Читать онлайн «История гестапо». Страница 66

Властвовал над этим миром страданий опереточный персонаж, один из чиновников смерти, каких в изобилии порождал нацизм, — капитан Рикенбах. Это был грубый и развязный солдафон, которому должность коменданта лагеря позволила жить во Франции, что он очень ценил и широко использовал для изучения различных вин, которые Франция производит так обильно. Находясь в постоянном подпитии, он мог воспринять попытку к бегству либо со страшным гневом, либо с легкой насмешкой, в зависимости от настроения и количества проглоченных напитков. Рикенбах постоянно размахивал своим пистолетом, паля из него куда попало: то по окнам, то балансируя на откосах у стен крепости, куда его заносило пьянство. За это пристрастие заключенные прозвали его месье Панпан. Часовые побаивались его инспекторских рейдов, сопровождаемых беспрерывной пальбой, и старались не попадаться на его линию прицеливания. Одна из его любимых шуточек состояла в том, что, желая наказать кого-то из заключенных, он приказывал вывести его с завязанными за спиной руками к стене форта. Затем прибывал взвод, выстраивался перед несчастным, брал его на прицел и в течение нескольких минут ждал команды открыть огонь, которая так и не раздавалась. После этого заключенного отводили в каземат… Панпан был куда-то отозван после двух побегов заключенных в июне 1943 года. И хозяином узников стал унтерштурмфюрер СС Трапп, о котором говорили, что он когда-то торговал вином во Франции.

Из категории «казематчиков» набиралась большая часть заложников, которых расстреливали чаще на горе Валерьен. Не все они были арестованы в Парижском районе. Участники любого более или менее важного дела, в каком бы районе Франции оно ни происходило, направлялись в Париж, где центральная служба гестапо проводила их допросы и вела расследование. По этой причине 70 участников Сопротивления, арестованных французскими службами в феврале и марте 1942 года на юго-западе Франции, были доставлены сначала в Париж в распоряжение «специальной бригады Давида» при префектуре полиции города, а затем переданы гестапо, которое потребовало их выдачи и поместило в конце августа 1942 года в Роменвиль, включив в категорию заложников. В ходе расследования семеро из них были освобождены. Один ухитрился из Роменвиля сбежать, а другие были расстреляны или депортированы. Когда освободили лагеря, только четверо из них были живы.

Казни заложников разрешались не гестапо, а военным командованием, но именно гестапо назначало заложников для расстрела. До июня 1942 года расстрел заложников в порядке репрессий производился непосредственно после совершения покушения. В дальнейшем по приказу Гиммлера и Верховного командования казни проводились периодически, а число казненных заложников колебалось в зависимости от числа и характера покушений, совершенных на оккупированной территории. Таким образом, система коллективной ответственности была доведена до крайних пределов. Каждое покушение, совершенное во Франции, становилось объектом трех докладных, составляемых фельдкомендатурой, гестапо и бюро абвера (которое существовало при каждой фельдкомендатуре).

К этим трем следственным докладным присовокуплялся доклад от штаба вермахта, воздушного (люфтваффе) и морского (кригсмарине) флотов в зависимости от того, сооружения или персонал какого рода войск подверглись нападению; еще один доклад составлялся посольством, а третий — ведомством пропаганды, причем в двух последних анализировалось настроение населения.

Все эти доклады позволяли составить определенную картину, по которой решения принимал Кейтель. Он отдавал Штюльпнагелю приказ расстрелять некоторое количество заложников. Приказ передавался Обергу, который обеспечивал его физическое выполнение и ставил в известность о нем остальных. II отдел полиции с улицы Соссэ занимался конкретным осуществлением приказа (перевозкой заключенных, выбором места, установлением даты и времени казни). В Париже взвод для проведения расстрела выделялся полицией порядка, а в провинции — вермахтом или полицейским полком. Подбором групп для расстрела из числа заложников занимался IV отдел гестапо. Набирались они чаще всего из узников Роменвиля, иногда из тюрьмы Френ и из германских тюрем, расположенных в провинции. Случалось, что из пяти десятков расстрелянных заложников лишь один был ранее приговорен германским трибуналом к смерти. Напротив, довольно значительное число приговоренных к смертной казни были не казнены, а только депортированы.

Заложников набирали из категории «казематных» узников; затем, если их не хватало, выбирали из четвертой категории; заключенные только этих-двух категорий по немецкой классификации считались «лицами, задержанными в порядке репрессий для дальнейшего наказания».

