Читать онлайн «Золотой век амазонок». Страница 47

Вывод подкрепляется четвертым фактом, укладывающимся в тот же контекст. Цитируя Праксилла, Павсаний говорит, что этот Карн происходил с Крита, поскольку являлся сыном Европы и Зевса и был воспитан Аполлоном и Лето. Кроме того, в поддержку нашей предварительной теории свидетельствует то, что Акарнания, дом убитого в Спарте дорийцами прорицателя, являлась страной куретов, считающихся одним из доэллинских народов Греции. Их имя указывает на Крит. Следует также отметить, что многие считали Эйлейтию происходящей с Крита. Таким образом она, третья из почитавшихся в Спарте божеств, может оказаться связанной с культом Аполлона Фригийского, Ликийского и Критского. Культовая статуя, находившаяся в святилище Артемиды Гегемоны возле Акакесия, изображала богиню с факелами в руках. За этим храмом располагалось обрядовое место Деспины, Владычицы в котором Деметра почиталась как ее мать. Культовая легенда называла дочерью Дсметры Артемиду, а не Лето. Поэтому возле трона Деметры находилась статуя Артемиды, изображенной в виде охотницы с колчаном, охотничьим псом и в одеянии из оленьей шкуры. В одной руке она несла факел, в другой двух змей. Поскольку доступ к святилищу осуществлялся через храм Артемиды Владычицы, и при наличии факела как атрибута, изваяние во внутреннем убранстве храма напоминало таковое располагавшееся во внешнем святилище. Отсюда кажется вероятным, что Артемида, почитавшаяся в храме Деспины, представляла собой Артемиду Гегемону. В этом храме вместе с Деметрой и Деспиной почиталась Великая Мать, и посвященные выслушивали повествования о титанах, куретах и корибантах, тесно связанных в первую очередь с оргиастическими обрядами: первые — со справлявшимися в честь Диониса, вторые и третьи — в честь Реи-Кибелы. Отсюда следует, что Артемида Гегемона принадлежала к кругу божеств, почитавшихся мистическими обычаями, подобными принятым на Крите и в Малой Азии. Мисс Гаррисон[58] называет факел выделяющейся чертой культа Артемиды Гегемоны и тесно связывает ее с Гекатой, являвшейся Φωςφορος на берегах Фракийского Босфора. Идентификация Гекаты и Матери уже отмечалась.

Исследование Гегемоны в качестве эпитета будет неполным, если мы не упомянем об использовании этого слова еще в трех случаях: самостоятельном употреблении в качестве имени богини, как прозвание Афродиты и в виде эпитета Гермеса. В первом случае Гегемона представляет собой имя одного из божеств, которыми клялись афинские эфебы: "Будьте вы свидетелями клятвы, Агравл, Энналий, Арес, Зевс, Талло, Авксо, Гегемона". Агравл, Талло, Авксо (Прославляющая, Умножающая) и Гегемона (Руководительница) воспринимаю гея как древние божества почвы. Павсаний называет Талло (Цветение) одной из двух Гор[59], которой афиняне поклонялись вместе с Пандросос. Он видит в Авксо и Гегемоне двух Харит, издревле почитаемых в Афинах. Подтверждением преклонения Афродите Гегемоне является обнаруженный в афинском Акрополе алтарь, на котором имеется соответствующая надпись. Эпиграфические свидетельства также связывают эпитет Гегемона с Гермесом. Надпись происходит из пирейского Метроума, где почитались Атис и Мать, посему возможно, что этот Гермес в известной мере связан с азиатскими культами.

Эпитет Гегемона можно толковать и как отмечающий воинственный характер богини. Об этом свидетельствует словосочетание "предводительница народа", прилагавшееся к Афродите в Афинах. Та Гегемона, которую призывали эфебы, как раз и может так называться. Тот факт, что Харита являлась примитивной богиней почвы, будто бы поддерживает эту теорию, поскольку ранние божества часто являлись одновременно подателями плодородия и защитниками своего народа в сражениях. Мы уже видели, что именно такое положение занимал в Спарте Аполлон Карнейский. Стоит отметить, что здесь он был связан с Артемидой Гегемоной. Подобная комбинация качеств характерна для Великой Матери и похожих на нее богинь. Уже отмечалось, что аркадский культ Артемиды Гегемоны в известной мере был тесно связан с Деспиной — богиней, обряды которой были переплетены с корибантскими поклонениями Деметре и Азиатской Матери. Кроме того, теорию подтверждает сходство между Артемидой Гегемоной и Гекатой.

