Читать онлайн «Новая география древности и «исход евреев» из Египта в Европу. Книга II». Страница 70

Подобные реформы, как указывает история, происходили всегда на фоне введения монотеизма, точнее, определение какого-то главного бога. Монотеистическая религия, точнее, выделение одного культа бога Сола, в Римской империи была введена чуть ранее, но во времена Константина достигла своего расцвета, и вполне логично, что император решил подчинить себе храмы на территории всей империи – это обеспечивало контроль и экономической, и духовно-социальной составляющей.

Христианство никогда не было монотеизмом: мало того, что у небесного Отца (по разным мнениям в ранних христианских трактовках, Отцом был то Саваоф, то Яхве) есть сын Иисус, тоже бог, и у сына есть мать, царица небесная – Богоматерь. Это не говоря о Святом Духе, ангелах, архангелах и прочих небесных силах. Кроме того, у каждого христианина фактически есть свой бог – т. н. ангел-хранитель. Впрочем, истинно монотеистической религии никогда не существовало, и вряд ли она могла бы появиться, учитывая необходимость выстраивания иерархии между высшими небесными силами и людьми – слишком велик разрыв. Тем не менее монотеизм был необходим, что и обусловило, вероятно, выяснение вопроса о божественности Христа для того, чтобы именно в его лице соединить наиболее популярные в тот период культы.

Каменные доказательства в виде храмов могли бы указывать на то, что в Риме христианство если даже не было принято в качестве государственной религии, то было для культа Сола серьезным конкурентом. Но таких доказательств нет. Тот же Константин, который, по утверждению христианских историков, стал убежденным сторонником христианства в 323 г., прожил после этого еще 14 лет и почему-то не построил ни одного христианского храма. По крайней мере, об этом нет никакой информации.

В более поздней истории есть ссылки, что во времена Римской империи (вплоть до 448 г.) были построены Софийский собор, храм Воскресения, базилика Петра и Павла и др. Но вот удивительная вещь: во-первых, все эти храмы были разрушены пожарами, землетрясениями или другими бедствиями, и ни один из них не остался в первозданном виде. Во-вторых, ни один из храмов, существовавших в Риме, не был посвящен Иисусу Христу. Посвящать храмы некой «христианской» Софии-мудрости, Петру-камню, и не посвящать главному действующему лицу, – где же здесь логика? Но, если мы имеем в виду, что Христос было одним из имен (возможно, тайных), эпитетов, бога, то эти факты удивления не вызывают.

И мы полагаем, что это связано это не с отсутствием христианства в Римской империи, отнюдь. Оно было, напомним, минимум, с I в., и имело церкви в разных областях Италии. Но христианство это отличалось от исконного – в нем, в общем-то, и не позиционировалось поклонение Христу, поэтому на фоне апостольского христианства вполне логично оставался культ Сола.

Правда, что касается храмов, тут есть некоторые тонкости. Во-первых, «благодаря» библейской археологии, мы привыкли к тому, что древность любых артефактов или построек нужно подвергать сомнению – все это могло быть создано значительно позже в доказательство существующей версии. Но это на Ближнем Востоке. С европейскими христианскими храмами дело обстоит иначе – огромное число древних храмов, были ли они посвящены Фуфлунсу, Солу-Митре или непосредственно «дохристианскому Христу», были использованы как святилища для нового культа. Т. н. языческие мотивы видны в оформлении большинства европейских храмов, а вот древность их, разумеется, никто не определял уже потому, что они принадлежат Церкви. То есть христианские храмы могли быть построены ранее официальной даты возникновения христианства.

Есть множество аргументов в пользу того, что христианство создано на фоне римских и этрусских верований. Для Церкви наиболее болезненным является вопрос о сходстве с римским культом Сола-Митры в связи с подтвержденным возникновением последнего еще до официальной даты рождения Христа. Верно, это и есть ключевой момент – сходство этих религий на фоне аналогичной ситуации с этрусским Фуфлунсом-Бублунсом, римским Вакхом и греческим Дионисом позволяет говорить о существовании культа, именуемого христианством, еще до рождения Иисуса Христа. Просто персонаж, известный нам под именем Христа, имел и другие эпитеты или ипостаси – благодаря римлянам нам наиболее известны Сол и Митра, рожденный из камня.

