Читать онлайн «Когда Египет правил Востоком. Пять столетий до нашей эры». Страница 25

Как показывает другая часть клинописных табличек из Амарны, на весьма похожем уровне находились и отношения между Египтом и двумя великими державами на Тигре и Евфрате — Ассирией и Вавилонией. Особенно активный обмен происходил с вавилонскими царями Кадашман-Энлилем и Бурнабуриашем. Письма этих правителей, которые имеются в нашем распоряжении, составлены в значительно более решительной и самоуверенной манере, чем те, что отправлял в Египет двор Митанни, и показывают, что эти владыки великой и могущественной империи считали себя по меньшей мере равными фараону. Ни один митаннийский владыка никогда не осмеливался добиваться руки египетской царевны. Иначе обстояло дело с вавилонскими царями. Когда Аменхотеп III обратился к Кадашман-Энлилю с просьбой прислать его дочь в свой гарем, она была отправлена к нему без колебаний. Однако фараон воспротивился встречной просьбе отправить в Вавилон египетскую царевну. Это неразумное предложение было отвергнуто как противоречившее всем обычаям. Однако Кадашман-Энлиль ответил своему «брату» более логично и последовательно в другом письме:

«Если, брат мой, ты пишешь, что не позволишь дочери твоей выйти замуж, говоря: „Никогда дочь египетского царя не была отдана никому“ — почему же тогда нет? Ты царь и можешь поступать по своему собственному желанию. Если ты пожелаешь отдать ее [в жены], кто сможет сказать что-либо [против]?»

Дальше он продолжает простодушно утверждать, что, в конце концов, будет вполне доволен, если ему пришлют другую красивую женщину, поскольку ему будет достаточно просто объявить, что это дочь фараона, и никто не узнает об этом.

«Однако если ты вообще не пришлешь мне никого, значит, ты не думал о братстве и дружбе, когда писал об установлении более близких отношений друг с другом посредством брака? Именно с этой целью… я написал тебе о женитьбе. Почему же тогда брат мой не прислал мне даже одну женщину? Что ж, ты не послал мне женщины, должен ли я тогда, как ты сам, отказаться от женщины от тебя?»

В письме обсуждается и другая тема:

«Что касается золота, о котором я писал тебе, пришли мне золото, все, какое есть, больше, даже прежде, чем приедет твой посланник, тотчас же, во время нынешнего урожая… чтобы я мог закончить работу, которую я веду».

Царь продолжает, говоря, что позже золото не будет желанным и что если он не получит необходимое количество сразу, то вернет его назад и не сможет отдать фараону свою дочь.

Итак, очевидно, что важнейшую часть этих писем составляли повторяющиеся просьбы о золоте и других подарках. Иногда в них поднимались и политические вопросы. Царь Ассирии обратился к Египту за помощью против своего господина — вавилонского царя Бурнабуриаша. Когда последний услышал об этой просьбе, то написал дружественному двору, что в ней следует безоговорочно отказать, поскольку в подобных же условиях, когда некие ханаанеи, находящиеся под властью Египта, просили поддержки у Вавилона, им было в ней отказано.

Мы уже упоминали, что египетская торговля и ее самый могущественный и богатый участник — фараон — входили в контакт с хеттами и Малой Азией, а также с Кипром. С правителями этих областей египетский царь тоже обменивался посланиями на клинописных табличках, а также «данью» под видом даров. Кипр в основном торговал медью, Хеттская империя — сокровищами из серебра, тогда как Египет поставлял золото и предметы прикладного искусства.

Среди владык, «слышавших о победах Тутмоса III во всех землях» и прибывших в Египет, чтобы принести свои дары, были многочисленные «вожди земли кефтиу и островов в середине моря». Это были светлокожие люди, одежда которых резко отличалась от нарядов сирийцев. Она состояла из короткой яркой юбки с каймой, украшенной орнаментом, и более длинной полосой ткани впереди. На ногах эти люди носили высокую обувь ярких цветов. У них не было бород, а блестящие волосы падали им на плечи длинными прядями и часто вились надо лбом. Эти люди часто посещали долину Нила, куда привозили товары своих земель: тщательно изготовленные сосуды, кувшины и чаши из золота и серебра, кубки и золотые головы животных. Все эти и многие другие предметы с удовольствием обменивались на желанные товары из Египта.

