Читать онлайн «Средневековая Испания». Страница 47

Структура жилищ имела цель оградить частную жизнь от взглядов посторонних. Но эти посторонние были необходимы в той степени, в какой они подтверждали место каждого в обществе: известность была необходима в общественной жизни. Это была форма контроля, которая гарантировала, что порядок, угодный Богу, сохранится. Итак, взгляды других накладывали определенные обязательства на человека и его семью, их репутация могла одинаково быстро сложиться и разрушиться.

Честь — это основная добродетель личности, признанная обществом. При этом речь идет не только об уважении, вызванном заслугами, талантом или достоинствами: чести удостаивались правители и высокопоставленные сановники церкви, герои военных кампаний и справедливые судьи. Этот honor мог проявляться в получении важных титулов и привилегий, которые выглядели как внешнее проявление общественного статуса.

Более важной в Средневековой Испании была честь, как духовное достоинство. Honra была неотделима от репутации — jama. «Начало мудрости — это желание иметь хорошую репутацию», — писалось в арабском трактате «Тайна тайн»; afama, согласно определению, данному королем Альфонсом X Мудрым в XIII веке, — «это состояние человека, который живет правильно, следуя закону и хорошим нравам, не имея в себе никаких пятен». Итак, репутация — это то, что думают о вас люди. В XI веке факт публичного бесчестия эмира Севильи стоил жизни Ибн Аммару.

Honra основывалась, прежде всего, на репутации женщин: с юридической точки зрения, позором для мужчин, были измены жен. В реальной жизни честь семьи зависела главным образом от репутации женщин.

Бесчестье или позор настигали бежавших с поля боя, то есть тех, кого оставляла отвага и мужество. Кроме того, они настигали тех, кто занимался унизительным ремеслом, кто продавал свой талант жонглера, игрока, борца с людьми или животными, кто был ростовщиком или грешил против природы.

Оскорбление, устное или физическое, имело целью обесчестить того, кому оно было адресовано. В Средневековой Испании очень часто оскорбляли друг друга. В конце VIII века архиепископ Элипанд из Толедо и Беатус из Лиебаны обзывали друг друга «бесстыдниками» и «исчадием Антихриста». В XI веке философ Ибн Хазм Кордовский оценивал своих оппонентов (евреев, христиан и мусульман-еретиков) как глупцов и дураков, подлых, лживых, гнусных, называл их «дикарями», «животными» и «свиньями». В XV веке, когда число «новых христиан» сильно увеличилось, худшим оскорблением было выражение «еврейская проститутка» (putojudio).

Либо для того, чтобы опустить цену нечистого животного, либо для того, чтобы осуждать отказ или вкушение свинины, христиане, евреи и мусульмане обзывали друг друга «свиньями», «марранами»[72], «собаками» и даже «обезьянами».

Оскорбление могло быть и физическим. Fuero Куэнки в конце XII века предусматривал различные наказания для тех, кто дергал своего оппонента за волосы или за уши, кто срезал или сбривал ему бороды или волосы; действительно, в средневековой Испании decalvatio или бритье головы считалось символом позора. Но «Fuero» сообщает также, что испанцы называли друг друга предателями, прокаженными, развратниками, неистово били друг друга, кусали, провоцировали друг друга, сочиняя песни или поэмы, предназначенные для обесчещения оппонента. В XIII веке можно было дискредитировать оппонента, окунув его головой в грязь, обвинив его в содомии (fodudinculo), назвав рогоносцем, изменником, еретиком, дураком, ренегатом, проституткой, если это была замужняя женщина, и «флюгером» (tornadizo), если это был обращенный в иную веру. Привычка к оскорблениям, впрочем, не относилась только к взрослым; старинные «Fueros» Валенсии отмечали, что ребенок в возрасте менее семи лет не мог преследоваться за оскорбления, которые он совершил или сказал, а в возрасте до пятнадцати лет — за оскорбления, которые он произнес.

Действительно, понятие чести в Испании было тесно связано с понятием дворянства. И то, и другое было понятием духовным, основанном на известности: и то, и другое характеризовало человека положительно, если он вел себя сообразно закону и морали. И то и другое представляло собой суждение общества об идеальном человеке.