Но вне зависимости от того, получила ли Артемида Гегемона свой эпитет от воинственных наклонностей или нет, она, несомненно, является богиней, чей атрибут — факел, и в таковом качестве близка к тем разновидностям Артемиды, которые имели военный характер. Артемида Агротера была охотницей, как и Гегемона, находившаяся возле трона Деметры в святилище Деспины. Подобно ей, а также Артемиде из внешнего святилища, бесспорно являвшейся Артемидой Гегемоной, она была богиней, носительницей факела. Факт этот следует из повести о преследовании сикионской армии в Эгере (Aegaera). В излагаемой Псевдо-Плутархом версии церемонии жертвоприношения, которое Полемарх и эфебы совершали в память о Марафонской битве, он заменяет имя Гекаты Артемидой Агротерой, именем, данным Поллуксом. Артемида Лафрия, которая как будто напоминает Эфесию, чтилась в ахейских Патрах на ежегодном празднике огня. В ограду вокруг ее алтаря загоняли диких животных, которых потом сжигали живьем. Подобно Агротере и, по-видимому, Гегемоне, она была охотницей. Охотницей также была фракийская Бендида, тесно связанная с Гекатой и Матерью и воспринятая греками как форма Артемиды. В ее обрядах использовались факелы.

Факелы как таковые не фигурируют в эллинском поклонении Артемиде ранее V века до н. э. Позднее связь их с ее культом постепенно становится все более и более заметной. Прослеженная исторически, она приводит к оргиастическим ритуалам Фракии и Малой Азии, подобным обрядам Матери и Диониса, и взаимосвязь ее следует объяснить тенденцией видеть в Артемиде различные формы Magna Mater, Великой Матери. Неизбежен вывод о том, что три типа Артемиды — Агротера, Гегемона и Лафрия — приближаются к тому, который можно назвать фракийско-фригийским, близким к Гекате и аналогичным Кибеле. Три эти разновидности Артемиды имеют воинственный характер, однако невозможно с уверенностью утверждать, что каждая из них представлялась в культовых изображениях вооруженной. Такое заключение можно сделать только в отношении статуи Артемиды, находившейся в Лаодикее, и того ее изваяния, которое Павсаний видел в Мессене. Мы не располагаем подробными сведениями о последней, однако можно практически не сомневаться, что первая относилась к типу, именуемому Таврической и Брауронской. Поскольку домом этого культа был Таврический Херсонес, где богиня носила имя Девы, тип этот следует классифицировать как фракийский, и поскольку он напоминает Рею-Кибелу и Артемиду Эфесскую, возможно, что правильнее будет называть его фракийско-фригийским. Таким образом, не только те формы Артемиды, которые подразумевают ее военный характер, но и те, что представляют ее вооруженной, свидетельствуют о появлении данного культа из стран, где высшим божеством являлась женщина: сразу и Мать, и Воительница. Отсюда следует, что, если Артемида Астратея является Артемидой "Ратной", она обнаруживает тесное родство с типом Матери. Иными словами, она, как и предполагалось с самого начала, очень похожа на Эфесию и Таврополу.

