Читать онлайн «Книга мечей». Страница 32

Хвостовик, который бывает многих форм, — длинный и короткий, прямой или искривленный, сплошной или имеющий крепежные отверстия, — заканчивается головкой эфеса, поммелем, или «яблочком» (le pommeau, il pomolo, der Knauf или Knopf), которое крепится на нем заклепками или винтами. Этот шар, ромб или овал из металла является противовесом лезвию, служит улучшением захвата и местом для искусного орнамента. Рукоятка же сделана из дерева, кости, рога, слоновой кости, металла и инкрустирована драгоценными камнями. Иногда она покрыта кожей, материей и другими материалами, которые оборачивались вокруг шнура или проволоки или наматывались на хвостовик, концом примыкавший к оковке [227], или гарде (la garde, la guardia, die Parirstangen, die Leiste или die Stichblätter), форма которой могла быть крайне разнообразной. Однако все это разнообразие можно свести к двум основным типам — гарда против укола и гарда против рубящего действия. Первая изначально представляла собой металлическую пластину, плоскую или изогнутую, круглую или овальную, прикрепленную к нижней части эфеса, отделяющую плечи от хвостовика; на самом деле это миниатюрный щит (la coquille, la coccia, das Stichblatt). Мы все еще используем слово «раковина» (la coque, la coccia, der Korb или die Schale) применительно к полукруглым гардам — в большинстве своем сделанным из обработанной, нарезанной, чеканной или резной стали, которая в совершенстве проявляется в испанских и итальянских рапирах XVI века. Эта защитная пластина во французских фехтовальных рапирах уменьшена до «лунетки», двойного овала из решеток в форме пары очков. В итальянских рапирах, где пластина сохранена, секция лезвия между ней и рукояткой именуется Ricasso (рис. 106, а); параллельная полоска — Vette traversale (рис. 106, б), а соединяют их archetti d'unione («соединительные луки») (рис. 106, в).

Гарда против рубящего действия технически называется поперечной гардой, или поперечиной (les quillons [228], le vette, die Stichblätter). Эта секция составлена из одной или более полос, выходящих из рукоятки между хвостовиком и лезвием, и принимает на себя удар меча противника, если он соскользнет вниз по лезвию. Поперечина может быть как прямой (рис. 109), то есть составляющей прямой угол с рукоятью, так и искривленной (рис. 107). Когда два рога загибаются от рукоятки по направлению к острию, они называются a antennes. Бывает, что поперечины загибаются и по направлению к рукояти, или изогнуты в различных направлениях, или вообще деформированы фантастическим образом (рис. 110).

Гарде, как таковой, противопоставляется лука, или контргарда (la contregarde, l'elsa, la contraguardia, der Bugel). Она бывает двух основных видов. В первом — поперечина изогнута по направлению к головке: второй — это полоса, или система полос, соединяющих головку с поперечиной (рис. 108).

Первая защищает пальцы, вторая служит для предохранения, особенно от рубящих ударов, тыльной стороны руки и запястья. Эта модификация, неизвестная в древней Европе, стала самой излюбленной в XVI веке и все еще обнаруживается в большинстве современных рукояток. Еще один продукт начала современного века — это pas d'âne [229]. В конце XIV века она состояла из двух круглой или овальной формы полос, расположенных по обеим сторонам передней части лезвия, а частично и над ней. В XVI веке она получила всеобщее распространение и стала сложным и искусно украшенным приложением к рукоятке. Pas d'âne теперь почти совсем устарела и осталась только в нашем армейском палаше [230].

Мы можем разделить по форме лезвия на два основных вида с мелкими внутривидовыми отличиями:

1. Кривое лезвие (сабля, палаш, абордажная сабля, кинжал, дюссак, ятаган, флисса и др.).

Оно может:

а) иметь двустороннее лезвие (абиссинское);

б) иметь лезвие на внутренней стороне (древнегреческое, куккри);

в) иметь лезвие на внешней стороне (обычная сабля).

2. Прямое лезвие (эспадрон, «пламенеющий меч», стоккадо, бракемарт, рапира, палаш, скейн, малый меч и др.). Может быть:

а) рубяще-колющее, одно- и двуручное;

б) широкое и не имеющее острия (как инструмент палача);

в) узкое, используемое только для колющих действий.

