Читать онлайн «История мировых религий». Страница 15

Эволюционное предназначение народов Востока – кармически совсем иное, чем народов Запада. Соответственно, представители восточных народов имеют иные психофизические характеристики, иной духовный склад, придерживаются иного образа жизни по сравнению с народами Запада.

Следует четко себе уяснить, что любая система духовного восхождения, предполагающая отход от эгрегора (духовного покрова) своего народа, ни к чему хорошему, при поголовном ее применении, не может привести в принципе. Так как система подобного рода изначально вступает в противоречие с законом Кармы, что, в конечном итоге, неизбежно приводит к тяжелым кармическим последствиям.

Любая система духовного совершенствования, чтобы быть приемлемой для народов Запада, должна отвечать определенным требованиям.

Во-первых, – ее методики должны легко восприниматься людьми с рационалистическим складом мышления.

Во-вторых, – технические приемы должны быть достаточно эффективными, чтобы проникать сквозь плотную внешнюю оболочку человека Запада, не пропускающую тонкие вибрации.

В-третьих, – предлагаемые системы духовного совершенствования должны учитывать, что представители Запада смогут уделять этим занятиям лишь небольшое время, выкроенное за счет текущих дел.

Как показывает практика, Каббала полностью соответствует психофизическим особенностям людей Запада. Занятия Каббалой, даже по книгам, без помощи опытного Учителя, не травмируют их психику и не приводят уже на начальном этапе к различным нерв-ным расстройствам, как это часто бывает с неофитами, решившими на свой страх и риск экспериментировать с восточными эзотерическими системами, без предварительной подготовки и должного руководства со стороны опытного гуру.

Каббала представляет собой наилучшую систему духовного совершенствования для людей Запада и обеспечивает им добротную основу для духовного восхождения.

Первые мусульманские мистики – суфии – появились уже в конце VII в., а суфизм в качестве доктрины и практики исламского мистицизма окончательно сложился в XII в.

Центральное понятие суфизма – тарика означает религиозно-нравственное самоусовершенствование в качестве пути к мистическому постижению Бога.

Самый знаменитый суфий Халладж (аль-Халлядж) был казнен в 922 г. в Багдаде. Переживая мистическое единение с Аллахом, он экстатически возглашал: «Я – истинный», что, конечно, звучало кощунственно для правоверных ушей.

Суфием был знаменитый насмешник и парадоксалист Ходжа Насреддин, ставший героем арабского фольклора.

И, тем не менее, официальный ислам не подавил суфизм, не вытеснил его в ересь, но, в отличие от зрелого христианства, включил главные мистические идеи в себя, в свою основную доктрину, Произошло это благодаря Газали в XI в.

Газали удачно примирил традиционный рационализм ислама и мистику суфиев, введя таким образом мистические идеи в официальный ислам.

Суфизм, говоривший на языке притч, парадоксов и метафор, оказал большое влияние на арабскую и особенно персидскую поэзию.

«Исихазм» в переводе с греческого значит «покой, безмолвие, отрешенность»; исихасты – «пребывающие в покое». Мистико-философское учение исихастов сложилось в IV–VII вв. в аскетической практике египетских и синайских монахов.

Как это обычно у мистиков, исихасты сочетали с молчаливой молитвой специальные психосоматические и дыхательные упражнения.

Продолжительная сосредоточенность на одном слове или словесной формуле, как и молчание, приводили исихастов к пиетическому восприятию главных словесно-языковых символов учения.

Вторая яркая вспышка византийско-славянского исихазма происходит в начале XX в. – в учении имя-славцев, или в имяславии.

Имяславцам возражали имяборцы – позитивистски и рационалистически настроенные монахи-интеллигенты.

Официальное православие выступило против имя-славцев. Возникла публичная дискуссия, Булатович напечатал в Москве и Петербурге несколько брошюр; вышел также сборник «Имяславие по документам имяславцев». Спор был оборван силой: по определению Синода несколько сот афонских монахов были вывезены в Россию на российском военном корабле и расселены по дальним обителям и приходам.