А потому правильным является не вопрос, когда же было принято христианство, а когда оно так отделилось от предшествующей религии. Еще во времена «истинных христиан» Феодосия I, а это IV в., равно как и его соправителя Валентиниана II, чеканились монеты с изображением «языческих» богов.

Так, золотой солид Валентиниана II отчеканен после победы над Магном Максимом.[206] На обратной стороне изображены победившие императоры, Валентиниан и Феодосий, между ними богиня победы. Отметим, что датируется монета 388 г., когда, как считается, управлял империей практически единолично уже Феодосий I, и языческий бог фигурирует здесь уже после указа и, как считается, даты крещения Феодосия, 380 года.

Впрочем, аналогичные монеты обнаруживаются и у сына Феодосия I, и у последующих императоров вплоть до конца существования Западной Римской империи. И изображается богиня Виктория то с обычным, то с крестообразным посохом в руках – образ, послуживший прототипом более позднего изображения архангела Михаила. И на монете последнего императора Западной Римской империи Ромула

Августула мы по-прежнему видим изображение римской богини победы Виктории.

Как же так? Считается, что эдиктом 391 г. Феодосий I запретил язычество, а монеты с изображением языческих богов чеканил и он, и его преемники. Это неразрешимое противоречие. Понятно, что в этой ситуации сложно обойти вопрос с подложностью некоторых исторических документов. Или подлогом следует считать монеты? Но тогда нужно отвечать на вопрос, кому было нужно подделывать эти монеты? У нас нет ответа на этот вопрос.

Монеты византийских императоров в VII в. все еще содержат изображения «языческих» богов.

Но ни икон, ни статуй, которые можно было бы охарактеризовать как исключительно христианские, нет. По этому поводу существуют христианские предания о временах т. н. иконоборчества в VIII–IX веках. Само по себе уничтожение на иконах образа бога, которому поклоняешься, практически невероятно. Эпизоды уничтожения образов богов в истории имели место всегда по отношению к вытесняемым богам. Подобная мотивация беспрецедентна – если представить себе, что византийские императоры были верующими христианами, то уничтожение образов того, кому они поклонялись, было верхом святотатства.

Даже если с большой натяжкой предположить, что византийские императоры основывались на ветхозаветных догмах, т. е. на догмах евреев, которых они уничтожали, то логичным был бы запрет на новые изображения богов, но уничтожить икону, на которой изображен бог, которому поклоняешься, да еще и написано его имя – это предположение недопустимо.

Значительно более правдоподобным выглядит вывод, что речь идет об уничтожении старой веры, которая совмещала в римском варианте Сола, Митру, Диониса (Вакха, Фуфлунса) и Христа, в византийском – того же Диониса, Хорса и Христа.

Стало быть, этот период – VIII–IX вв. – можно условно назвать началом формирования христианства в том виде, которое дошло до нас.

Преследования евреев не прекращались с начала истории. Историки, описывающие становление христианства сначала в Римской, затем в Византийской империях, деликатно обходят национальный вопрос. Но его нельзя обойти.

Факт остается фактом: после войны 66–71 гг. ни Веспасиан, ни Тит, как считается, презиравшие евреев, не захотели принять титул Judaicus («победитель иудеев»).

И тут возникает вопрос о том, как римляне могли принять религию тех, кого презирали? Иисус, согласно Евангелиям, был евреем, а римские императоры, если бы принимали христианство в качестве государственной религии, непременно изучили бы этот щекотливый национальный вопрос.

В Новом Завете однозначно сказано не только то, что Иисус еврей, но и то, что учение свое он принес только для евреев: «Сих двенадцать послал Иисус, и заповедал им, говоря: на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева».[207] Еще одно высказывание не оставляет сомнений, по представлениям автора Евангелия, в национализме Иисуса: «Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева. А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне. Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их».[208] Аллегория слишком очевидна, не правда ли? Дети – это евреи, а псы – все остальные. Неужели Константин или другой римский или византийский император готовы были признать себя псами?