Вряд ли рационально было бы выделять третий тип — полуизогнутое лезвие, одинаково годящееся и для того, чтобы колоть, и для того, чтобы рубить (tac et taille), которое мы находим в древней Ассирии, Индии и Японии. Оно явно соотносится с обоими типами. Три этих типа показаны на следующей диаграмме:

Я отдал пальму первенства кривому лезвию, потому что рубящее действие человеку более свойственно, чем колющее. Естественные человеческие удары — дуговые, только жестокая тренировка учит человека бить прямо от плеча. И опять же форма и схема действия сабли — это естественным образом перенятая форма и схема действия дубинки деревянного века; проникающая сила ее оставалась слабой и почти нулевой, пока наконечник представлял собой лишь обожженную на огне палку.

Так, вопрос о первенстве рубящего или колющего действия не стоит. Как показано на схеме [231], А, выполняющий колющее движение, имеет преимущество во времени и расстоянии перед В, который выполняет движение рубящее. Действительно, тот человек, который первым приделал к своему оружию наконечник, увеличил возможности своего оружия более чем вдвое. Вегеций рассказывает, что победы Рима более обязаны колющим, чем режущим действиям: «При рубящем действии правая рука и правый бок открыты, а при колющем тело защищено, и противник оказывается поражен прежде, чем осознает, что произошло».

Даже сейчас в больницах отмечают, что точечные ранения в грудь или живот, как правило, оказываются смертельными, а самые сильные разрезы часто заживают. Так, Наполеон Бонапарт в Аспронне приказывал гвардейским кавалеристам колоть. Генерал Ламорисьер, ученый-солдат, рекомендовал кавалерии цилиндрическое лезвие, обязательно лишенное режущей кромки и предназначенное исключительно для того, чтобы колоть; однако такое вооружение не было принято из практических соображений. Более того, история «белой руки» гласит, что колющее острие привело к появлению защиты или парирования, и таким образом «защита оружием, предназначенным для нападения», завершила то представление о мече — шпаге, которое мы ныне имеем в Европе.

Опять же те народы, которые сражались верхом или в колесницах, — египтяне, ассирийцы, индейцы, татары, монголы, турки и их собратья «белые турки» — мадьяры (они же венгры), сарматы и славяне — предпочитали мечи изогнутого типа. С прямым мечом, используемым только для колющих действий, трудно обращаться, сидя на быстро движущемся коне; а широкое прямое лезвие теряет свою ценность по мере того, как перемещается по длинной плоскости. С другой стороны, изогнутое лезвие, как и боевой топор, объединяет все моменты в «полуслабом», или ударном центре, где изгиб наибольший. И в конце концов, конному легче наносить удар «с оттяжкой», чтобы нанести противнику больше повреждений.

С другой стороны, народы южных широт — например, те, кто жил вокруг Средиземного моря, центра первых цивилизаций, где меч играл свою самую яркую и ведущую роль, — это активные и шустрые люди легкого сложения и сравнительно небольшой мышечной силы. Следовательно, они всегда предпочитали, да и сейчас предпочитают, колющее оружие, которым можно нанести смертельный удар, не прилагая большой силы и веса. По противоположным причинам дети севера предпочитали эспадрон, длинное прямое и тяжелое двустороннее лезвие, которое подчеркивало превосходство.

Таков географический и этнологический взгляд на распространение меча, но правило это носит столь общий характер, что следует ожидать множества исключений. Насколько нам известно, цивилизованный меч впервые появился в Египте, но у него было много различных центров развития. Постепенный прогресс можно проследить в его истории до тех пор, пока он не был вытеснен еще более древней формой нападения — баллистикой. Уже самые первые мечи иногда показывают наилучшие формы, и линия прогресса временами сбивается или даже прерывается. Опять же многие южане и народы, которые сражались пешком, использовали изогнутое оружие, хотя лезвие обратной заточки, модификация прямого заостренного меча для всадников, встречается сравнительно редко.

Теперь я перехожу к рассмотрению различных моментов, связанны с прямой и изогнутой формами лезвия. Опыт орудования мечом позволяет отметить, что форма любого образца или модели, будь то инструмент или оружие, предполагает для него одну-единственную специфическую цель. Этого следует ожидать. Воин выбирает себе меч так же, как лесоруб — пилу. Покажите механику новое зубило, и он поймет его предназначение по форме, общему виду, углу заточки, по закалке, весу и тому подобным деталям; он определит, что оно не предназначено для забивания гвоздей, сверления дыр, а служит для обработки дерева или другого не особо твердого вещества. Так и форма меча определяется задачами, выполнение которых от него ожидается.