает функцию.

Именно эти рассерженные на откровенно пренебрегающее своими обязанностями государство люди являются инструментом, которым российское общество будет достигать своей главной цели — обеспечивать свою долгосрочную конкурентоспособность путем комплексной модернизации экономики на основе преодоления массовой бедности и превращения солидарности, взаимопомощи и сотрудничества в образ жизни абсолютного большинства его членов.

Все политические силы, общественные организации и просто граждане, разделяющие взгляды здоровых сил российского общества на цели, стоящие перед Россией, и на конкретные методы их достижения, объективно, вне зависимости от своих желаний и представлений, являются органической частью этих сил в предстоящей борьбе за модернизацию и процветание нашей Родины.

По словам Черчилля, большинства войн удавалось избежать, просто отложив их. То же самое относится и к революциям: спасти общество от всегда разрушительных потрясений и очень часто значительных жертв можно (и в целом ряде случаев действительно удавалось), просто выполнив разумную, содержательную часть революционных требований до начала самой революции.

Данная заключительная часть книги как раз и посвящена примерному описанию основ разумной политики, направленной на модернизацию. До начала революции реализация этой политики предотвратит ее, сделав попросту ненужной, а после позволит максимально быстро перейти от решения неминуемо дестабилизирующего общества вопроса о власти к поистине главному делу современной России: комплексной модернизации.

Государство — «мозг и руки общества», инструмент, которым оно осознает и непосредственно преобразует себя. Эффективность государственного управления является важнейшим в среднесрочном плане фактором национальной конкурентоспособности — именно поэтому автор начинает с него данную наиболее значимую для него часть книги.

Судебная реформа, бесконечные разговоры о которой шли на протяжении всех пореформенных дет, была успешно сведена правящей бюрократией к установлению ее контроля, в значительной степени неформального, но, тем не менее, действенного и почти тотального, практически за всей российской судебной системой.

Следует сразу же отметить, что в этом процессе, несмотря на его общую безусловную деструктивность, были и отдельные позитивные стороны. В частности, финансирование судов увеличилось и во многих регионах стало почти достаточным, а сами суды были вырваны из-под феодального по своей сути контроля региональных властей.

В 2007 году наметились довольно существенные изменения к лучшему, связанные прежде всего с выводом региональных силовых структур (с ФСБ это произошло раньше; новостью 2007 года стало высвобождение МВД, прокуратуры и кое-где даже налоговых органов) из зависимости от губернаторов. Если раньше те чувствовали себя полными хозяевами в регионах и творили практически что хотели, то теперь начали бояться, так как каждое ведомство (также часто коррумпированное, но преследующее собственные корпоративные интересы) может начать безнаказанно «копать» под них.

Справедливости ради следует отметить, что соответствующие институциональные преобразования были проведены ранее; в 2007 году произошел лишь психологический перелом, связанный в ряде случаев с заменой креатур губернаторов на назначенцев федерального центра. Руководителей региональных силовых структур и налоговых служб, являвшихся ставленниками губернатора, как правило, заменили или же поставили в неопределенное положение, создав ощущение их предстоящей в обозримом будущем замены. На ставленников губернаторов, возглавляющих районы, а также являющихся членами региональных правительств, возбуждают уголовные дела, перехватывая тем самым непосредственный контроль за ними и получая дополнительные рычаги воздействия на губернаторов, которых самих по себе пока практически не трогают.

В результате этих действий в ряде наиболее экономически значимых регионов России возникли «системы сдержек и противовесов», в принципе позволяющие бизнесу развиваться, так как фактическая ликвидация монополии губернаторов на власть дала ему возможность жаловаться одним властным структурам на произвол других. Губернаторы боятся принимать негласные решения, активизируя использование комиссий при, например, выдаче лицензий, и даже не всегда контролируют эти комиссии в полной мере.

Связанное с разрушением монополии губернаторов на власть улучшение делового климата наблюдается в большинстве крупных и коммерчески привлекательных регионов. При этом раздробленность региональных силовиков создает объективную потребность в независимом ни от кого из них суде (зависимость которого от администрации президента может при этом сохраняться) как органе балансирования различных корпоративных и административных интересов (а отнюдь не исполнения закона как такового), что создает объективные предпосылки для относительного оздоровления, как судебной системы, так и экономики в целом.