Имяславцам сочувствовали, даже не разделяя их убеждений. Многие, однако, не только сочувствовали потерпевшим, но и верили в имяславие. В их числе – самые видные фигуры русского религиозного возрождения начала века: С. Н. Булгаков, В. Ф. Эрн, П. А. Флоренский. Они печатно защищали самое идею имяславия, хотя их и не удовлетворял уровень богословствования «простецов».

3а исключением Корана, который весь – Откровение, текст Священного писания в разных религиозных традициях обычно не начинается с собственно Откровения. Писание сакрализуется, т. е. осознается верующими как священное. Сакрализация не только вероучения, но и самого текста, содержащего Откровение, и даже языка, на котором Откровение записано, создает то психологическое и коммуникативное своеобразие конфессиональной практики, которое характерно для религий Писания.

То «главное знание о мире», которое явилось информационным первотолчком новой религии, стало содержанием Откровения и смыслом проповедей посланника Бога.

Обычно учение записывалось после смерти Учителя его учениками, иногда спустя почти тысячелетие. Некоторые рационалистические учения записывались самим Учителем. В частности, конфуцианские книги составлялись прежде всего как школьные учебные руководства, причем делал это сам.

В истории разных письменно-религиозных традиций возникает комплекс сходных проблем, связанных с «правильностью» основных вероисповедных текстов, их верностью первоисточнику. Во-первых, не искажен ли тот или иной текст. Во-вторых, возникали сомнения в составе всего корпуса вероисповедных текстов: не было ли пропажи важных записей?

Термин «кодификация» – по происхождению юридический; это систематизация законов в едином законодательном своде путем устранения несогласованности, восполнения пробелов, отмены устаревших норм.

В истории религии кодификация понимается как проведенное церковными авторитетами и принятое, одобренное церковью упорядочение конфессиональных книг, включая оба аспекта или уровня упорядочения – «микро» и «макро»:

1) установление «правильности» тех или иных текстов;

2) установление «правильного» списка (состава) текстов, которые образуют канон.

Священные книги образуют религиозный канон данного вероисповедания (церкви). Книги, входящие в религиозный канон (т. е. канонические книги), составляют Священное писание, самую важную часть конфессиональной литературы.

Сочинения, составившие религиозный канон, с течением времени приобретают выдающуюся, ни с чем не сравнимую славу.

В истории религиозной традиции споры о каноничности или неканоничности тех или иных сочинений начинаются в то время, когда учение в основном сложилось или, во всяком случае, достигло вершины.

В исламе вопрос о каноничности собственно Писания не возникал, что связано с ранней и жесткой кодификацией Корана. Таким образом, принцип опоры на авторитет при отборе значимой информации в исламе проявляется не в меньшей, а в существенно большей степени, чем в христианстве.

В целом в культурах, основанных на религиях Писания, в управлении коммуникацией вопрос «Кто сказал (это)?» имел и имеет фундаментальное значение. Со времен Пифагора (т. е. с VI в. до н. э.) известен принцип суждения, аргументации, оценок, обозначенный греческим оборотом autos epxa (на латыни ipse dixit, по-русски «сам сказал», т. е. «некто главный – учитель, вождь, хозяин – сказал»).

Сложение религий Писания, как и принцип, ipse dixit находятся в ряду защитных образований человеческого сознания.

Выражения священный канон, религиозные книги буддийского канона, канонизация конфуцианского учения и подобные достаточно обычны в литературе по истории восточных религий и литератур. Используя такую терминологию, следует, однако, иметь в виду, что ее значение применительно к Востоку существенно отличается как от «одноименных» христианских представлений, так и вообще от понятия священного канона в религиях Писания. Поэтому применительно к названным религиям Востока термины религиозный канон и подобные должны пониматься, конечно, с поправкой на совсем иное отношение к слову – столь мягкое и свободное, что в христианском средневековом скриптории оно показалось бы «кощунственным небрежением», святотатством, виновник которого подлежит в лучшем случае анафеме.