Читать онлайн «Средневековая Испания». Страница 46

Раскопки показали, что дома в аль-Андалусе строились по следующей схеме: центральный двор, в который можно было войти через прихожую (zaguari), и вокруг которого располагались комнаты для проживания и для хозяйственных нужд; конюшни имели свои особые ворота. Жилища в Сиезе (Мурсия), датирующиеся XII и XIII веками, имели несколько patios, главные и вспомогательные комнаты, спальни, кухню, отхожее место, конюшни и особое место для нечистот; лестница позволяла подниматься на верхний этаж. Размеры домов колебались от менее чем 50 квадратных метров до более чем 300 квадратных метров.

Дома в христианском Толедо следовали еще этому плану в течение четырех веков после завоевания города королем Кастилии: они были одно- или двухэтажными, выход на улицу осуществлялся через zaguan или портал, в их центре находился один или несколько patios, в которых размешались колодцы, позволявшие запасаться водой. Многочисленные помещения, комнаты и кухня выходили на этот двор, в то время как конюшни имели отдельные ворота, а богатые жилища включали в себя также погреба, склады для зерна и огороды.

Ha севере полуострова здания часто сооружались вокруг двора (corral), а дома или группы домов представляли собой изолированные островки, которые соединялись с улицей единственной дверью. Когда здания вырастали в высоту, и все происходящее выносилось на суд соседей во время открытия окон, нарушавшего интимность жизни. Дом, где проживала жительница Арагона Антония из Солсоны, имел в конце XV века только один вход (zaguan) и двор; на втором этаже находились главная зала, оснащенная альковом, скромная спальня, кухня и комната, служившая кабинетом мужчинам семьи, в которой отец и сын были нотариусам.

Богатые жители городов строили себе дома, являвшиеся настоящими дворцами. Габриель Санчес Сарагосский имел дом размером 30 на 40 метров, он был трехэтажным, имел прямоугольный внутренний двор, вдоль которого шли галереи верхних этажей. Главная зала была размером приблизительно 20 на 8 метров, потолок в ней был деревянным, а все украшения дверей были выполнены из гипса и напоминали королевский дворец Альхаферия. Но и не доходя до подобных размеров, дома в конце Средневековья оснащались различными удобствами: многочисленными каминами, стеклами, дверями. Немецкий врач Жером Мюнцер, посетивший Гранаду в 1494 году, отмечал, что в то время богатые мусульмане «имели великолепные дома с patios, садами, проточной водой и другими прекрасными удобствами». За тридцать лет до этого чешский барон Леон Розмитальский восхищался садом епископского дворца в Браге в Португалии.

Кровати с балдахинами или шкафами, сундуки, скамьи и табуреты составляли главную обстановку дома, которая иногда включала стол (часто на козлах) и очень редко стулья; мусульмане и христиане предпочитали сидеть на полу, на коврах и подушках. Домашняя кухонная утварь была из глины или из металла, а наиболее богатые обладали посудой из олова или позолоченного серебра.

Если обстановка была скромной, то, напротив, по подобию дворцов дома были обильно украшены деревянными или крашеными потолками, кожаной облицовкой стен, гобеленами, коврами и богатыми тканями. Estudio, где хранились книги и рукописи, иногда украшались драгоценными изделиями и могли иметь шкафы. Полы в скромных домах были каменными, кирпичными или деревянными, их покрывали кожей, коврами, циновками или соломой. Окна укреплялись внутренними ставнями из дерева или толстыми шторами. По ночам освещение в домах обеспечивали масляные лампы, смоляные факелы или сальные свечи; более дорогой воск чаще использовался для освещения церквей.

В доме живет семья. Брак и дом, впрочем, так тесно объединены, что слово casa, означающее дом, указывает также и на существование супружеской связи — casarse. Пожениться, таким образом, означает «взять дом». И этот «дом» является почти предприятием, в которое каждый вносит свой посильный вклад: отец, его жена и дети.

