Читать онлайн «Теодорих Великий». Страница 13

На этом совершенно естественном и понятном двойном стремлении римлян на Восток и на Запад, в основе которого лежали национальные римские интересы и осознание необходимости исторического развития Империи, таилась серьезная опасность и для самого Теодориха, и для его королевства. Поэтому он должен был обратить самое пристальное внимание на лояльность своих, итальянских, римлян и добиться подтверждения императором дарованного ему самостоятельного правления. В наихудшем случае ему пришлось бы рассчитывать только на преданных ему остготов.

Теодорих верил, что итальянские римляне относятся к нему вполне лояльно, поскольку он полностью сохранил все государственные учреждения Империи, все общественные и частные формы римской жизни и формировал из своих остготов только оборонительные отряды, предназначенные для борьбы с враждебными варварскими племенами. Вся система римского государственного управления не подверглась почти никаким изменениям, и, как и прежде, должности чиновников государственных учреждений и местных советов отдавались только римлянам. Правда, было одно исключение из этого правила — сам Теодорих, поскольку он не только раздавал должности, но и занимал наивысший юридический и административный пост; однако формально он был всего лишь наместником императора.

«Римским цивильным» слоям общества нового государства противостояли «вооруженные готы». Управление страной принадлежало римлянам, ее вооруженная защита — готам. Ни один гот не допускался ни в местный совет, ни в государственное учреждение. Тем не менее все готы подчинялись римским законам, если не считать семейных и личных правовых отношений, которые были отданы под юрисдикцию готского права. Из сказанного вовсе не следует, что готов судили римские судьи. Напротив — ни один гот не предстал перед римским судом. Их судил, так как они были солдатами, готский военный трибунал, причем были отмечены многочисленные случаи злоупотребления готскими военными судьями своим служебным положением. И данный судебный орган лучше всего свидетельствует о том, что «готы действительно были хозяевами». В областях, высокий процент населения которых составляли остготы, последние жили на участках земли, принадлежавших римлянам, вперемешку с ними. Но готы всегда дистанцировались от римлян благодаря своему национальному судопроизводству, занимавшемуся семейными и личными делами, благодаря своей арианской религии, своим обычаям и своему языку. У них не было с римлянами общего гражданского права. Ни один гот не мог вступить в брак с римлянкой. Словом, готы оставались чужеземцами для римлян, иностранцами, подчинявшимися римским законам. Как мы видим, это была не совместная жизнь, а сосуществование двух отдельных, несравнимых в культурном отношении элементов. Подобная общественная структура, конечно же, являлась искусственным образованием, и власть, которая ее создала, должна была прикладывать постоянные усилия, чтобы ее сохранить. Эту структуру никак нельзя назвать жизнеспособным организмом, который способен развиваться естественным образом.

Теодориха считают весьма недальновидным политиком за то, что он совершенно сознательно сохранял этот дуализм и не предпринимал никаких мер для того, чтобы, постепенно устраняя имеющиеся противоречия, сблизить римлян и готов в экономической, социальной и религиозной сферах, создавая таким образом единую нацию. И этот упрек абсолютно справедлив. Теодорих действительно не пытался осуществить такое сближение римлян и готов! Почему? Да потому, что он должен был от этого отказаться. Прежде всего, ему приходилось считаться с тем, что в его распоряжении находилось очень небольшое количество германских людских ресурсов. Когда он прибыл в Италию, у него было всего лишь 20 000 солдат. Многие из них нашли свою смерть в сражениях с гепидами и армией Одоакра. Теодорих не мог восполнить эту потерю, поскольку у него не было германского хинтерланда[16], из которого могло бы прийти к нему пополнение. Из тех солдат, которыми располагал Теодорих, с большим трудом можно было набрать одну дивизию. Поэтому из чисто военных соображений Теодориху пришлось вывести 15 000 человек из общевойскового соединения и распределить их по всей Италии среди римлян. Но все равно количество готов было настолько малым, что даже если бы Теодорих и попытался осуществить их сближение с римлянами, последние, намного превосходя готов и в количественном и в культурном отношениях, в кратчайший срок полностью уничтожили бы готов как самостоятельный народ. Причем все это случилось бы даже при совершенно спокойном развитии событий (чего в те времена было весьма трудно ожидать). И наконец, Теодорих прекрасно понимал, что именно в Италии, где все римское было теснейшим образом связано с традицией, у римлян не было ни малейшего желания к сближению с варварами, и в том случае, если бы Теодорих попытался добиться этого, используя меры принуждения, это, скорее всего, вызывало бы очень сильную отрицательную реакцию.

