Читать онлайн «Европа и ислам  История непонимания». Страница 62

На Ибрагима возлагались большие надежды, его имя стало символом для арабского мира, который постепенно пробуждался и, судя по всему, проявлял желание сбросить османское иго. И хотя Ибрагим жестоко расправился с греческими повстанцами, западные либералы были убеждены, что он предан делу свободы и обновления. Лишь русская армия преградила его наступление на Стамбул.

Ибрагим, однако, открыл для европейцев путь в Святую землю. Следуя британскому примеру, Франция, Пруссия, Австрия и Испания открыли там консульства, а Россия направила своего представителя. Поток паломников сдерживали антисанитарные условия, царившие в Иерусалиме, и поэтому заинтересованные страны стали принимать меры по улучшению гигиены в городе и открывать госпитали.

Вдохновленные этими событиями, евреи диаспоры начали постепенно возвращаться на землю своих предков. Многие оседали там, даже приобретали кое-какую собственность, — настолько им хотелось прочно обосноваться в Эрец Исраэль. Султанское правительство благосклонно относилось к еврейской иммиграции, так же как арабское население и западные консулы. Иудеи никогда не забывали о Земле обетованной, а часть из них обитала там с древнейших времен. Еврейская община Иерусалима пользовалась расположением султана; можно говорить о ее процветании начиная с конца XV века. Виднейший каббалист, Исаак Лурия (1534–1572), родился в Иерусалиме. В 1700 году рабби Иехуда ха-Хасид переселился из Польши в Иерусалим с тысячей ашкеназских евреев, которые тут же подверглись всевозможным преследованиям и притеснениям (их сефардские собратья, лучше интегрированные в окружавшее их общество, обычно не испытывали таких проблем). Переселенцы не в состоянии были платить тяжелые подати, и в 1720 году на их глазах была разрушена синагога, которую они ценой больших лишений построили на юго-западе города. И только столетие спустя им удалось заново отстроить молитвенное здание, завершенное в 1864 году и названное Хурва («развалина» по-древнееврейски) в память событий полуторастолетней давности.

Тем временем, согласно давнему правилу, происходившее в Святой земле отражало то, что происходило в мире, со всеми вытекающими последствиями, зачастую драматическими. В Вифлеемской пещере Рождества Христова — с четвертого века являвшейся подземной частью великолепной базилики Константина, которую даже персы не решились осквернить, — серебряная звезда, окруженная латинской надписью, обозначала точное место, где, по преданию, родился Христос. Базилика принадлежала православным христианам, звезда же с надписью была доводом в пользу прав католиков; в 1850 году она оказалась похищенной. Это похищение спровоцировало дипломатический инцидент, в который были вовлечены как католическая, так и православная общины. Николай I, с обычной для него резкостью, послал Блистательной Порте жесткий ультиматум. Правительства Франции и Англии встали на защиту султана — чувствуя себя немного неловко, так как в течение десятилетий либерально-романтическая пропаганда с успехом изображала османский режим упадочническим, коррумпированным, жестоким и злобным. Но в действительности речь шла не о Вифлеемской звезде или романтических образах, созданных писателями и художниками. Звезда была лишь предлогом, настоящей же проблемой было господство над проливами и преграждение русскому флоту доступа в Средиземное море.

Результатом стала Крымская война 1854–1856 годов, завершившаяся Парижским конгрессом (февраль-март 1856), на котором была провозглашена необходимость реформ в пользу христианских меньшинств Османской империи, а Россия была вынуждена отказаться от исключительного права на защиту этих меньшинств. К этому времени положение христианских общин в Святой земле стало лишь частью так называемого «Восточного вопроса». Франция и Россия все еще выглядели двумя основными сторонами в конфликте вокруг христиан Палестины. Тем временем в 1869 году состоялось открытие Суэцкого канала: в Европе он считался путем, по которому цивилизация, свобода и прогресс быстро достигнут Азии.

