Читать онлайн «Введение в историческую уралистику». Страница 15

Разгром Волжской Булгарии монголами в 1236 году, повторённый затем в 1241 году, коснулся прежде всего опять-таки горной стороны (правобережье Волги), однако следует полагать, что уже в XIV — начале XV века большая часть марийских земель была включена в состав податных областей Золотой Орды — даруг, и марийцы стали частью населения оформившегося как независимое государство в первой половине XV века Казанского ханства. Таким образом, с XIV—XV веков начинаются интенсивные контакты марийцев с поволжскими татарами, продолжающиеся до сего дня, в ходе которых тюркское влияние на марийский язык и культуру достигает своего максимума. Любопытно, однако, что, несмотря на сильное влияние тюркских мусульманских народов (булгар и поволжских татар) в целом, пронизывающее, в частности и традиционную духовную культуру, марийцы, по-видимому, никогда не принимали в сколько-нибудь массовом порядке ислам, оставаясь язычниками.

С этого же времени (XV—XVI века) русские источники отличают черемису горную (под этим названием имеются в виду как горные марийцы, так и чуваши) и луговую — это связано не только с уже оформившимися отличиями между двумя субэтническими группами марийцев, но и с тем, что жители горной стороны всё чаще и теснее контактируют с русскими (в конце концов, незадолго до взятия русскими Казани, в 1546—1551 годах горная черемиса перешла в подданство русского царя), в то время как луговые марийцы практически всецело находятся в ареале татарского (Казанского) влияния. Это различие в конечном счёте привело к окончательному разделению горных и луговых марийцев.

В период Казанского ханства у марийцев складывается специфическая административно-военная организация, «сотенная» (деление на более мелкие по сравнению с даругами административно-податные единицы, «сотни»), возникает прослойка военных предводителей — «сотников» и князей. Во время покорения Казанского ханства Москвой (взятие Казани войсками Ивана Грозного в 1552 году) луговые марийцы представляли собой значительную военную силу, сражались на стороне Казани и даже после её падения вместе с татарами и (вероятно) южными удмуртами продолжали ожесточённое сопротивление, закончившееся только в 1557 году. Установление русской государственной власти, сопровождавшееся навязыванием христианства, вызвало несколько марийских восстаний в конце XVI — начале XVII веков, одно из которых (1580—1584 гг.) получило даже название «черемисская война». Для укрепления своей власти на марийских землях русское правительство основывает здесь остроги, ставшие затем уездными городами: Царевококшайск (1578 г., ныне — Йошкар-Ола), Козьмодемьянск (1583 г.), Яранск (1591 г.) и др.; начинается приток на марийские земли и крестьянского русского населения.

После поражения восстаний основной формой протеста марийцев против социального и национального угнетения, прежде всего — против угрозы насильственной христианизации, стало массовое переселение на восток — в основном на территории современных Башкирии и Екатеринбургской области. Так в XVII—XVIII веках сложились восточные марийцы, диалекты которых ближе к диалектам луговых марийцев и составляют вместе с ними базу литературного лугово-восточного марийского языка, противостоящего горномарийскому. Вместе с тем, восточные марийцы имеют многочисленные отличия как от горных, так и от луговых в материальной и духовной культуре, и прежде всего — они в большинстве своём не были даже формально христианизированы (так называемые či mari «чистые, истинные марийцы»). Впрочем, горные и особенно луговые марийцы также были крещены не поголовно и никогда не воспринимали православие как свою религию, продолжая придерживаться на практике дохристианских обрядов и верований. Сохранение язычества стало, таким образом, мощным фактором, обеспечивающим поддержание высокого национального самосознания и определённой сопротивляемости ассимиляции, отличающих марийцев от других финно-угорских народов России. В 70‑х годах XIX века среди марийцев получила некоторое распространение секта Кугу сорта («Большая свеча»), создатели которой пытались реформировать марийское язычество, соединить его с элементами христианства (прежде всего — идея единого бога, отказ от кровавых жертвоприношений) и превратить его в канонизированную национальную религию (см. о подобных процессах у мордвы и удмуртов в разделах о них). Марийское язычество во многом сохраняет свои позиции и сегодня: по данным социологических опросов начала 1990‑х годов около 27,4% марийцев в Республике Марий Эл придерживаются православия, 7,9% — марийского язычества, 20,7% считают себя исповедующими и ту и другую веру (двоеверцы), — следует думать, что среди восточных марийцев и марийцев отдельных регионов Республики Марий Эл (прежде всего — северо-востока её) процент придерживающихся языческих верований лиц будет ещё выше.

