Читать онлайн «Теодорих Великий». Страница 29

Для многих сочинений того времени характерно пробуждение интереса к прошлому римской Церкви. В начале VI века один из сторонников Лаврентия составил сборник жизнеописаний Пап. Открывался этот сборник биографией претендовавшего на папский престол Лаврентия, а за ней шли описания жизни Пап, портреты которых находились в базилике св. Павла, о чем уже шла речь выше. А вот сторонники Папы Симмаха шли на прямую фальсификацию исторических документов, которые свидетельствовали о событиях, касавшихся римской Церкви IV века, чтобы доказать, что, несмотря на то трудное положение, в котором оказался в результате происков своих врагов Симмах, именно он является легитимным Папой. Отсюда следовал такой вывод: поскольку Симмах — истинный Папа, то он не может быть вызван в качестве ответчика в какой бы то ни было суд. В VI веке эти так называемые симмаховские фальсификации были включены в перечень норм церковной юрисдикции, а еще один автор использовал их при составлении второго сборника жизнеописаний Пап. Этот сборник, получивший название «Книга Пап», вышел примерно в 530 году из-под пера неизвестного нам и не слишком образованного клирика, который весьма произвольно толковал исторические события и пользовался самыми разными источниками, но только не теми, которые находились в папских архивах. Наибольшее внимание автор «Книги Пап» уделил современным ему событиям. Нас же больше всего интересуют в этом сборнике описания римских церквей и тех произведений искусства, которые их украшали.

Церковная жизнь тогдашнего общества отражена и в некоторых литературных произведениях. Это прежде всего — достаточно хорошо известные работы членов римской курии, а также знаменитого в Равенне и высоко оцененного Кассиодором монаха Дионисия Малого, предложившего считать началом нового летосчисления рождество Христово; к этим работам можно добавить отредактированный им «Сборник папских декреталий» и перевод книги «Соборные каноны». В огромную заслугу Дионисию Малому нужно поставить и перевод сочинений греческих Отцов Церкви на латинский язык. Знаковым символом богословской литературы VI века были переводные книги, различные сборники и комментарии.

Так же как и Рим — хотя и в несколько меньшей степени, — центром литературной и духовной жизни были еще два знаменитых города Северной Италии, бывших какое-то время императорскими резиденциями: Медиолан и Равенна. В Медиолане находилась знаменитая школа, в основе которой лежала пришедшая из Галлии система обучения семи свободным искусствам. Окончившие эту школу получали хорошее светское образование на античной основе (что примерно соответствует тому уровню образования, который дают наши гимназии) и возможность учиться дальше — в образовательных учреждениях более высокого уровня. Эту школу организовал архиепископ Лаврентий; грамматику в ней преподавал Девтерий, а риторику диакон Эннодий, правая рука архиепископа. Выпускниками этой школы были такие известные люди, как Парфений и Аратор; первый, будучи высокопоставленным чиновником Франкского королевства, возглавлял его министерство культуры, в то время как второй, ставший чуть позже диаконом римской Церкви, написал знаменитую книгу «О деяниях апостольских». Боэция же Эннодий оценивал не слишком высоко. Он даже отпускал в его адрес весьма колкие шутки: он говорил, что в руках Боэция меч и копье немедленно превратились бы в прялку и тирс[48]; как верный поклонник Венеры, он постоянно избегал трудов, присущих Марсу. Хотя Эннодий и написал великолепное послание в защиту Папы Симмаха во время возникшей схизмы, два агиографических сочинения и несколько гимнов, он все-таки был скорее светским писателем, чем теологом. Безусловно, он получил весьма хорошее образование и умел довольно туманное содержание своих произведений облекать в античные классические формы. Однако очень многим из этих произведений свойственны высокопарность и манерничание, а изящно выстроенные формы не в силах скрыть их внутреннюю пустоту; так что в большинстве случаев нам трудно понять истинный смысл сочинений Эннодия и все они для нас чуть-чуть «несъедобны».

Если же говорить о духовной и литературной жизни такой резиденции Теодориха, как Равенна, то вряд ли нужно специально убеждать читателя в том, что вся она — и при дворе, где отдавали предпочтение взглядам не только высокообразованного, но и весьма практичного Кассиодора, и в греко-римских школах — была поставлена на службу новому правителю Италии. Подводя итог всему сказанному выше, можно с полным правом утверждать: в Италии начала VI века кипела довольно бурная духовная жизнь, благодаря тому что интересы всех служителей искусства и науки (как образованных готов, так и римлян и греков) — литераторов, архитекторов, художников, ученых совпадали, ибо старания каждого из них всемерно поощрялись королем. Все они придавали государству, возглавляемому варваром Теодорихом, тот блеск, который заставлял римлян вспоминать о годах, когда Римская империя находилась в зените своего могущества. Им казалось, что вновь наступили счастливые времена.