Человеческое тело представляет собой уменьшенное изображение мира, поэтому и равновесие должно царить в микрокосме, как и в космосе. Здоровье, как его определяли медицинские трактаты того времени, — это отсутствие болезней, то есть состояние равновесия: «Врачи, — говорил король Альфонс X в середине XIII века, — не должны лишь бороться за лечение болезни, они должны охранять здоровье людей, чтобы они не болели».

Здоровье, таким образом, связано с вопросами гигиены и проходит через контролируемую сексуальность. Причем эти два составных элемента не касаются одних лишь врачей: моралисты, священнослужители и представители власти тоже имели к этому отношение и пытались решить проблему посредством статей законов или муниципальных постановлений. Здоровье всегда было общественным делом в Испании, где госпитали принимали больных, как в аль-Андалусе, так и в христианских королевствах, где любой мог воспользоваться услугами врача, хирурга и иногда аптекаря.

♦ Медицина

Медицина, которой занимались евреи, мусульмане и христиане, в Средние века была одним из наиболее практикуемых видов искусства на полуострове. Часто она была «кустарным» видом деятельности. Немного врачей (и только христиан) изучали медицину в университете, чтобы сделать ее своей профессией. Большая часть врачей занималась медициной эмпирически, получая знания в качестве учеников других врачей, и такое обучение в конце концов заканчивалось экзаменом перед другими врачами и назначением в тот или иной муниципалитет. Но врачи имели и использовали трактаты на арабском языке, на древнееврейском или на латыни, которые имели хождение и постоянно обогащались новыми знаниями на протяжении всего Средневековья.

Хотя врачам и было запрещено заботиться о больных, принадлежащих к другой религии, они это практиковали без ограничений и часто прибегали к формулам на ученом языке, чтобы усилить эффект предписанных ими лекарств. Эмиры и халифы Кордовы имели на службе врачей-христиан, а христианские короли имели врачей-евреев. В такой области, как гинекология и, в частности, сопровождение беременности и проведение родов, практиковали в основном женщины.

Медицина как наука опиралась на древние трактаты Гиппократа и Галена, которые испанцы читали на латыни или в арабских переводах, и, начиная с XII века, на произведения ар-Рази и, главным образом, на «Канон» Авиценны (он же перс Ибн Сина, 980—1037), выдающуюся медицинскую энциклопедию, которую на Западе использовали аж до XVII века. Врачи могли также обращаться к бесчисленным трудам, описывающим различные болезни, по акушерству или хирургии, по простуде или составу мочи, по симптомам болезней или по нормам гигиены, причем многие из них были составлены испанцами. В середине XIV века медики занялись проблемой чумы, затем в XV веке — проблемой сифилиса: «Это была чума, невиданная / ни в прозе, ни в науке, ни в истории, / очень страшная и порочная, жестокая без меры, / очень заразная и очень грязная», — писал Франциско Лопес де Виллалобос из Саламанки в конце XV века.

Эмпирическая медицина меньше интересовалась описанием болезней или исследованием их причин, она работала с симптомами и конкретными медикаментами; она опиралась на фармакологию и противоядия, а также на рецепты приготовления составных лекарств.

Научная медицина преподавалась в «высших школах»: в madrasa главных мечетей и синагог или в христианских университетах. Она часто сочеталась с изучением философии и астрономии; в мире, где все элементы взаимодействуют друг с другом, следовало изучать влияние, которое звезды могли оказывать на человеческое тело.

Научная медицина и эмпирическая медицина не соперничали друг с другом в Испании, как во многих других местах в Европе. Но города, которые привлекали врача, с конца XIII века заставляли его пройти экзамен, чтобы иметь возможность судить о его компетентности. Избыток врачей не всегда являлся залогом их качества; в 1415 году «медицинский контролер Кастильского королевства» Альфонсо Чирино предупреждал своих современников от злоупотреблений и ошибок своих собратьев, особый упор делая на рекомендации «Тайны тайн» не доверять одному врачу, а консультироваться, по крайней мере, с десятью.

Однако еще более, чем врачи, аптекари были предметом всеобщей подозрительности, что выражалось в строгом контроле за их деятельностью.

♦ Госпиталь