Остается рассмотреть вероятность того, что она представляла собой Астарту. Цицерон отмечает, что Астарта Сирийская идентифицировалась с Афродитой и что в таковом качестве она выступает как жена Адониса. Здесь тип Афродиты приближается к Кибеле в Лидии и Фригии, где Аттис соответствует Адонису. Сирийская богиня Иераполиса, описанная Псевдо-Лукианом, обладает как характеристиками Артемиды, так и качествами Афродиты. В ее обрядах факел играл выдающуюся роль, как и в обрядах фракийско-фригийской Матери. Таким образом, Артемида Астарта может оказаться точным эквивалентом Воинственной Артемиды. Более того, даже если богиней Пирриха являлась Астарта, более близкая Афродите, чем Артемиде, шансы складываются в пользу теории, гласящей, что она была вооруженной, ибо культовым эпитетом Афродиты-Астарты в греческой религии было слово Урания, которую есть причины считать вооруженной Афродитой. Итак, обе гипотезы, — и представляющая Артемиду Астратею Воинственной Артемидой, и видевшая в ней Астарту, — приводят нас к выводу о том, что на изображении в Пиррихе она была представлена вооруженной.

Гипотеза о вооружении этой богини позволяет нам сделать предположение о связи с ней некоего вооруженного бога. Нетрудно представить себе эллинского Аполлона" защищающего свой народ, вдохновляющего его отвагой и нападающего на врагов наскоками, однако ни в одном из этих вариантов он не представляет собой истинно военное божество. Однако поклонение ему в Спарте в качестве Карнейского напоминает о времени, когда его считали воинствующим богом. Уже указывалось, что Карней являлся предорийским богом прорицания, которого эллины опознали как своего Аполлона. Фригийский небожитель, с которым он был, вероятно, в родстве, являлся воином, о чем свидетельствуют его лук, являющийся непременным атрибутом, и мантический дар. Неподалеку от Спарты располагалось святилище другого Аполлона, в грубой и примитивной форме представленного в виде колоссального бронзового столпа, к которому были присоединены части тела человека. Голова изваяния была покрыта шлемом, в руках оно держало копье и лук. Амиклы, селение, где располагалось это святилище, являлись одним из предорийских городов, мужественно сопротивлявшихся захватчикам, но в итоге опустошенных ими. Здесь во время Павсания еще существовало святилище Александры, называвшейся так амиклейцами и являвшейся, по их утверждению, дочерью Приама Кассандрой[60]. В лаконской Левктре этой Александре были посвящены храм и статуя, там же находилась деревянная фигура Аполлона Карнейского, "сделанная по обычаю живущих в Спарте лакедемонян". Интересно, что Кассандра является прорицательницей, связанной с Троей и Аполлоном Троянским, посему естественна связь между культами ее и Карна, — бога, который первоначально, возможно, был идентичен пророческому Аполлону Фригийскому, Ликийскому и Критскому. Аполлон Амиклейский напоминает этого критско-азиатского Аполлона своим атрибутом в виде лука, а шлем и копье выдают его связь с Аполлоном Карнейским. Более того, поскольку в Левктре, Лаконии существовала безусловная связь между обрядами Кассандры и Аполлона Карнейского, можно сделать вывод о том, что в Амиклах она находилась в обрядовой взаимосвязи с местным богом. Отсюда следует, что Аполлон Амиклейский был в известной мере прорицателем, и этой особенностью облика напоминает предорийского Карна. Праздник Гиацинтий[61], принадлежавший к амиклейскому культу, приносил временную свободу рабам окружающего Спарту региона и являлся большой радостью для простого люда. Поэтому кажется вероятным, что подобное торжество было частью религии низших слоев населения, то есть покоренных аборигенов. В своем мистическом представлении процессов жизни и смерти оно намекало на то, что было установлено в честь хтонического божества плодородия. Местные легенды вне сомнения рассказывают о времени, предшествовавшем дорийскому вторжению, когда Амиклы были влиятельным центром. Поэтому можно предположить, что почитание Аполлона Амиклейского было установлено доисторическим или "микенским" населением Лаконии. Их цивилизация, явленная нам в обладающих художественными достоинствами руинах Вафио и в мифе о царском доме Менелая, была однозначно "минойской". Главными доказательствами в споре является то, что Аполлон Амиклейский был изображен не в эллинском стиле, что он воспринимался, подобно Карну, как воин и бог плодородия и что в общих своих характеристиках он как будто бы соответствовал прорицателю-лучнику, чтившемуся в Азии и на Крите.