1 октября 1943 года, например, поступил приказ расстрелять 50 заложников. Но с 15 июля того же года в Германию отправилось несколько эшелонов заключенных, и в Роменвиле в каземате номер 22 осталось только 40 заключенных. Тогда решили взять, не выбирая, любых 10 узников из четвертой категории, чтобы достичь желаемого числа.

Аналогичным образом, когда в сентябре 1942 года был произведен взрыв в парижском кинотеатре «Рекс», реквизированном для немецких солдат, пришел приказ расстрелять 125 заложников. Однако 11 августа уже было расстреляно 88 человек (Верховное командование сообщило о расстреле 93 человек, но в конечном счете было расстреляно всего 88), и «резерв» Роменвиля еще не был пополнен. Смогли набрать только 46 человек; они были расстреляны на горе Валерьен. Тогда приказ расстрелять 70 человек был передан в Бордо. Вот так французы, арестованные в 660 километрах от Парижа, были убиты за покушение, о котором даже не могли знать.

Массовые казни производились все чаще до самого конца оккупации. Их результат, однако, был полностью противоположен преследуемой цели. Не сковав ужасом население, они возмутили людей, достойных этого имени, и способствовали пополнению рядов Сопротивления. Число заложников, расстрелянных во Франции, достигло в целом по двум зонам 29 660 человек. Их распределение по районам позволяет составить настоящую картину Сопротивления. Если в Париже было расстреляно 11 тысяч заложников, то два района, которые примыкали к нему, были «столицами» французского Сопротивления: Лион с 3674 расстрелянными заложниками и Лимож с 2863.

На страны Восточной Европы нацистское зверство обрушилось, не сдерживаемое никакими препятствиями. В Польше, в Прибалтийских республиках, на временно захваченной территории СССР нацисты приступили к такому систематическому уничтожению людей, которое превосходит всякое воображение. Если на западе Европы они перемежали террор с призывами к сотрудничеству, то Восточную Европу собирались превратить в территорию для колонизации и резервацию для рабов.

27 июля 1941 года по указанию Гитлера Кейтель подписал директиву, которая возлагала на Гиммлера обязанности по поддержанию порядка на оккупированной территории СССР с правом принимать по своему выбору и под свою ответственность любые меры с целью выполнения приказов фюрера, применяя «не законные процедуры судопроизводства», а «меры террора как единственно эффективные».

Эти меры террора осуществлялись оперативными группами (эйнзацгруппами), подчинявшимися Гиммлеру и составленными из эсэсовцев, агентов нацистской полицейской службы, СД и гестапо. Оперативные группы создавались не для кампании против Советского Союза. Они были созданы Шелленбергом по приказу Гейдриха в 1938 году перед началом операций в Чехословакии с целью подавления всякого сопротивления со стороны гражданского населения и «политической чистки» страхом.

Тот же Гейдрих в 1941 году разработал большинство директив по тотальному уничтожению населения. В директивах часто встречались любимые Гейдрихом эвфемизмы, который старался избегать слова «уничтожение» и писал вместо него «фильтрование», «меры по оздоровлению», «очистка», «специальные меры», «специальный режим» и очень редко «ликвидация» и «казнь».

Оперативные группы создавались в соответствии с соглашением между Главным имперским управлением безопасности и Верховным командованием.

В середине мая 1941 года Гейдрих поручил шефу гестапо Мюллеру обсудить с военными соглашение о деятельности эйнзацгрупп в тылу войск, которые будут сражаться на Восточном фронте. Мюллер, со своей прямолинейностью и узостью мышления, полностью восстановил против себя своего собеседника генерала Вагнера. Тогда Гейдрих поручил эту деликатную миссию (ему нужно было получить картбланш на Востоке) «дипломату» и будущему шефу внешней службы СД Шелленбергу, и тому удалось заставить военных «проглотить пилюлю». Указания Гейдриха были жесткими: необходимо добиться, чтобы армия не только терпела присутствие оперативных групп в своем тылу, но и «вменила в обязанность своим ответственным службам оказывать полную поддержку всем мероприятиям этих групп, политической полиции и службе безопасности». Шелленбергу удалось успешно выполнить поручение, и в конце мая Гейдрих подписал соглашение. Он получил свободу действий на Востоке.