Читать онлайн «Самураи». Страница 94

Достоинства японского воина в древнем мире ценились весьма высоко. Его невозмутимость в битве, абсолютная преданность и решимость выполнять все приказы своего законного командира, отвага и готовность пожертвовать собой без малейших раздумий и, конечно же, энергия и мощь его действий в бою — все эти качества стали хорошо известными и вызывали страх не только в самой Японии, но и в отдельных частях Азиатского континента.

Слово самурай стало означать не только позитивные качества военного профессионала, противостоящего врагу, но и другие, менее привлекательные: фанатизм и ультранационализм, которые, закрывая для самурая другие, более разнообразные области существования, часто заставляли его исполнять на исторической сцене кровавую роль безмозглой боевой машины.

Если мы хотим понять, как развивались эти внутренние качества личности буси, то нам необходимо рассмотреть, хотя бы вкратце, две основные концепции, которые составляли основу этой личности, — то есть концепцию Центра и концепцию Внутренней энергии в том виде, в каком они изначально существовали в различных сферах культурной жизни на территории Азии, прежде чем мы перейдем к анализу конкретных путей их адаптации и интерпретации в Японии мастерами будзюцу в соответствии с конкретными целями своих боевых методов.

Концепция Центра (хара) является древней, сложной и в большинстве доступных источников материала крайне трудной для понимания. Ее основные тезисы, если их изложить в единообразной, абстрагированной форме, разбросаны по всем основным доктринам философских и религиозных школ Азии, где они рассматривались под различными углами зрения, усложнялись и применялись с узкоспециализированными целями. Сфера применения данной концепции варьировалась от космической или вселенской до конкретной или индивидуальной реальности человека — в последнем случае он рассматривался как сложная и тонкая равновесная система их физических, функциональных, психических, духовных и моральных компонентов или факторов. Далее в этом разделе мы попытаемся достаточно детально обрисовать основные характерные особенности этой концепции и стоящей за ней системы, чтобы объяснить ее влияние на будзюцу, оставив для другой книги задачу тщательного рассмотрения всех ее сложностей.

Теория или идея Центра начинается с наблюдения человека за окружающей его хаотической реальностью, пробуждающей в нем страх и замешательство. Эти эмоции являются следствием его невежества, делающего человека легкой добычей для несуществующих феноменов, для «теней», которые в конечном итоге настраивают его против самого себя, против окружающих, против всего мира. В попытке противодействовать следствиям человеческой смертности и его рабской зависимости от пугающего разнообразия экзистенциальных феноменов, мудрый человек Востока пытался найти основной Центр существования — Центр, где многое становится одним, хаос превращается в порядок, конкретное становится всеобщим, смерть и/или неподвижность становится жизнью или движением, болезненная слепота превращается в спокойную ясность, непонятное становится понятным.

Этот Центр можно найти везде и повсюду: в космосе, в природе, во всех формах жизни — в человеке и его творениях. Его можно квалифицировать как истину, если он охватывает и уравновешивает всю человеческую реальность и гармонизирует все ее аспекты и элементы, ложью, когда он выделяет лишь некоторые из них, в то же время исключая другие. Согласно восточным представлениям, истинный Центр человека находит свое первое физическое выражение в нижней части живота. На самом деле, японское слово хара в буквальном переводе означает живот, и в японской версии теории, которая эхом откликается по всей Азии, эта область является Центром жизни и смерти, Центром консолидации (имманентности) и развития (трансцендентности) всей человеческой личности. Он проявляется на всех уровнях его существования, начиная с физической сферы, затем продвигается вверх через функциональную сферу в сферы психическую и духовную. В Китае Центр назывался тандэн.

