Читать онлайн «1937. Главный миф XX века». Страница 39

Подведем некоторые итоги главы. В фигуре Сталина в 30—50-е годы реализовались патерналистские чаяния общества, построенного по принципу семьи. «Отец народов» не был простой фигурой речи или элементом пропаганды. Это определение прямо выражало ту роль, которую на Сталина возложило общество, – главы большой семьи народов СССР.

Своеобразное видение сталинских репрессий в обществе, которое ставит в тупик современных либеральных исследователей, закономерно вытекает из этих отношений. С одной стороны, люди «не могли не видеть, но не замечали», а с другой – попавшие под каток репрессий в большинстве своем не возлагали за это вину на Сталина. Они продолжали относиться к нему как к «отцу», вопреки происходящему. Ничего удивительного в этом нет: так и в большой семье отец, не разобравшись, может наказать невиновного. Это обидно, больно, но не является поводом для «смены отца». Семья по-прежнему любит его, даже через нанесенную обиду.

Коллективизм и идеократичность традиционного общества заставляют совершенно по-другому взглянуть на термин «враг народа». Человек, оторвавшийся от коллектива, вредящий своим товарищам, крадущий у соседа или наживающийся за счет всех, становится вне общества, объединенного множеством связей долга и солидарности. Поведением он исключает себя из народа, нарушая «табу», неписаные правила общежития. Он становится в позу богоборца, идущего против идеи, объединившей всех.

В этом смысле преступление уголовное, политическое, идеологическое действительно равнозначны с точки зрения общества традиционного типа. Человек, пошедший против своей семьи, против общества и страны, становится «врагом народа», это точная характеристика его поведения.

Может различаться кара за подобные поступки – порицание, бойкот, изгнание из общины (из общества), тюремное заключение и даже смертная казнь. Пугаться здесь нечему, к примеру, лишение жизни (убийство), как нарушение главного «табу», до последнего времени каралось смертью – не только по закону, но и «по справедливости». Подавляющая часть общества по сей день поддерживает идею смертной казни за особо тяжкие преступления.

Но давайте задумаемся, входят ли в их число, к примеру, экономические преступления? Автору приходилось видеть в середине 90-х годов в регионах России детские дома, в которых дети питались только тем, что могли принести им из дома воспитатели – отбирая у собственных детей. «Экономическая помощь из центра» до этих учреждений раз за разом не доходила, и дети голодали. Какой кары заслуживает ответственный за эти преступления человек, не является ли он врагом народа?

Но задумаемся и над большим. Кем является политик, оправдывающий такое положение вещей «велением момента» в условиях, когда есть силы и средства помочь, пропагандирующий «слабого толкни» – потому что этого требует построение демократии и рыночной экономики?

Либералы первой волны взяли на вооружение слегка измененную цитату из Конфуция: «Голодному надо давать не рыбу, а удочку, чтобы ее ловить». В конце концов, и дети из детдомов могут заработать на хлеб, не станем уточнять, где и как. И старики могут собирать стеклотару.

Правда, русская народная пословица, элемент традиционного общества, дающая оценку честному и бесчестному, справедливому и несправедливому, говорит по этому поводу: «Негоже бросать хлеб собакам, когда голодны дети».

Предпринимаемые в последние годы робкие попытки по-новому, без истерики взглянуть на события первой половины XX века приводят к неожиданным, во многом странным результатам. Так, с подачи методического пособия по новейшей истории для учителей общеобразовательных школ под редакцией А. Филиппова, И.В. Сталин получил характеристику «эффективного менеджера». Пособие попало под уничтожающий огонь либеральной критики, что возродило надежды на широкое общественное обсуждение проблемы, но диалога, к сожалению, не вышло.

Критики, опираясь на существующий черный миф, быстро свели обсуждение в эмоциональную сферу, раз за разом ужасаясь в публикациях оправданию советского строя, Сталина и сталинских репрессий.

«Просоветскую и просталинскую направленность книги сразу выявляет ее введение, – пишет «Новая газета» в номере от 17 марта 2008 [4]. – Уже на первых страницах читатель оглушается выводом: «Советский Союз не был демократией, но он был примером лучшего, справедливого общества для многих миллионов людей во всем мире»

[6]. При этом автор предпочитает умолчать, что для многих миллионов людей Советский Союз таким обществом не был, а за симпатиями трудящихся мира к СССР стоят не столько его достижения, сколько сочиненный коммунистической пропагандой образ общества «всеобщего благоденствия».