Возможно, имели место переселения групп марийцев не только на восток, но и на север, в глухие лесные районы — в частности, такое происхождение могут иметь тоншаевские марийцы (не более 3,5 тыс. чел.), живущие в верхнем и среднем течении реки Пижмы в Тоншаевском районе Нижегородской области (крайний её северо-восток).

Как продолжение марийских миграций XVII—XVIII веков можно рассматривать и переселения марийцев в XIX — начале XX века в ходе массового движения российского крестьянства на восток — в Сибирь, Северный Казахстан.

Следует заметить, что внутренняя структура марийского народа не исчерпывается подразделением на горных, луговых и восточных марийцев, существует, кроме того, земляческое, этнографическое деление: например, сами марийцы делят себя на группы по наиболее характерным женским головным уборам: sorokan marij — носящие сороку (северо-запад и север, частично — центр Марий Эл, Яранский р‑н Кировской области, тоншаевские марийцы), šə̑makšan marij — носящие остроконечный шымакш (восток и северо-восток Марий Эл, Уржумский и Малмыжский районы Кировской области; видимо, к этой группе следует относить и большую часть восточных марийцев, носящих остроконечные головные уборы šurə̑k и äkäj, происходящие, возможно, от шымакша), šarpan-našmakan marij — носящие головное полотенце шарпан и покрывающий темя вышитый нашмак (горные марийцы, жители юга и юго-востока Марий Эл). Кроме того, в языковом отношении помимо горного, лугового и восточного наречий принято выделять также северо-западный диалект марийского языка.

После революции 1917 года в России, в 1920 году была образована Марийская автономная область, в 1936 году преобразованная в Марийскую автономную республику (ныне — Республика Марий Эл). К этому времени, однако, уже оформились две литературные языковые нормы: горномарийский и лугово-восточный марийский языки; в 1926 году существование двух равноправных литературных языков было официально закреплено. В 1897 году в России проживало 375,2 тыс. марийцев, в 1926 — 428,2 тыс., в 1959 — 504,2 тыс. Примерно половина марийцев проживала в пределах Марийской Республики. Перепись 1989 года зафиксировала на территории России 643,7 тыс. марийцев, из которых 526,9 тыс. человек назвало один из марийских своим родным языком (высокий процент по сравнению с другими финно-угорскими народами России). В Марийской Республике в 1989 году проживало 324,3 тыс., в Башкирии — 105,7 тыс., в Кировской области — 44,5 тыс., в Екатеринбургской области — 31,3 тыс. марийцев.

Удмурты, коми-зыряне и коми-пермяки, чьи языки чрезвычайно близки (пожалуй, они внешне даже ближе друг к другу, чем прибалтийско-финские) и происходят от единого пермского праязыка, обособившегося от других известных нам финно-угорских языков достаточно давно (вероятно, не менее трёх тысяч лет назад), образуют пермскую (об этимологии слова см. раздел о коми) группу народов, объединяемых не только общностью происхождения их языков, но и общностью исторических судеб. В литературе в отношении пермян иногда неправильно употребляют термин финно-пермские народы, что непозволительно, так как название финно-пермский давно и правомерно используется для обозначения всех финно-угорских языков и народов, исключая угров, то есть — от прибалтийских финнов до пермян включительно. Ещё менее удачны такие иногда встречающиеся названия пермян, как пермские финны или восточные финны, так как к финнам эти народы имеют весьма отдалённое отношение (с тем же успехом русских, например, можно было бы называть «восточными немцами»).