Читать онлайн «Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века)». Страница 22

Но эти будничные путешествия королевского двора не имели такого значения как торжественные избирательные королевские «турнэ»; в этих случаях двор направлялся не в герцогства, а в королевские резиденции.

Материальная база монархии. Феодальной монархии, выражавшей и защищавшей интересы феодальных землевладельцев, приходилось все время вести борьбу с отдельными представителями, а иногда и с целыми группами господствующего класса. Эта в большинстве своем мелочная борьба за обладание феодальной собственностью, за перераспределение феодальной ренты и за политическую власть наполняла своим шумом весь «передний план» феодального «общественного здания»; она прекрасно описана официальными источниками и способна закрыть перед взором буржуазных историков то великое движение и борьбу класса созидателей, которые направляли весь ход общественного развития.

Конкретного содержания политической борьбы в среде господствующего класса в данный период мы будем касаться в другой связи. Здесь следует пока заметить, что королевской власти приходилось лавировать, находить или создавать себе опору в среде господствующего класса, подкупать наиболее влиятельных представителей феодальной знати, – одним словом, делать все то, что делается обычно стоящими у власти в классово-эксплуататорском обществе. Изучение всего этого может явиться предметом специального исследования по политической истории. Нас в данном случае интересует только база, которой располагала феодальная монархия в Германии в проведении своей политики и в политической борьбе.

Основой служило землевладение короны и королевской фамилии (Krongut, Hausgut), а также те государственные доходы от эксплуатации некоторых категорий крестьянства и городского населения, которые продолжали поступать в казну с графств и из других публично-государственных источников.

Специально об организации фиска и источниках его доходов речь будет ниже. Здесь мы рассмотрим этот вопрос в общих чертах, именно как вопрос о средствах политического влияния королевской власти.

Сила королевской власти, представлявшей в тот период центральный аппарат феодального государства и в значительной мере контролировавшей еще государственные органы в областях и вотчинах, определялась домениальным землевладением и сохранностью общих публичных функций монархии с относящимися к ним фискальными доходами. Германская монархия X – XII вв. располагала этими средствами еще в достаточной мере. Кроме значительных доменов здесь сохранялись еще поступления от налогов, судебные доходы и доходы от различного рода регалий.

Как использовались все эти средства королевской властью?

Часть земли королевских доменов использовалась для организации: вотчинного хозяйства, предназначенного для снабжения двора. Земли, на которых велось домениальное хозяйство (Tafeiguter), оставались продолжительное время в реальном владении королей. То же с известным основанием можно сказать и о королевских землях, розданных имперским аббатствам. Этими землями король распоряжался по праву «частной церкви». Но совсем по-другому обстояло с землями, раздаваемыми королем в бенефиции и лены, а также с землями, подаренными частным лицам. Эти земли, как правило, навсегда уходили из фиска. Правда, из дипломов известно много случаев возвращения бенефициев, но эти бенефиции тут же жаловались новым держателям. Фонд королевских бенефиций мог служить, таким образом, только средством привязать на время вассалов к трону. В конечном результате земля становилась собственностью вассалов, и королевская власть никаких доходов с нее не получала.

То же происходило и с регалиями. Королевская власть обладала множеством различных регалий[246], унаследованных от раннефеодального периода: судебными доходами, административными штрафами (fredus, bannus), доходами от чеканки монеты, пошлин, рынков и вообще от всего, что связано с появлением и ростом городов, поступлениями от владений фиска, а также королевскими прерогативами на укрепления и сбор общих сплочений[247]. Из дипломов мы узнаем еще о ряде других, более мелких регалий (баналитетов) – винной, пивной, соляной, горной, мясной, регалии на незанятые земли и обнаруженные клады и пр. Все эти регалии по существу означали право на эксплуатацию отдельных категорий населения и право на присвоение того, что при общинном строе являлось достоянием общины. Сохранение этих прав за фиском означало, что процесс развития частной феодальной собственности и вотчинной власти еще не завершился и что публичная феодальная власть располагала долей прибавочного продукта значительной части производящего населения.