В ходе этой кампании книга превратилась уже в школьный учебник, а сама проблема была безосновательно политизирована, обвинения посыпались в сторону В.В. Путина, который довел страну до такого состояния, что школьников будут учить любви к Сталину и его политике.

Объясняя свою позицию, авторы пособия были вынуждены оправдываться, что обеление образа Сталина или отрицание сталинских репрессий не входило в их задачи. Напротив, бытующему образу бессистемных репрессий, продиктованных манией преследования «отца народов», они противопоставили новый взгляд на проблему, как на системную, продуманную политику, преследующую конкретные цели.

Естественно, это понимали и критики. Их реакция была ожидаемой, ведь даже такой, в целом антисталинский, но построенный на рациональном анализе подход, способен серьезно поколебать сложившиеся в массовом сознании образы. «Новая газета» в уже цитировавшейся выше статье пишет:

«Вроде бы большинство неприятных фактов сталинской диктатуры упомянуто, но как-то нехотя, вскользь, скороговоркой, без должного анализа и четких оценок этих фактов и явлений».

То есть в пособии недостаточно идеологии: факты есть, но не хватает «четких оценок», обличения, заклинаний об ужасах кровавой диктатуры. Понимание движущих сил и логики событий выводит проблему из сферы иррационального ужаса, превращая в поддающееся анализу знание. Язык для такого анализа попытались дать авторы книги, за что и получили удар всей мощью образа репрессий:

«Конечно, подобные умолчания неспроста. Если их не делать, то объективное освещение истории подведет к выводу о Сталине как преступнике против народов СССР, против отечественной культуры и духовности, против человечества и человечности. Именно от этого объективного вывода автор пытается увести учителей и учеников» [5].

Для нас интересен один из итогов этой идеологической схватки за чистоту мифа – прочно вошедшая в обиход характеристика И.В. Сталина как эффективного менеджера. Такого рода определения тоже являются понятийными инструментами, через которые происходит осознание исторических процессов, они направляют анализ в нужное русло, задавая для мысли своеобразную систему координат. Нужно отметить, что в самом пособии Филиппова эта характеристика отсутствует, она появилась именно в процессе обсуждения, в виде фраз «вождь всех времен и народов» выглядит [в книге] как эффективный менеджер».

Видение правителя как менеджера, наемного управляющего, которому определенными политическими инструментами временно делегированы властные полномочия, характерно для западных демократий, с их «рыночной» политической моделью. Кандидаты на правящие посты вступают в торг с обществом, их товаром является программа, «деньгами» населения – голоса. Общество «нанимает» власть в процессе выборов и «кормит» ее своими налогами. Власть при этом имеет строго ограниченные функции, которые принято определять как роль «ночного сторожа» или «полицейского на рынке» – следит за порядком, но в торги не вмешивается.

В.В. Путин, в соответствии с этой концепцией, ответил на вопросы переписи населения 2002 года: согласно его переписному листу, Президент России работает по найму в сфере оказания услуг населению. Государство современного общества выступает, таким образом, как элемент сферы услуг – наряду с парикмахерской или химчисткой. Эффективный менеджер здесь тот, кто получит больше прибыли от клиентов или больше голосов избирателей качеством своей программы.

При этом брадобрей, требующий от клиентов разобраться с конкурентами его парикмахерской, или управляющий химчисткой, отправляющий посетителей отработать на химзавод, выглядят, естественно, преступно: не для того их нанимали.

Важно понимать, что рыночный механизм не нацелен на удовлетворение потребностей всех людей. Он удовлетворяет только и исключительно платежеспособный спрос, граждане, у которых нет денег, для него просто не существуют. Мерой эффективности здесь служит прибыль. В этом смысле Анатолий Чубайс, безусловно, эффективный менеджер, который заставил людей платить за электроэнергию. Тот факт, что многие при этом лишились света за неуплату, тарифы возросли многократно, а оставшаяся со времен СССР инфраструктура не получила никакого развития, следует рассматривать положительно – все эти действия привели к увеличению прибыли компании.