Читать онлайн «Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность». Страница 56

Из всех советских фронтов Великой Отечественной войны Карельский фронт действовал самое продолжительное время (2 года 10 месяцев), на самом протяженном расстоянии (около 1600 км – от Ладожского озера до Баренцева моря) и в особо сложных северных природно-климатических условиях. Причем финские войска играли важную роль в планах Германии на северном участке советско-германского фронта. Они вели боевые действия от Ладожского озера и до северной части Карелии. В этой связи в исторической памяти народов Карелии сохранилось стойкое представление, что главным врагом для нашей страны в данном регионе являлись войска соседней Финляндии, союзницы Германии в период военных действий 1941–1944 гг.

Однако этот очевидный факт участия Финляндии на стороне нацистской Германии в войне против Советского Союза до сих пор отрицается в соседней стране. В исторической памяти Финляндии прочно утвердилось мнение, что в 1941–1944 гг. страна вела свою обособленную войну против Советского Союза, названную «война-продолжение», где нацисты выступали для финнов в качестве лишь «братьев по оружию».

Эта мифологизированная схема позволяет не раскрывать правду о планах подготовки Финляндии к агрессивной войне против СССР, не касаться того, какие делались конкретные указания со стороны Германии на реальные цели участия Финляндии в войне.

Попытки переписать историю, вопреки очевидным фактам, свойственны не только историкам и журналистам Финляндии, но и ее политическому руководству. 1 марта 2005 г. президент Финляндии Тарья Халонен, выступая во Французском институте международных отношений, изложила финский взгляд на Вторую мировую войну, в основе которого лежит тезис о том, что «для Финляндии мировая война означала отдельную войну против Советского Союза, в ходе которой финны сумели сохранить свою независимость и отстоять демократический строй». В этой связи МИД России вынужден был заявить протест, напомнив президенту Финляндии преамбулу Парижского мирного договора 1947 г., заключенного с Финляндией «Союзными и Соединенными Державами», в котором Финляндия отнесена вместе с некоторыми другими странами к союзникам фашисткой Германии[512].

На самом деле, Финляндии начала воевать с СССР по строго согласованному с германским командованием военному плану, а ее политика в оккупированной ею Карелии мало чем отличалась от установленного нацистами «нового порядка» на захваченной у СССР территории. Причем в действительности агрессивная политика Финляндии в 1941–1944 гг. простиралась значительно дальше возвращения утраченных в «зимнюю войну» территорий, предполагая захват обширных советских пространств, расположенных далеко за пределами старых, 1920–1939 гг. границ.

Тем не менее, устойчиво укоренившееся в исторической памяти Финляндии пропагандистское утверждение об «обособленной войне» против Советского Союза позволяло сформировать в соседней стране еще один миф – о некой «гуманной» политике Финляндии в отношении русских в период войны 1941–1944 гг.

Исторические факты опровергают данное утверждение. К концу 1941 г. оказалась оккупированной финскими войсками значительная часть территории Карело-Финской ССР. В декабре 1941 г. оккупационные власти провели перепись населения, оказавшегося в зоне оккупации. Общая численность составила 86 119 человек, в том числе «национальное» население (финно-угорское) – 35 919 человек, «ненациональное» (русские и другие нефинно-угорские народы) – 50 200 человек[513].

По приказу главнокомандующего финской армией Маннергейма для управления этой территорией еще 15 июля 1941 г. было создано Военное управление Восточной Карелии (ВУВК), которое разделило все оставшееся в зоне оккупации население по национальному принципу на две основные группы: коренное, «национальное», или привилегированное, население (карелы и другие финно-угорские народы) и некоренное, или непривилегированное, население (русские). Местное финно-угорское население рассматривалось в качестве будущих граждан Великой Финляндии. Ему предоставлялись различные льготы и привилегии.

Русские и другие нефинно-угорские народы, проживавшие на этой территории, по мнению военного и политического руководства Финляндии, были переселены сюда насильно. Исходя из этого присоединенную к Финляндии Восточную Карелию планировалось превратить в территорию, заселенную только финно-угорскими народами, а русских и представителей других этнических групп, считавшихся мигрантами, предполагали выселить из Карелии в захваченные немцами другие регионы Советского Союза.

