Читать онлайн «Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами». Страница 94

Однако мне кажется, над этой резолюцией стоило еще поработать, чтобы убрать из нее отдельные положения, которые сейчас трактуются так, будто они позволили НАТО вести разнузданные военные действия, обеспечивая ликвидацию режима Каддафи.

Не хочу уходить от вопросов — их было несколько — о снятии нашего посла. Будучи министром иностранных дел, я с близкого расстояния наблюдал за соотношением функций посла и Центра. Конечно, политическая линия отрабатывается в Москве, а посол России должен ее осуществлять. Это не снимает с посла обязанности конфиденциально докладывать Центру об истинном положении дел в стране пребывания и давать на этот счет рекомендации. Если эти рекомендации не отвечают намеченной Центром линии, то посла можно вызвать в Москву, обладающую гораздо большими и более широкими информационными возможностями, которые кладутся в основу политики. Прямо скажу, та форма увольнения, в которой произошел отзыв нашего посла в Ливии, мне не импонирует.

События в Ливии, уверен, будут учитываться теми, кто вырабатывает внешнюю политику России. Естественно, ни в коем случае эти события не должны подтолкнуть к возвращению холодной войны. Но Россия уже дала понять, что займет позицию против повторения Ливийской операции НАТО в Сирии или другой стране. Именно поэтому, несмотря на давление США и их союзников, Совет Безопасности ООН не может провести антисирийскую резолюцию, прямо или даже косвенно дающую право на вооруженное вмешательство с целью свержения режима Асада.

Я категорически не согласен с западными политологами, которые зачисляют в категорию «арабской весны» все арабские страны, охваченные антирежимными демонстрациями. Демонстрации демонстрациям — рознь. В Сирии, так же как и в Ливии, они сразу перешли в вооруженное сопротивление властям. Этого не было ни в Египте, ни в Тунисе. Считаю, что по поводу событий в Ливии и Сирии происходила и происходит массированная дезинформация в СМИ. Она поступает с двух сторон, вовлеченных в конфликт, но основная ее часть отвечает интересам сил, выступивших против режима Каддафи, их покровителей и пособников.

На вопросы о том, встречался ли я с Каддафи, сказал — встречался, и не однажды. Не считаю его ни социалистом, ни фашистом. Это типичный бедуинский вождь, стремившийся построить государство по образцу своего племени и верящий в свою «звезду». Во время встреч со мной он был вполне адекватен.

Сказал, что на ряд вопросов ответ дать не могу, так как они адресованы скорее тем, кто в России руководит и принимает решения, а я уже давно не состою на государственной службе. На вопрос, как отнесутся к событиям в Ливии через сто лет, тоже не отвечу — я не последователь покойной Ванги, о пророческих достоинствах которой ныне так много говорят в наших телепередачах.

События, развернувшиеся после смены авторитарных режимов, подтвердили, что на Арабском Востоке западная модель демократии абсолютно неосуществима. Очевидно, нереалистично предполагать, что модель западной демократии станет приемлемой и для тех, кто приходит к власти в Египте и Тунисе. На смену свергнутым авторитарным правителям могут прийти такие же авторитарные власти, может быть несколько смягченные в своем авторитаризме революционными событиями. «Арабская весна» все-таки не уйдет в небытие. Меры хотя бы по частичной демократизации арабских стран становятся необходимыми не только для новых руководителей, но и «старых», которые сохранились у власти. Дифференциация, по-видимому, усилится и в лагере исламистов в пользу конституционной деятельности.

Огромное воздействие на соотношение политических сил в странах «арабской весны», особенно в Египте и Сирии, будет оказывать резкое ухудшение экономической ситуации. Экономическая дестабилизация в этих странах очевидна.

