Читать онлайн «Филосовский камень гомеопатии». Страница 9

Я привела это цитату для того, чтобы мы обратили внимание на то, что врачи-парацельсианцы лечили психические болезни. Это происходило в то время, когда любая болезнь рассматривалась как результат греха. Душевные болезни считались божьим наказанием, и к этим больным, как известно, относились крайне жестоко. Свидетельства успешного лечения душевнобольных Христом и апостолами можно обнаружить в Библии.

Ганеман восставал против жестокого обращения с этими больными, говоря, что их просто неправильно лечат. По законам гомеопатии для лечения неврологической и психической патологии необходимо избирать гомеопатические лекарства в самой высокой потенции. Анализ этой проблемы довольно труден. Не получается ли так, что гомеопатические лекарства способны лечить душу? Именно это и сегодня является пунктом разногласия церкви с гомеопатией.

Во Франции существовали очень большие разногласия и даже вражда между двумя великими школами, — Парижской и Монпельерской. Факультет галенистов ограничивал круг практикующих в Париже врачей выпускниками парижского факультета. Школа в Монпелье, с другой стороны, все больше ориентировалась на ятрохимиков.

Медленно, но уверенно выпускники факультета из Монпелье переезжали в Париж и применяли для лечения больных в основном минеральные лекарственные средства, в том числе приготовленные из металлов. Это очень беспокоило парижский факультет.

Самые знаменитые французские ятрохимики — это Joseph Duchesne и Theodore Turquet de Mayerne. Работы первого из них имели большое влияние на врачей времен Елизаветы и носили явно парацельсианский характер, хотя поначалу в них не упоминалось имя Парацельса. Он изучал медицину на родине Парацельса в Базеле, где получил научную степень, но потом переехал в Париж, где стал врачом при дворе короля Генриха IV. Десять лет спустя он опубликовал работу под названием De Materia Veral Medicinae Philosophorum Priscorum, в которой защищал идеи Парацельса и выступал против галенистов. Как и Парацельс, он охотнее придерживался принципа лечения «подобным», чем «противоположным», за что его сразу же осудил парижский медицинский факультет.

Другой известный французский ятрохимик Theodore Turquet de Mayerne учился сначала в Гейдельберге, а затем в Монпелье, где получил степень в области медицины, после чего получил должность врача при королевском дворе в Париже. После того как он удачно вылечил влиятельного англичанина, его пригласили к королеве Англии. Позже он вернулся во Францию, где оставался до убийства Генриха IV. Затем английский король Джеймс I снова вызвал его в Англию и назначил врачом королевской семьи. Он сохранял эту должность до своей смерти. При составлении Английской фармакопеи его мнение было решающим и многие минеральные лекарства вошли в нее. Таким образом, мы видим, что в те годы ведущие парацельсианские врачи занимали очень высокое положение и имели большой авторитет.

Обратите внимание на то, что врачи-парацельсианцы приглашались в королевские семьи, и видные монархи соперничали между собой, привлекая наиболее знаменитых, несмотря на неодобрение церковью парацельсианцев. Это может свидетельствовать только о том, что они лучше лечили. Традиция отдавать предпочтение парацельсианцам, которых потом стали называть гомеопатами, сохранилась в Англии поныне. Известно, что личным врачом английской королевы до недавнего времени была Dr. Margery Blackie, она же декан гомеопатического факультета, очень динамичная женщина, прирожденный лидер, посвятившая гомеопатии всю жизнь, достигшая в этом больших успехов и окружившая себя очень влиятельными покровителями. Говорят, что в сумочке английской принцессы постоянно есть пульсатилла, а принц Эдвард удивил общественное мнение, заявив в бытность свою студентом медицинского факультета о своей приверженности гомеопатии. Гомеопатия носит в Англии выраженный элитарный характер. Существует королевский гомеопатический госпиталь в центре Лондона Queen Square, London W.C.I and Great Ormond Street, а также королевский гомеопатический журнал, поддерживаемый видными патронами, в том числе известным музыкантом Иегуди Менухиным, вылеченным английскими гомеопатами от серьезной болезни, о которой писала пресса.

Одной из самых ярких фигур среди европейских парацельсианцев был фламандский аристократ Ян Баптист ван Хельмонт (1578–1644). На него часто ссылаются как на человека, чьи работы создали основу для школы ятрохимиков XVII века и который пересмотрел и переработал химическую философию Парацельса. Он был самым выдающимся философом-химиком XVII века.