В Японии (как и во всей Азии) существует культ Центра и целое искусство (харагэй), которое является его ядром. Каждая серьезная доктрина просветления, существовавшая на Востоке, упоминала этот Центр и полагалась на него в достижении своей конечной цели. К примеру, на личном уровне доктрина буддизма призывает использовать концентрацию внимания на нижней части живота в качестве технического приема на психическую интеграцию, который способен помочь человеку через интроспекцию и медитацию. Но индивидуальный хара — это лишь первое выражение Центра. Вторым выражением (без которого первое считается ничего не стоящим и ложным) является социальный Центр человеческой реальности: Центр, где он пересекается с окружающими его людьми. Этот расширенный центр расположен в трудноуловимой точке гармонии, и найти его можно только тогда и при том условии, когда двое или более человек встретились и сотрудничают на благо друг другу. Этот социальный аспект центра стал краеугольным камнем доктрины Конфуция. И, наконец, хара через централизацию в точке взаимного благополучия, окружающей человека и его близких (социально), достигает космической сферы централизации в точке максимальной интеграции, баланса и гармонии человечества с естественным порядком на земле и Вселенной в целом. Эта точка является основной теоремой древнего даосизма, основой его культа простоты и естественной спонтанности.

Истинный Центр, как мы уже отметили ранее, является продуктом успешного слияния этих нескольких центров, которые отличаются лишь внешне (то есть различны во внешней форме и своем проявлении), но по своей сути являются идентичными. И первым признаком успешного слияния является гармония, мир, единство — с самим с собой, с другими, с реальностью в целом.

Все остальные, младшие, Центры (такие, как престиж, власть, насилие, иерархия, символы и т. д.) являются ложными и сильно ограниченными — часто они кажутся необходимыми, но в конечном счете выясняется, что это всего лишь шаткие подпорки, которые человек вынужден бесконечно изобретать и использовать, чтобы выживать и хоть как-то продолжать свое существование. На протяжении веков в Азии человек, который не был должным образом централизован в нижней части живота, считался (а в Японии считается и сейчас) физически несбалансированным, функционально нескоординированным и психически озабоченным трениями и превратностями существования. Отягощенный такой ношей, он становился жертвой любого мимолетного явления, попавшего в поле его зрения или восприятия, которое он мог попытаться использовать, чтобы достичь хоть какой-то стабильности (пусть даже иллюзорной), или просто посмотреть на него как на еще один призрачный кошмар.

Выражаясь терминами социологии, человек, который не нашел свой индивидуальный Центр сбалансированной интеграции и развития в точке объединения (не разъединения) со своими ближними, находится с ними в постоянном конфликте. В конце концов, все люди имеют одинаковую сущность и являются отражениями друг друга; все они — проявления жизни, а не враждебные существа, не объекты, которые можно использовать, повредить или разрушить. В этом контексте человек, который не отождествляет себя с Центром естественного порядка и не научился уважать его законы строения и функциональности, автоматически вступает с ним в войну. Интересно отметить, что по закону взаимного исключения он сам становится жертвой дисгармонии, внесенной им в общий порядок, который, о чем следует помнить, объемлет и поддерживает его.

В такой же мере, насколько человеку, в силу его естественной тенденции попадать под влияние различных фантасмагорий и феноменов, легко избрать для себя ложный Центр, настолько же ему трудно найти истинный Центр, а если он все-таки сумеет его найти, перед ним возникает еще более трудная задача — развить и удержать его. Поэтому мудрецы Востока изобретали многочисленные методы, помогавшие достичь, развить и поддерживать положение всеобъемлющего и гармоничного равновесия между противоположными аспектами человеческой реальности.

Эти поиски централизации были главной задачей для всех восточных культур, и именно здесь можно встретить (как в содержании, так и в типе или стиле дисциплин) самую разнообразную коллекцию всех вообразимых методов достижения конечной цели, варьирующихся от специализированных дисциплин интеллектуального развития, доминировавших в схоластических сообществах Китая и Тибета, до таких же (если не более) интроспективных, но значительно более метафизических или анимистических индийских дисциплин мистического и интуитивного развития. В каждом методе цель была одна и та же — освобождение от ярма существования за счет развития положения централизованной независимости, позволяющей воспринимать, понимать и улучшать реальность с максимальной ясностью и точностью. Среди различных упражнений, придуманных для этой цели и практиковавшихся на протяжении многих лет, доминировали те, которые были направлены на успокоение сознания и медитацию или внутреннюю концентрацию, и большая их часть практикуется на Востоке и сегодня. В Японии священники и монахи, художники и поэты, ремесленники и политические лидеры периодически выполняли такие упражнения у себя дома и в подходящих уединенных местах, желая пересмотреть и заново собрать свою личность в хара, чтобы жить более полной жизнью, исполняя отведенную им роль в обществе.