И короля, благодаря которому вернулся этот Золотой век, и литераторы, и художники прославляли как римского императора. О панегириках в его честь уже говорилось выше, а во многих городах страны ему были установлены памятники из весьма дорогостоящих материалов. В зданиях Рима, Неаполя, Турина, Павии, Равенны и некоторых других итальянских городов появились портреты Теодориха, сделанные из великолепной цветной мозаики. К сожалению, все эти монументы либо полностью уничтожены, либо серьезно повреждены; у нас осталось лишь описание того памятника Теодориху, который Карл Великий приказал перевезти из Равенны в Ахен: это — конная статуя из позолоченной бронзы; в левой руке Теодорих держит щит, в правой — поднятое для броска копье.

Только благодаря столь высокому признанию заслуг Теодориха была отчеканена — вопреки всем традициям — золотая монета с его портретом. Согласно весьма сомнительному утверждению, эта монета была найдена в окрестностях г. Сенигаллии (чуть севернее портового города Анконы). Затем она попала в коллекцию господина Франческо Гнекки из Милана, дружеской любезности которого я обязан фотографией этой уникальной монеты.

Диаметр монеты составляет 33 мм, ее масса — 15,32 г. На лицевой стороне (аверсе) монеты отчеканен поясной портрет короля. На нем — пластинчатые доспехи и хламида[49], закрепленная на правом плече круглой фибулой. Непокрытая голова Теодориха демонстрирует его красиво причесанную густую шевелюру. Правую руку он держит перед грудью в благословляющем жесте, а в его левой руке — изображающая земной шар сфера, на которой стоит Виктория, богиня победы, с венком и пальмовой ветвью в руках. На аверсе выбита надпись: Rex Theodericus Pius Princ[eps] I[nvictissimus] S[emper]. Ha реверсе монеты повторено изображение Виктории, стоящей на шаре, и выбита надпись: Rex Theodericus Victor Gentium. Comob — указание на Монетный двор Константинополя, хотя эта монета, вне всякого сомнения, отчеканена либо в Риме, либо в Равенне. Со стороны реверса к монете припаяны два золотых крепления для застежки, посредством которой можно было носить эту монету как украшение. В качестве комментария к изображению Теодориха на этой монете приведем фрагмент из панегирика Эннодия:

«Лишь в тебе одном счастливо объединяются доброта и властность, заставляющая людей повиноваться твоим приказам. Ты мог бы просто в силу своего высокого происхождения быть их господином, но тебе присущи и великолепные человеческие качества. Принадлежность к блестящему королевскому роду дала тебе в руки скипетр; и уже одного этого было бы достаточно, чтобы быть правителем, даже если бы у тебя отсутствовали все заслуги, которые дают человеку его незаурядные способности. Но твоя великолепная внешность не является твоим единственным достоинством, ибо твой королевский облик озарен пурпуром благородства. Сереры[50] присылают тебе одежды, изготовленные дорогостоящими червями; дарят великолепные огромные покрывала, диадему с переливающимися разными цветами драгоценными камнями, самоцвет, который стережет огромная змея; каждое украшение, которое исполненный почтения мир посылает тебе, становится, коснувшись твоего тела, еще краше, и значение его возрастает, что свидетельствует о том, что оно наконец-то нашло своего господина. Белизна твоих щек великолепно гармонирует со здоровым румянцем. Глаза полны юношеского огня, им почти незнакома печаль. Благородные руки, несущие строптивцам погибель, щедро раздают подданным заслуженные ими награды. Никого не стал бы я прославлять лишь за его знатность и богатство; другим правителям диадемы дарованы их судьбою, на голову моего короля ее надела рука самого Господа Бога. Те правители лезут из кожи вон, чтобы все обратили внимание на их роскошные наряды; мой король предпочитает сохранять свой простой, неизменный облик; а если бы ему вдруг захотелось принарядиться — он мог бы одеться в любые, в самые дорогие чужеземные наряды! Правитель Италии может быть совершенно разным человеком: в гневе он так же страшен, как удар молнии, в радости он так же прекрасен, как синее безоблачное небо. И еще до того, как он раскроет уста, посланники других народов знают, чего им ждать: дружественного мира или ужасающей войны».