Читать онлайн «Очерки истории Трапезундской империи». Страница 19

Весь этот период Трапезундская империя выступала в качестве соперницы Никейской империи, притязания которой восстановить прежние пределы империи, нарушенные латинскими завоеваниями, сталкивались с не менее основательными трапезундскими стремлениями. Это обстоятельство выражается в разностях официального титула, употреблявшегося в Трапезунде в первый период империи и измененного впоследствии, когда Византия, до известной степени укрепленная в своей политической и церковной роли, могла настойчиво заявить свои притязания со времени вступления Михаила Палеолога в Константинополь. Тогда Трапезунд принужден был отказаться от нескольких слов в титуле, наносивших ущерб притязаниям Константинопольской империи возглавлять собою православный христианский мир. К этим взаимным притязаниям между той и другой империей мы должны будем возвратиться несколько ниже. В настоящее же время ограничимся сказанным, чтобы отметить лишь в главных чертах направление событий.

Наступил, однако, крутой поворот в трапезундской политике, следствием которого были существенные перемены в настроениях руководящих политикой лиц. Прежняя партия военных и гражданских чинов, державшая в своих руках самые высшие придворные звания, постепенно уступает место лицам другой партии, причем эта смена сопровождалась актами чрезвычайной жестокости, насилия и гибели целых родов. Смерть и конфискации имущества постигали не только мужской состав гонимой партии, но и женщин. Рядом с этим усиливаются сношения с Константинополем, выступают притязания на опеку трапезундских Комнинов константинопольскими Палеологами, стремление всячески держать в зависимости династию Комнинов то посредством брачных связей, то при посредстве системы заложничества. Ясное дело, что наступил период разгрома прежней грузинской партии и переход влияния к эллинско-константинопольской. К сожалению, мы можем лишь наметить этот ход событий в общих чертах, не будучи в состоянии выяснить подробности, при каких происходило ослабление местного грузино-лазистанского влияния и усиление константинопольских палеологовских тенденций. Не подлежит, однако, сомнению тот капитальный факт, что со второй половины XIV в., когда мы можем считать совершившимся указанный перелом, направление истории Трапезундской империи пошло по другому руслу, вследствие чего дальнейшая судьба ее совпадает с событиями Византийской империи. Имеем в виду не только приближение к катастрофе, постигшей весь греческий мир, но и многие подробности и детали, ознакомление с которыми ослабляет у историка и мыслителя самое естественное чувство сожаления и сострадания к современникам эпохи оттоманского завоевания.

После 1230 г. монголы появились в Армении и стали угрожать иконийскому султану. Сопротивление Гийяса-эд-дина Кей-Хюсрава II (1236–1245) не спасло султаната, и он должен был признать себя данником монголов. Хотя отдаленность Малой Азии от центра монгольской власти дала возможность эту зависимость свести к формальностям, в виде выплаты условленной подати, тем неменее монгольское завоевание существенно изменило существовавший доселе порядок в подчиненных туркам-сельджукам областях. Мелкие владетели в звании бэков, эмиров или ханов, управлявшие отдельными частями, при ослаблении иконийского султаната постепенно получили независимость от центральной власти и образовали в Малой Азии целый ряд небольших феодальных владений, находившихся в постоянной вражде одно с другим. Это именно обстоятельство, приносившее много вреда сельскому населению, подвергавшемуся набегам и опустошениям, создавало для христианских империй такую обстановку, благодаря которой она могла лавировать между враждебными течениями, заключая то политические, то родственные союзы с тем или иным эмиром и ослабляя тем опасность дружного и соединенного турецко-монгольского напора. В особенности трапезундские императоры отличались искусством приобретать себе друзей и союзников между мусульманами посредством браков, выдавая за местных эмиров своих красивых дочерей и сестер.

На фоне событий, развивающихся между 1235 г. (разумеем образование четырех улусов) и 1261 г. (падение Багдадского халифата), на долю Мануила I отмечается несколько военных выступлений. Так, при движении монголов в 1244 г. (великий хан Угедей или Октей) получает значение битва при Коusadae, недалеко от Аrcinga на границе Трапезундской империи, где нанесено поражение сельджукскому султану и его союзникам, между которыми был и Мануил I. С этого же времени нужно полагать начало вассальной зависимости его от монголов. В 1253 г. Рубрук дает об этом точные сведения. Очевидно, с целью выйти из вассальной зависимости, Мануил обращался с письмом к Людовику и просил его о брачном союзе. Наконец, ему принадлежит постройка храма св. Софии неподалеку от Трапезунда.