По многим параметрам финские власти установили оккупационный режим значительно более жесткий, чем тот, который установила нацистская Германия на оккупированной части СССР. Сложно найти оккупированную территорию Советского Союза, где бы противник создал такое большое количество мест принудительного содержания, как в Карелии. Практически все ненациональное (русское) население во время оккупации Советской (Восточной) Карелии финскими войсками в 1941–1944 гг. находилось либо в концлагерях (переселенческих лагерях), либо в трудовых лагерях, либо в местах принудительного содержания.

Всего было создано 14 концлагерей, из них шесть – в г. Петрозаводске. Уже к концу 1941 г. в концлагерях было около 20 тыс. человек, в подавляющем большинстве русских. Наибольшее их количество пришлось на начало апреля 1942 г. (около 24 тыс. человек), или около 27 % от всего населения, находившегося в зоне оккупации. Это довольно высокий процент с точки зрения международного права. К концу 1942 г. численность заметно уменьшилась, как из-за большой смертности в лагерях, так и из-за того, что часть людей освободили или отправили в трудовые лагеря. После этого на протяжении всех оставшихся лет месяцев оккупации численность колебалась между 15 тыс. и 18 тыс. человек, или составляла около 20 % от всего попавшего в оккупацию населения[514].

До сих пор нет точных данных о том, сколько советских людей погибло в финских концлагерях для гражданского населения. Финский историк А. Лайне отмечает, что «за летние месяцы 1942 г. около 4500 человек из 22 000 умерло от недоедания и болезней. Осенью ситуация стабилизировалась и уже не ухудшалась»[515]. Другой финский исследователь Х. Сеппеля пишет: «На самом деле мы не знаем, сколько советских людей умерло в наших концлагерях, не знаем, сколько находящихся на свободе людей умерло во время войны, и не знаем, сколько карелов и вепсов, увезенных в Финляндию, осталось там по окончании войны. Надо признать, что списки умерших штабом Военного Управления составлены крайне небрежно. На основании их можно сделать лишь очень приблизительные выводы, если это вообще возможно»[516]. Анализ архивных материалов показывает, что в 1942 г. смертность в финских концлагерях была даже выше, чем в немецких.

Этой проблемой занимался карельский историк К. А. Морозов. По его данным, из-за тяжелого принудительного труда, плохого питания, голода, эпидемий, расстрелов погибло свыше 14 тыс. советских людей, или 1/5 часть оставшихся на оккупированной территории. Но в это число входят погибшие и умершие не только в лагерях, но и на всей захваченной территории Восточной Карелии[517].

Такое же жестокое отношение финского оккупационного режима было характерно и по отношению к советским военнопленным, оказавшихся в зоне оккупации. Смертность среди них была в процентном отношении даже выше, чем в нацистских лагерях Германии. В финских концлагерях в годы войны погибло 18 700 человек. Это более 29 % из всей численности военнопленных (64 188 человек), захваченных Финляндией в ходе проведения боевых операций[518].

Проблема концентрационных (с 1943 г. финские власти переименовали их в переселенческие) лагерей в Карелии в 1941–1944 гг. до сих пор является дискуссионной. Некоторые финляндские исследователи считают, что ставить знак равенства между финскими и немецкими концлагерями неверно. Конечной целью германских концлагерей являлось уничтожение людей на непосильных работах, в ходе медицинских экспериментов либо в газовых камерах. Задача финских концлагерей была принципиально иной – изоляция и последующее выселение некоренного населения (не националов), что не предполагало истребления заключенных[519]. Данные аргументы излагаются финляндскими исследователями, изучающим эту проблему. Однако с ними трудно согласиться тем, кто пережил страшных два с половиной года в концлагерях, кто потерял и оплакивает до сих пор своих родных, близких и знакомых, безвинно погибших от унижения, голода, болезней.

По мнению бывших малолетних узников финских концлагерей, в самый сложный период войны Финляндии на стороне Германии против СССР (1941–1942 гг.) финский режим на территории оккупированной Советской Карелии ничем не отличался по жестокости от режима немецко-фашистских захватчиков. Условия финских концлагерей были таковы, что русские люди погибали без специально поставленной задачи по их уничтожению.