Но в изучаемый период усиленно происходило отчуждение регалий. Короли раздавали права на учреждение рынков, на сбор пошлин и чеканку монеты, права на владение лесами и пустошами, горными ископаемыми и соляными залежами, на производство и продажу пива и вина, на право охоты, рыбной ловли и т. п. Кроме передачи прав, короли передавали и государственные судебно-административные должности – графов, сотников, шультгайсов, фогтов. Отчуждение регалий рассматривалось королем и феодалами как простое отчуждение доходов, хотя на деле это означало перераспределение политической власти над населением: король терял эту власть, феодалы ее приобретали.

В чем же скрывалась причина этого пресловутого отчуждения регалий и связанной с ними политической власти?

Легче всего объяснить действия королевской власти исторической ошибкой или опрометчивостью ее политики. Почему бы королям не удерживать всех этих прав и не сконцентрировать их в руках государства вместо раздачи частным лицам? В других государствах, при иной исторической обстановке королевская власть действительно собирала и восстанавливала эти прерогативы, отнимая их у крупных феодальных сеньоров. Но это был совершенно иной процесс, вызванный новыми историческими условиями.

Отчуждение государственной властью регалий было явлением, свойственным в той или иной мере всем феодальным государствам, и имело под собой вполне объективную основу. Закрепощение крестьянства и превращение его в объект феодальной собственности и эксплуатации вотчинников оказывалось несовместимым с сохранением над крепостными административных, судебных и фискальных прав со стороны органов публичной власти. Рано или поздно все эти права должны были перейти к вотчинникам. Это, как известно, совершалось в форме передачи иммунитетных прав и пожалования банна. По той же причине к вотчинникам должны были перейти права, связанные с реализацией всей хозяйственной деятельности их крепостных и зависимых крестьян, – права на сбор пошлин, организацию промыслов и т. п. Вот объективная основа перехода к вотчинникам королевских регалий.

Но эти, регалии, как и права иммунитета, переходили к отдельным феодальным землевладельцам во многих случаях «по милости королей», в результате пожалования. Что же заставляло королей жаловать регалии и расточать таким образом источники своей власти?

К этому понуждала политическая необходимость. Монархи раздавали регалии и передавали банн крупным феодалам для того, чтобы иметь их поддержку и помощь в борьбе со своими противниками. Если бы у королей были другие средства для вознаграждения феодалов – например, деньги, то они, несомненно, предпочли бы расплачиваться этими средствами, вместо того чтобы раздавать свои права и прерогативы. Но других средств тогда не существовало.

Для германских королей отчуждение регалий и банна не казалось при существовавших тогда условиях ощутимой потерей. Непосредственно в материальном и политическом смысле они как будто ничего не теряли. Отчуждая регалии, например, епископам и аббатам, короли взамен получали готовые натуральные сервиции, имевшие для королевского бюджета большее значение, чем пожалованные прелатам рыночное право или регалии на какие-либо промыслы. Реализация прав основания рынков и промыслов в целях получения соответствующих доходов была для королевской власти в условиях того времени крайне затруднительным делом. Передача этих прав церковным учреждениям давала фиску прямые выгоды.

Таким образом, регалии, банн и прочие средства публичной власти являлись в тех условиях орудием политического действия и политической борьбы. Другое дело, что не все короли и королевские советники могли одинаково удачно пользоваться этими средствами. Однако промахи и неудачи политиков нельзя считать таким обстоятельством, которое могло изменить направление политического развития страны. Нельзя также возлагать вину за это на то, что регалии не были позже снова собраны и сконцентрированы в руках королевской власти, а оказались во власти территориальных князей. Перераспределение регалий само являлось юридическим выражением изменения организации политической власти; в основе его лежали изменившиеся экономические условия и новые формы эксплуатации крепостных.