Для царствования Мануила имеется официальный акт, сохранившийся в библиотеке Ватопедского монастыря на Афоне. При исключительной бедности источниками, афонский акт не должен оставаться неиспользованным, хотя бы значение его и казалось на первый взгляд слишком узким[61]. Это есть выписка из протокола патриаршего поместного собора от 1 января 1260 г., занимавшегося и вопросом о Трапезундской митрополии, заверенная хартофилаком Феодором Ксифилином[62]. Конечно, можно пожалеть, что не сохранилось всей деловой обстановки, которою были вызваны и наш акт, и соборное деяние, а между тем она могла бы ознакомить нас с политическими и церковными отношениями Трапезунда к Константинополю, а ранее того к Никее, когда Константинополь был еще в руках латинян. Тем не менее следует использовать хотя бы только намеки на деловую обстановку. Выписка, относящаяся к вопросу о Трапезунде, начинается с восхваления мира, превосходящего всякий ум. Читатель должен дополнить здесь рисуемую картину мира таким состоянием, которое нарушало мир, а это было прежде того времени, когда между Константинополем и Трапезундом улажен был церковный вопрос, составлявший предмет соборного суждения. Оказывается, что церковный вопрос не имел первостепенного значения во взаимных отношениях империй.

Вопрос ставился — и именно со стороны Константинополя — шире; в акте говорится об этом так: державный и святой самодержец, совокупляя все распавшиеся члены и части Ромейской империи[63], вместе со всеми другими пригласил к единению и владетеля Трапезунда, и подчиненных ему областей, возлюбленного двоюродного брата, благороднейшего, Великого Комнина и возлюбленного сына нашего смирения кир Мануила, и это не посредством переписки только, но через посольство. Всего же искреннее он настаивал на соединении его брачным родством с его царством.

Вот при каких условиях состоялось соборное суждение о церковном положении Трапезунда. В нашем акте читается по этому вопросу: «И поелику названный высокоблагороднейший великий Комнин и возлюбленный сын нашего смирения ходатайствовал перед нашим смирением и божественным и священным собором нашим об испрошении согласия державного и святого моего автократора на то, чтобы назначаемые в Трапезундскую митрополию архиереи, ради опасности морского путешествия, освобождались от необходимости являться к нашему смирению ради принятия от него рукоположения, но чтобы по благожелательному препоручению нашему получали и наречения и рукоположения на месте (т. е. в Трапезунде) от местного митрополита, как бы от нашего смирения[64]. Обсудив этот вопрос и принимая в соображение, с одной стороны, то, что вызывается согласием на уступку определенного права, с другой же — на происходящую отсюда пользу, т. е. единение ромейского племени и вместе семейный союз, мы соглашаемся на настоящую уступку и делаем следующее определение. Когда наступает время наречения духовного жениха, Трапезундская митрополия сообщает об этом в Константинополь, в патриархию, которая посылает в Трапезунд одного из синодальных архиереев или кого-либо из церковных архонтов. В его присутствии и в присутствии одного из местных архиереев, или местных митрополитов или епископов, с ведома царского уполномоченного и всего областного клира, под председательством митрополита происходит наречение имеющего быть избранным во епископы по каноническим положениям, а потом хиротония, которую совершает или посланный от патриарха, если он в архиерейском сане, или если не имеет этого сана, то другие. Вменяется в необходимую обязанность имеющих принимать там рукоположение архиереев подавать прежде рукоположения собственноручное изложение веры, т. е. святой символ. После же рукоположения обязываются во всех совершаемых ими церковных службах и священнослужениях возглашать имя нашего смирения, во свидетельство того, что и они находятся в единении с апостольским патриаршим престолом Константинополя по каноническим постановлениям. Трапезундский митрополит должен совершать хиротонию только в подчиненных ему епископиях и не имеет права совершать рукоположения митрополитов или архиепископов, ибо это право остается за константинопольским престолом. Если же сам трапезундский митрополит или другой из митрополитов позволил себе хиротонисовать митрополита или архиепископа без поручения или соизволения нашего смирения, то он подлежит каноническим наказаниям и прощениям».