Семья в основном представляет собой супружескую ячейку: отец, мать и дети. В мусульманской Испании, где закон этого не предписывал, моногамия, похоже, считалась нормой. Только богатые могли иметь нескольких жен, но супружеские контракты могли и им навязать моногамию: жена эмира Ибн Худа в XIII веке заставила его пообещать никогда не жениться на другой женщине. Брак, легальный акт, не имел ничто общего с содержанием сожительниц. В конце XI века эмир аль-Мутадид Севильский имел единственную жену Итимад (она была поэтом), но при этом у него было 700 сожительниц, если верить хронисту Ибн Хайяну. Христианские правители также имели сожительниц, положение которых не имело ничего общего с положением законных жен: в XIV веке Альфонс XI Кастильский имел многочисленных сыновей от Элеоноры Гусман, один из которых в конце концов лишил трона своего сводного брата.

Человек женатый имел более высокое общественное положение, чем холостяк. В супружеской семье отец был ответственен за дом. Он управлял имуществом своей жены и своим собственным, должен был обучать своих детей и «управлять» домом; он должен быть поправлять, в случае необходимости, членов семьи. В конце XV века молодые люди Арагона сочетались браком примерно в 20—25 лет и брали себе в жен девушек в возрасте от 16 до 20 лет.

Женщины имели права, которые гарантировались законом. В мусульманской Испании, вопреки юристам и моралистам, которые пытались ограничить общественную жизнь, женщины занимались различными видами деятельности, преподавали, ходили на рынок, были владелицами земель или библиотекаршами и не носили паранджу постоянно в XIV веке, как отмечал Ибн аль-Хатиб. В христианской Испании женщина была равна мужчине перед законом, она имела право на свою долю в наследстве, оставшемся от родителей, равную долям своих братьев. Эта доля добавлялась к приданому (orras), которое давал ей муж в день свадьбы; этим имуществом муж управлял всю свою жизнь, а если он его растрачивал, жена могла потребовать компенсации через суд. Вдовая женщина управляла своим имуществом сама и могла быть опекуншей несовершеннолетних детей. Перед смертью она могла распорядиться своим имуществом; часто для этого она выбирала «улучшение» доли одной из своих дочерей. Будь то в христианской Испании или в Испании мусульманской, внебрачные связи женщины очень сурово наказывались законом.

Документы свидетельствуют о том, что супруги часто любили друг друга, так было даже в аристократических кругах, где браки организовывались семьями. Многочисленные упоминания «моей дорогой жены» или «моей дорогой и любимой жены» свидетельствуют, что так было на протяжении всех Средних веков; в 1214 году Элеонора Английская лишь на три недели пережила своего мужа, короля Альфонса VIII Кастильского. Но насилие также имело место в отношениях между мужьями и женами; хронист Ибн Хайян сообщал, что халиф Абд аль-Рахман III изуродовал одну из своих рабынь, которая не ответила на его ухаживания, и обезглавил другую, которая ему разонравилась.

Браки между членами различных религиозных сообществ не приветствовались властями; в аль-Андалусе они были даже запрещены для женщин-мусульманок. Однако они все равно имели место и иногда способствовали обращению в другую веру, но случалось и так, что один из супругов менял религию, а другой за ним не следовал: раввин Саломон ха-Леви обратился к христианству в конце XIV века одновременно с отцом и сыновьями, стал епископом Бургоса под именем Пабло де Санта Мария; а вот его жена осталась верна еврейской религии.

Дети находились под покровительством отца до полного совершеннолетия, то есть до 25 лет; отец отвечал за их образование, в случае необходимости отвечал за них перед правосудием. Они же обязаны были уважать родителей и подчиняться им, а также должны были взять на себя их содержание, если в этом возникала потребность. Семьи не выглядели многодетными: от двух до шести детей — это было нормой, согласно документам. Детская смертность была высокой, и сорок детей эмира аль-Мутадида выглядели скорее исключением. Хотя документов на эту тему и немного, все же кажется, что дети были любимы: в Барселоне в 998 году братья Одегарий и Лонгобард выражали почтение своему отчиму, который выучил их и сохранил их имущество.

Структура жилищ имела цель оградить частную жизнь от взглядов посторонних. Но эти посторонние были необходимы в той степени, в какой они подтверждали место каждого в обществе: известность была необходима в общественной жизни. Это была форма контроля, которая гарантировала, что порядок, угодный Богу, сохранится. Итак, взгляды других накладывали определенные обязательства на человека и его семью, их репутация могла одинаково быстро сложиться и разрушиться.