В любом случае, попытавшись устранить изоляцию своих готов, Теодорих прямиком привел бы их к быстрой гибели! И именно потому, что Теодорих думал прежде всего о сохранении у готов национального чувства собственного достоинства, он не мог избрать этот путь! Его называли «политическим идеалистом» и говорили о его «фантастическом политическом чутье», имея в виду то, что он провозгласил глубочайшее уважение к Империи единственным лейтмотивом своей политики. Однако ни в коем случае нельзя забывать о том, что в годы основания Остготского королевства у Теодориха было слишком мало сил для того, чтобы диктовать свои условия! Назовите другие пути, которыми Теодорих, после того как он с огромным трудом устранил Одоакра, мог бы пойти, имея в своем распоряжении 15 000 солдат! И не спешите осуждать Теодориха, сравнивая его положение с положением Хлодвига, который к тому времени уже стал ортодоксальным христианином и, таким образом, получил реальную возможность осуществить слияние франков с римлянами и создать новую жизнеспособную государственную структуру. Не забывайте при этом, что, хотя Теодорих был не язычником, а убежденным христианином, он был главой своей, Арианской[17], Церкви. Нам хорошо известно, что он был убежденным приверженцем религии своего народа и своих предков. Мог ли Теодорих в те дни, когда Арианская Церковь была чрезвычайно сильна у братских германских народов — вандалов, бургундов и вестготов, даже подумать о том, что можно изменить свои религиозные убеждения? И даже если допустить, что это не так, разве должен был он отказаться от своей собственной веры и веры своего народа, чтобы приобрести таким образом весьма сомнительный политический капитал? Ведь подобное решение породило бы массу трудностей, препятствующих установлению требуемых отношений. И еще одно обстоятельство нужно принять в расчет: франкский король Хлодвиг подготовился к решающим действиям (я подчеркиваю — подготовился) в провинции, которую в течение многих десятилетий населяли варвары и которая обладала значительными людскими ресурсами. Вряд ли ему удалось бы сделать это в Италии; не мог этого сделать здесь и Теодорих. Забыв на минуту о недостаточности ресурсов, которыми располагал Теодорих, спросим себя: разве не мог он хотя бы попытаться изменить историю Италии, пусть и насчитывающую почти полтора тысячелетия? Или, может быть, следует признать, что в результате этого длительного развития Италия действительно стала единым «национальным совершенством»? Ограниченность реальных возможностей Теодориха, которую он хорошо осознавал, позволяет глубже понять сложившийся расклад политических сил в Италии.

Так жесткая необходимость выживания в создавшихся в Италии условиях, которую разделял Теодорих вместе со своим народом, породила в его государстве дуализм, который потребовал от короля тонких дипломатических действий. Противостояние двух сил было заметным и сильным. Нельзя сказать, что готы выказывали какое-то особое недовольство. Но часть римской аристократии и крупные землевладельцы с самого начала противились созданию новых общественных отношений, с нетерпением ожидая освобождения Италии от варваров и восстановления прямого императорского правления. В то время в Италии существовали как ирредентисты[18], так и сторонники византийского императора. И Теодорих, с первых же дней своего правления, был вынужден считаться со скрытой оппозицией и бороться с ней.

Господствующий класс, римские латифундисты, которых и без того тесно связывали с Византией и давние традиции, и теперешние интересы, конечно же, имели весьма серьезную причину своего неприятия новой власти: ведь их не только лишали практически неограниченного политического влияния, но и постепенно вытесняли из экономической сферы. Именно Теодорих стал тем правителем, кто повел решительную борьбу с коррупцией римских чиновников и начал очень жестко контролировать процесс установления латифундистами цен на вино и продукты питания. Он обращал особое внимание на любой случай давления господствующего класса на более слабых производителей и беспощадно карал за это. Излишне говорить, что подобными мерами Теодорих задел интересы этих влиятельных слоев общества; зато он привлек на свою сторону городское население и неимущих. Таковы были политические и экономические причины, в силу которых господствующий класс Италии постоянно обращал свои взоры в сторону Византии.