О подобном канале турецкие султаны мечтали с конца XVI века; если бы тогда этот проект воплотился в жизнь, мировая история была бы совсем иной. В 1833 году в Египет прибыла группа горячих поклонников Сен-Симона, твердо убежденных в том, что строительство канала будет содействовать их «крестовому походу» во имя прогресса. Мухаммед Али препятствовал их планам, так как опасался международных осложнений в случае, если бы они претворились в жизнь. В 1854 году концессия на строительство канала была выдана французу Фердинанду де Лeccency, и в 1858 году была учреждена Компания Суэцкого канала с капиталом в 200 миллионов франков. Работы начались в следующем году. Эти планы натолкнулись на энергичное противодействие Британии, опасавшейся возрождения османского флота и роста влияния Франции на Ближнем Востоке; еще одной причиной беспокойства было то, что французы будут контролировать альтернативный путь в Индию. Канал был открыт 17 ноября 1869 года в присутствии французской императрицы Евгении и австрийского императора Франца-Иосифа (который в том же году совершил паломничество в Иерусалим, остановившись в скромной гостинице францисканского монастыря, где даже не было приличествующего помещения). Хотя Австрия за три года до этого потерпела поражение от Пруссии, все еще не был оставлен дипломатический проект, дорогой сердцу императрицы Евгении: политический и военный союз католических стран Европы. Ситуация вокруг канала резко изменилась с поражением Франции в войне с Пруссией (1871), после которого началось массированное британское проникновение в Египет. В 1870–1873 годах британские войска под командованием Сэмюэла Бейкера овладели верховьями Нила, игравшими ключевую роль в контроле над Египтом, и в 1874 году Чарльз Джордж Гордон был назначен губернатором Судана — так назвали завоеванные области. Наконец, в 1876 году египетский хедив (который испытывал финансовые затруднения) продал свою долю акций канала (44 % от общего числа, на сумму 100 миллионов франков) британскому правительству. Для Средиземноморья начиналась новая эра: с XVI столетия находившееся на периферии морских путей, оно вновь становилось центром мира. Британское господство над Суэцким каналом кардинально изменило роль Гибралтара. Теперь военным, торговым и пассажирским судам Ее Величества больше не надо было ни останавливаться для разгрузки в Александрии, ни огибать Африканский континент.

Столкнувшись с таким массированным дипломатическим и экономическим проникновением европейских держав в Османскую империю, России ничего не оставалось, как поднять в ответ религиозный вопрос. В 1877 году Александр II объявил Турции войну, заявив, что невозможно более терпеть приниженное положение православных христиан в Турции и, в частности, на Балканском полуострове. Русская армия дошла почти до самого Стамбула, однако дальнейшее ее продвижение было остановлено ввиду заключения Сан-Стефанского мира (3 марта 1878 года). К этому времени Османская империя начинала разваливаться; уступки в пользу России, предусмотренные по мирному договору, нанесли окончательный удар по ее престижу и независимости. Это встревожило страны Запада, особенно Великобританию, которая опасалась установления российской гегемонии в Турции (что означало бы свободный выход русских кораблей в Средиземное море, интенсивное использование русскими Суэцкого канала и как следствие — прямую угрозу британскому морскому могуществу), и Австрию, которая беспокоилась за равновесие сил на Балканах. Англо-русского конфликта удалось избежать благодаря Берлинскому конгрессу, где удалось достичь соглашения при посредничестве Бисмарка, «честного маклера».

Тем временем начиналось другое сложное противостояние, на этот раз за Каспийским морем: шахматная партия со множеством наблюдателей-сторонников за спиной каждого игрока, готовых в любой момент перейти на другую сторону. Англичане называли это «Великой игрой», а русские — «сражением с тенью». Во второй половине девятнадцатого столетия на пространстве между Сырдарьей и Тянь-Шанем разыгрывалось ожесточенное соперничество между Россией и Британией за территории, лежащие между Каспийским морем и Гиндукушем. Тюрко-монгольские кочевники Средней Азии, исповедовавшие ислам, едва ли могли надеяться на помощь своего «халифа», стамбульского султана, уже поставленного на колени европейскими державами.

Во всей Средней Азии на протяжении веков происходили жестокие потрясения, но одновременно действовали подспудные силы, выражавшие жажду обновления. Туда стягивались те, кто не нашел себе места в Европе. Примером может служить Паоло Авитабиле, родившийся в 1791 году. Он сражался в Пенджабе в армии Мурада, стал губернатором Пешавара и на этом посту отдавал приказы вешать и отрезать языки, завел себе гарем. Уже стариком Паоло вернулся в свою родную Кампанию, получил орден от короля Фердинанда II и умер в 1850 году. С наемниками, однако, судьба обходилась иначе.