Получив медицинское образование и медицинскую степень, он путешествовал несколько лет, хотя ему предлагали место врача при различных королевских дворах, и после женитьбы удалился в имение, чтобы продолжать обучение. Он писал в работе Promissa Autoris: «Я удалился от людей в Вилурд, чтобы меня меньше беспокоили и я мог бы перейти к усердному изучению мира растений, животных и минералов с помощью тщательного анализа или путем анатомирования. Я занимался поисками семь лет. Я читал книги Парацельса, заполненные во многих местах насмешливой неясностью. Я восхищался этим человеком, слишком сильно почитал его, когда, наконец, пришло понимание его работ и ошибок».

Идеи Парацельса определили направление деятельности ван Хельмонта. Историки отмечают, что он напоминал Парацельса ярым неприятием медицины Галена, темпераментом, горячностью, целеустремленностью, ощущением важности своей миссии на путях формирования медицинских теорий.

Как и Парацельс, ван Хельмонт искал, как изменить существующий метел обучения медицине. У него, как и у Парацельса, было огромное желание освободить медицину от бесплодных, часто вредных и варварских методов. Ван Хельмонт видел, что в медицинской практике недостает точности почти во всем: и в отношении использования лекарств, и в понимании механизма их действия. Он знал практикующих врачей, одураченных вредными теориями и не заботящихся о настоящем излечении своих пациентов. Он делал замечания о том, что врачи больше заинтересованы в доходе, а сострадания и любви к пациентам у них мало. Он объяснял это нежеланием учиться, прикрываемом авторитетом «школ».

Он считал, что врачи-галенисты так и не заинтересовались причинами болезней и мало знают о них. Они лечат только результат, а не корень болезни. Упоминая о кровопускании как об очищении крови, он утверждал: «Повторение очищений является напрасным и губительным, и они губительны потому, что назначаются по результатам болезни, а не по причине и не могут затронуть корни. Тот трудится напрасно, кто сосредоточивает свои усилия на том, чтобы удалить случайные явления, не умиротворив реальную причину. Он напоминает того, кто, не прикрыв источника, предполагает путем вычерпывания воды осушить ручей».

Ван Хельмонт критиковал и другие грубые методы «школ» галенистов: «Помимо рассечения вен и лавки со слабительными «школы» редко признают другие средства, и все их усилия направлены на кровь, кал, ванны, прижигания, пот, и, таким образом, приходит мысль, что поклонники этих манипуляций создали многочисленные неизлечимые болезни и ввели лицемерный вид лечения, полный бедствий и отчаяния».

Ван Хельмонт полностью отверг теорию Галена о соках и принцип противоположностей в медицинской практике, т. к. понял, что одна ошибка влечет за собой другую. Он был убежден, что господство теории, основанной на принципе противоположности, мешало развитию науки и оказывало разрушительное действие на медицину. Он, однако, не полностью принял взгляд Парацельса на три первоосновы — соль, ртуть, серу. Он был убежден, что именно вода является самым важным элементом, первичной материей и проводил большое количество экспериментов, пытаясь доказать это. Он не принимал теорию микрокосмоса-макрокосмоса как ее понимал Парацельс, но признавал, как я Парацельс, божественное химическое происхождение природы.

Оба они подвергались резкой критике. Вана Хельмонта инквизиция не раз вызывала на допрос, обвиняя в занятии оккультизмом. В первый раз его допрашивали о двух трактатах, которые он написал. Один был о «невольнике орудия» (наследие Парацельса — использование крови из раны от меча для лечения болезни симпатически). Второй трактат был о свойствах минеральной воды.

После первого ареста он раскаялся в своих ошибках и его освободили и разрешили продолжить работу. Прошло некоторое время, и он снова был арестован. В этот раз на все его бумаги и книги наложили арест. Ему было выдвинуто обвинение церковным судом в том, что он отступил от подлинной философии, поддерживает идолопоклонство, магию и дьявольское искусство. Его обвинили также в том, что он был последователем Парацельса, проповедуя его «химическую философию», т. е. ересь, распространяя таким образом «киммерийскую тьму» по всему миру. Затем его посадили под домашний арест на два года.