Читать онлайн «Тюрьма народа». Страница 91

Русское крестьянское сопротивление не смогло найти общего языка с белогвардейцами из-за их отягощенности помещичьим мифом "государства российского". Расовый инстинкт толкал мужика к чему-то Третьему, "за флажки" – красные и бело-сине-красные, за пределы Проекта (характерно, что Распутин, душа Контрпроекта, происходил из гущи русского крестьянства). Выразителем этих смутных настроений пытался быть Б. Савинков – белый человек, многие годы отдавший азиатской борьбе с германо-русской династией, а после Октября выступивший против большевиков. Послеоктябрьская идейная эволюция Савинкова привела его к фашизму. Накануне своего рокового отъезда в СССР (1924) он открыто признавал, что фашизм "близок ему психологически и идейно", поскольку "стоит на национальной платформе и в тоже время глубоко демократичен, ибо опирается на крестьянство". Однако левая "наследственность" помешала Савинкову пробиться к идее Расовой революции и, хотя Национал-социализм был ему, вероятнее всего, известен, он застрял именно на фашизме итальянского типа – идее нерасовой и даже не антисемитской. Но как тип Савинков, несомненно, человек Контрпроекта.

Примечательно, что первая в российской истории организация, назвавшая себя фашистской, зародилась среди русских крестьянских поэтов, сочувствовавших мужицкому повстанчеству. В 1925 году ГПУ выявило и ликвидировало "Орден русских фашистов", возглавлявшийся крестьянским поэтом, уроженцем Русского Севера А. Ганиным – другом С. Есенина. В сводках ГПУ "Орден русских фашистов" именуется "наиболее серьезной, по существу политической, организацией антисемитского толка" ("Наследие предков" № 3 (10), 2000). Показателем серьезности "Ордена" в глазах ГПУ стал, думается, даже не антисемитизм, широко распространенный тогда в Советской России, а проблеск мышления в масштабах расовых категорий, замеченный чекистами в ганинском манифесте "Мир и свободный труд – народам" (1924): "Выдвигая как конечную цель своих стремлений лучшие принципы христианско-европейских народов…" ("Наш современник", №1, 1992). Вообще "Ордену" была чужда неприязнь к Западу, включая Соединенные штаты: как человек, на личном опыте познавший расовую природу иудо-большевизма, Ганин предупреждает: "Народы Запада и Америки должны быть на страже, должны напрячь все свои силы, чтобы не поддаться влиянию этой изуверской секты". Евреи "могут погубить христианско-европейский Запад и Америку и таким образом овладеть миром" (там же). Все это (плюс явный социальный пафос) выделяет "Орден" из обычных черносотенно-реставраторских рядов, приближая его к Национал-социализму.

Савинков и Ганин погибли на Лубянке в 1925 году. В том же году странной и ужасной смертью умер Есенин – "золотоволосый, с голубыми глазами", поэт из тех, кого называют голосом Расы. Ненависть еврейских властей к нему – это сознательная и лютая ненависть к белому человеку. Уверен, Аграновы и Блюмкины ненавидели Есенина уже за его подчеркнуто арийскую внешность. И. Лысцов в книге "Убийство Есенина" доказывает, что поэт был зверски умерщвлен чекистами, инсценировавшими самоубийство. Выражая народно-повстанческие настроения, Есенин как-то обмолвился, что "нам" нужен был не "февраль", не "октябрь", а "какой-нибудь "ноябрь" ". Заметим, Есенин тоскует не по императорскому "январю", который в целом оставался все-таки Системой отчуждения русских – и как крестьянский сын, поэт это знает. Обманувшись в "феврале" и "октябре", ненадолго принятых им (и многими русскими) за антисистемные прорывы, Есенин жаждет "ноября", чей девственный, "новгородский" снег лежит за пограничной полосою Проекта…

В ноябре 1923-го, во время мюнхенского восстания белых людей, Есенин был еще жив…

Подмятая свастика

В 1924 году свастика – знак Расовой Революции, завещанный германо-русской императрицей – появился на рукавах наших белоэмигрантов в Германии. Речь идет о ветеранах сражавшегося в Прибалтике Добровольческого корпуса генерала фон дер Гольца (сам он, похоже, был связан с обществом "Балтикум"). К тому времени "хакенкройц" (свастика) уже реяла на знаменах НСДАП. Белоэмигранты, сформировавшие "Русский отряд", установили дружеские отношения со штурмовиками СА и даже проводили с ними совместные учения. В 1933 году эти ребята составили костяк Русского национально-социалистического движения (РОНД), которое возглавил упоминавшийся выше Авалов. Однако, в конце тридцатых годов движение было распущено германскими властями, поскольку, по их мнению, профанировало Национал-социализм. Вероятно, немцы не могли смириться с попытками РОНДа "обогатить" НС-учение православно-монархической компонентой. Похоже для РОНДа "национал-социализм" был всего лишь политической вывеской, сводясь к антисемитизму да к несколько большей, чем у "старых правых", социальности.