Кефтиу являлись жителями острова Крит. Из своей столицы, Кносса, где правил легендарный царь Минос, они, вероятно, расширили границы своей империи, чтобы включить в нее большинство Эгейских островов и, возможно, даже южную часть материковой Греции. Их корабли бороздили волны Средиземного моря и достигали самых отдаленных уголков, ведя оживленную торговлю с разными народами на его берегах. Однако важнее всего была торговля с Египтом, с которым они с древнейших времен поддерживали связи и куда прибывали с грузом разных масел высокого качества и других товаров, популярных у жителей долины Нила. После того как около 1400 года до н. э. Крит пострадал от ужасной катастрофы и племена из материковой Греции вызвали падение блестящей островной империи Миноса, торговые и культурные связи Египта с Эгейским миром продолжали процветать. Об этом свидетельствуют многочисленные эгейские (позднеминойские) сосуды и черепки, найденные на различных египетских памятниках, а также египетские предметы, которые датируются временем правления Аменхотепа III и Эхнатона, обнаруженные в гробницах и развалинах городов по всему Эгейскому миру.

Итак, в XV веке до н. э. Древний мир впервые построил разветвленную систему международной торговли. Ее пути связывали Судан с Малой Азией и продолжались от Тигра и Евфрата до берегов Сирии, островов Эгейского моря и материковой Греции. Товары самых отдаленных народов становились предметами обмена, и представители совершенно разных культур смешивались и обменивались идеями друг с другом. Из-за отсутствия памятников той эпохи чрезвычайно трудно проследить иноземное влияние на Вавилонию и Ассирию, весьма вероятно, что ввозимых египетских товаров было недостаточно, чтобы отвести не менее древние искусство и культуру Месопотамии в новое русло. Совсем иная ситуация сложилась в сирийских государствах. Поскольку они стали политически зависимыми от Египта, между ними и империей фараонов развились активные торговые связи и обмен. Египетские чиновники, живущие в Сирии, привозили с собой всевозможные предметы обихода, включая самые замечательные творения египетских мастеров. В то же время местные жители в процессе торговли получали огромное количество самых разных товаров: египетские сосуды, украшения, изготовленные из драгоценных металлов и фаянса, скарабеи и амулеты. Все это они были готовы принять, и вскоре данные предметы стали копировать в сирийских мастерских. Египетское владычество положило конец вавилонскому политическому влиянию и точно так же вытеснило преобладание месопотамской культуры. В результате через какое-то время в Финикии развились особые, смешанные, культура и искусство, что явно подтверждают многочисленные сохранившиеся предметы. В Эгейском мире также найдены свидетельства, что контакты с Египтом оказывали постоянное влияние в основном на технику прикладных искусств, изготовление каменных сосудов и другие ремесла.

Существовало ли в таком случае обратное влияние этих иноземных культур на культуру долины Нила? С завоеванием Сирии и последовавшим за ним расцветом международной торговли изменившийся дух и обновленная жизнь взбудоражили жителей на берегах этой реки. Горизонты этого народа, прежде не простиравшиеся дальше порогов Нила на юге или «гор света», образовывавших восточную и западную границы долины, неожиданно значительно расширились. Пробудилось наслаждение роскошью и удобствами жизни, которые все больше подпитывали богатства, хлынувшие в Египет из завоеванных северо-восточных стран. Простая одежда для мужчин и для женщин, которая, по сути, оставалась неизменной с древнейших времен, теперь исчезла, и ее сменили наряды более элегантных стилей. От простой юбки отказались в пользу плиссированных платьев, закрывавших все тело, тогда как простые старомодные парики уступили место большим и тщательно уложенным (см. вклейку фото 50 и 56). Знатные дамы теперь стали носить богатые серьги, которые были в моде в Азии. Искусство также претерпело заметные изменения. Круг идей значительно расширился, а способы изображения стали избавляться от оков прежней традиции и двигаться в новых направлениях. На формы египетского искусства повлияли заимствования из вавилонских и сирийских источников, с одной стороны, и эгейские оригиналы — с другой. Копировались орнаменты из других стран, в искусстве появлялись чужеземные образы, так что богатая сокровищница египетских мотивов во многом пополнилась за счет добавлений извне.

От соприкосновения с новыми горизонтами египетского кругозора выиграл и египетский язык. В него вошло множество сирийских и, соответственно, главным образом семитских слов, в основном названий товаров, неизвестных египтянам до того, как их привезли в качестве дани или по торговым каналам. Эти слова в первую очередь включали обозначения таких предметов, как повозки и лошади, оружие и орудия труда, новые для Египта, а во вторую — названия более привычных предметов, таких как река, море, писец, дом и тому подобное. Для последних в египетском языке существовали свои слова, однако египетские авторы любили использовать иноземные, чтобы показать свою приверженность новейшей моде. Крупные египетские города к тому времени кишели семитами, которые попали в долину Нила или как заложники, военнопленные и рабы, или же приехали добровольно, чтобы участвовать в торговле. Многие из них с течением времени возвысились и заняли высокие административные должности. Они привезли с собой своих богов — Баала, богиню-хранительницу Кадеша Астарту и богиню войны Анат. Всем им были воздвигнуты святилища и назначены жрецы, пока наконец они не получили официального признания и им не начали приносить жертвы верующие египтяне.