В целом на Арабском Востоке усилились исламистские организации. На выборах, состоявшихся в Тунисе в октябре 2011 года, победу одержала исламская партия «Ан-Нахда». Избирательная система в Египте разделена на три этапа, которые закончатся в марте 2012 года. В момент написания книги закончились выборы в нижнюю палату парламента. Более 40 процентов голосов завоевала организованная «Братьями-мусульманами» в течение «арабской весны» «Партия свободы и справедливости». И тунисская «Ан-Нахда», и египетские «Братья-мусульмане» были запрещены прежними режимами. Ныне они рассматриваются как умеренные исламские организации. Лидеры «Ан-Нахды» публично обещали строить светское государство. Характерно также заявление генерального секретаря египетской «Свободы и справедливости» Мухаммеда Саада Кататни: «Наша партия не религиозная, она гражданская, добивающаяся создания современного и демократического государства, но со ссылкой на ислам… Мы не против различных других направлений до тех пор, пока они не приходят в конфликт с конституцией (Египта. — Е. П.). Важный аспект — не иметь партий, базирующихся на религии и с собственными военными образованиями для достижения любых целей»[76].

Однако на всем этом рано ставить точку. В ходе египетских выборов почти четверть мест в нижней палате парламента получила салафитская партия «Ан-Нур». Это стало неожиданностью для многих наблюдателей. Во время предвыборной кампании она отстаивала идею ввести законы шариата в юридическую практику Египта. Салафиты стояли за нападениями на египетских христиан-коптов и поджогами их церквей. Экстремисты доказывали, что в Египте должна быть только одна религия — ислам.

Время покажет, как произойдет изменение соотношения сил в исламском движении в Египте, приобретут ли события окраску столкновений между умеренными и экстремистскими исламскими организациями после создания парламента и выборов президента Египта. «Братья-мусульмане» в настоящее время не выступают с критикой в адрес салафитов, и многие эксперты даже считают, что «Партия свободы и справедливости» предпочтет создать коалиции со светскими партиями и движениями. Вместе с тем в Египте продолжаются столкновения с военными властями.

Россия исходила всегда из того, что внутренние перемены — дело каждого суверенного государства. Я считаю, что Россия и Китай, которые не наложили вето на резолюцию по Ливии, были обмануты: им говорили, что принимается резолюция по закрытию неба над Ливией, чтобы авиация Каддафи не бомбила мирных жителей, но все вылилось в военную операцию, которая прямо поставила своей целью свержение режима Каддафи. Я не хочу выглядеть защитником этого диктаторского режима, но вмешательство в гражданскую войну, которая, по сути, шла в Ливии, — недопустимо.

Что касается Сирии, то здесь, мне кажется, Россия заняла позицию с учетом оценки произошедшего в Ливии. И это правильно.

Арабо-израильский конфликт длится более 60 лет. На протяжении этого времени отдельные всплески ожидания урегулирования сменялись длинными полосами неверия в такую возможность. Между тем этот региональный конфликт в большей степени, чем какой-нибудь другой, оказывает негативное влияние на систему международных отношений, имеет постоянную тенденцию к воспламенению. Это создает серьезную угрозу, тем более что XXI век может придать кризису на Ближнем Востоке ядерное измерение.

Казалось бы, в интересах всего мирового сообщества найти выход из такой ситуации. Причем контуры арабо-израильского урегулирования уже обозначены в виде компромиссного решения, которое включает в себя прекращение оккупации арабских территорий, осуществляемой Израилем после войны 1967 года, создание палестинского государства, заключение палестино-израильского и сирийско-израильского мира, договоренности о гарантированной безопасности Израиля. Естественно, в эти контуры следует вписать определенное содержание, учитывающее интересы и Израиля, и палестинцев, и сирийцев. Что мешает этому?

Вспомним, какие надежды возлагались на созданный в конце 2001 года посреднический «квартет» из четырех участников — США, России, Европейского союза, Организации Объединенных Наций. «Квартет» выработал «дорожную карту», и все стороны на словах выразили согласие с предложенными сроками прохождения поэтапного урегулирования палестиноизраильского конфликта. Поэтапность была обоснованной не только потому, что сразу невозможно решить все сложнейшие проблемы взаимоотношений сторон этого конфликта, но и потому, что была определена цель поэтапного движения — создание палестинского государства, установление справедливого мира между Израилем и арабскими странами.

Надежды были связаны и с тем, что впервые для достижения этой цели был задействован коллективный постоянно действующий механизм. Создание «квартета» должно было ознаменовать собой отход от монополизации посреднической миссии Соединенными Штатами — от модели, которая при всей важности роли США уже неоднократно демонстрировала свою несостоятельность.