Первой достаточно массовой русской политической организацией, поднявшей на знамя свастику, была Русская фашистская партия, созданная белоэмигрантами в 1931 году в Харбине. В 1934 году она преобразовалась во Всероссийскую фашистскую партию, которую возглавил К. Родзаевский, за девять лет до этого бежавший из СССР в Маньчжурию. ВФП (с 1938 года – Российский фашистский союз) стала наиболее многочисленной организацией Русского зарубежья. Вплоть до ее запрета японцами в 1943 году партия вела героическую борьбу с "Новой Хазарией". Идеология ВФП различала Первую Россию – дореволюционную, Вторую Россию – подсоветскую и Третью Россию – будущую, фашистскую.

Как известно, ВФП резко отличалась от белоэмигрантской "старой правой" своей концепцией национально-трудового государства, выдержанной в духе классического фашистского корпоративизма, а также активистским национал-революционным стилем. Однако главным – уровнем расового сознания – русские фашисты ничем не отличались от замшелых монархистов, ностальгировавших по петербургским салонам. Нельзя же считать показателем этого уровня традиционный черносотенный антисемитизм, пусть и более энергично выраженный. "Что такое российская нация?" – спрашивает вээфпэшная "Азбука фашизма" и отвечает: "Российская нация есть духовное единение всех русских людей на основе сознания общности исторической судьбы, общей национальной культуры, традиций и т.д. В российскую нацию, таким образом, входят не только великороссы, белорусы и малороссы, но и другие народы России: грузины, армяне, татары и т.д. (выделено мной – А.Ш.)" ("Звезда и свастика", М., 1994). Итак, в одну "нацию" с белыми людьми (единение которых мыслится не иначе как духовное!) записаны "цветные", проживающие на территории СССР. Мысль русских фашистов не дотянула даже до уровня М. Меньшикова, хотя перед глазами у них был пример Национал-социализма. Впрочем, в отношении последнего ВФП позволяла себе даже некоторое московитское высокомерие, замечая, что "понимание нации как духовного единства усвоено не всеми фашистскими движениями. Некоторые… придерживаются расового понимания нации, считают, что главнейшую роль в образовании нации играют биологические элементы, расовая, кровная связь, которые и определяют уже духовный лик нации" (мол, не доросли! выделено мной – А.Ш.). "Не без участия товарищей с Лубянки были созданы идеологические течения евразийцев, бердяевщина и тому подобные течения", – совершенно справедливо писал журнал ВФП "Нация" (№1, 1936), а при этом сами же русские фашисты трактовали понятие нации совершенно по-евразийски (вспомним "многонародную нацию" Н. Трубецкого). Более того: по-советски, ибо чем фашистская "российская нация" отличается от пресловутой "новой исторической общности"? А чем – от нынешнего, "многонационального народа России"? Таким образом, с "Третьей России" Родзаевского спадает зоревой флер и мы видим один из вариантов Проекта, согласно которому белое население, как всегда, тонет в евразийской каше. Совершенно не случайно Родзаевский "застрял" именно на фашизме итальянского типа, по отношению к Проекту совершенно конформистском в силу индеферентности к расовым вопросам.

Подняв на знамя свастику, завещанную императрицей в качестве расового знака арийцев, русские фашисты в то же время обеднили ее содержание, сведя его к указанию на общность "с фашистскими движениями других стран… в деле борьбы с… коммунизмом, масонством и еврейством". В члены ВФП принимали и мусульман, что, вероятно, и вызывает в евразийце Джемале симпатии к этой организации. Родзаевский физически вырвался из СССР, но сознание его осталось в плену Евразийского Проекта; это и заставило в итоге вождя русских фашистов покаянно-завороженно склонить перед Сталиным голову, которая была тут же отсечена.

Ни РОНДу, ни тем более ВФП-РФС Третий Рейх не оказал поддержки, поскольку эти движения, в конечном счете, профанировали свастику. Целью русских "нацистов" и фашистов было "возрожденное государство российское", т.е. один из вариантов Проекта – антизападного и антиевропейского по сути, что, конечно же не могло вызывать энтузиазм у немцев. Сознание русских "нацистов" и тем более фашистов пребывало в плену Проекта – и это ясно видно по их тяге к "самобытному" сочетанию свастики с двуглавым орлом (Евразия как бы накладывала свое тяжкое тавро на знак расового освобождения белых людей). Наши незадачливые "свастиконосцы" были, по существу, агентурой Проекта, тогда как Национал-социализм есть Контрпроект, предполагающий новую варяжскую колонизацию евразийского востока – при опоре на наиболее нордических аборигенов. Им, европеоидам, попавшим в ловушку Евразии, новая дружинная русь (ruotsi) в лице СС и вермахта несла освобождение и уникальную возможность начать историю с чистого листа. Вместо того, чтобы рождать идеологические гибриды и тешить свою "самость", русским правым активистам надо было принять Национал-социализм как таковой (ибо он и есть подлинно РУС-ский), а после начала Второй Великой войны максимально включиться в процесс новой белой колонизации Евразии.