Читать онлайн «Узбекистан на историческом повороте». Страница 37

В Узбекистане и других среднеазиатских республиках в этом отношении имелась еще и важная особенность. Авторитарность и авторитет первых секретарей послесталинской эры не только поддерживались Москвой, но и опирались на традиционные общественные структуры: кланы, региональные элиты. И хотя земляческие и прочие сепаратистские связи публично резко критиковались, предавались, так сказать, политической анафеме, в реальной жизни они имели очевидное политическое значение, поскольку отвечали ментальности среднеазиатского общества. Модернизируясь, оно продолжало оставаться традиционным обществом.

Именно в этот период в Узбекистане стали развиваться сверху донизу, на республиканском, областном и районных уровнях отношения клиентельной зависимости, протежирование на основе земляческих и клановых связей, взаимной выгоды. Причем нельзя упускать из виду: непотизм (в смысле покровительства своим людям) для узбекского общества это совсем не то, что для западного. Во всяком случае, это явление не отвергается народной моралью, а воспринимается как нечто само собой разумеющееся.

Когда оппоненты Каримова, особенно из числа бывшей партийной номенклатуры, заявляют, что именно крах советской власти и наступившие демократические перемены вызвали к жизни непотизм, отношения клиентельной зависимости, коррупцию, они заведомо говорят неправду. Уж им-то хорошо известно, как все было на самом деле в последние десятилетия советской власти в Узбекистане.

В какой мере мог быть самостоятелен Рашидов в своих решениях? Что мог сделать он вне директив Старой площади, а тем более вопреки им?

Окружение впавшего в маразм Брежнева было уверено в том, что ему дано определять, как жить, как мыслить, как чувствовать людям, народам, странам. Одна из центральных фигур - Михаил Суслов, застегнутый наглухо старик, со стертыми чертами лица, с жестяными глазами, излучавшими мертвенный свет. Безликий символ номенклатуры, теоретик режима, определявший пределы допустимой духовной жизни в национальных республиках. Придумывалось много легенд об Андропове, облагораживающих образ, но ведь и он был хитрый и жестокий властитель. Господи! От кого мы зависели!

Мог ли Рашидов не поддерживать безрассудные хрущевские прожекты, неизбежно порождающие приписки и очковтирательство, коррупцию и хищения, не бороться при Хрущеве и Брежневе с инакомыслием, не ограничивать духовную жизнь интеллигенции? Мог ли он при Брежневе искоренять консервативные тенденции в общественной жизни, препятствовать нарастанию негативных процессов в экономике, социальной и духовной сферах? Какой срок власти был бы отпущен ему, если бы он позволил себе играть не по правилам Москвы? Риторические вопросы...

Поскольку в силу своего положения сторонним наблюдателем Рашидов оставаться не мог, вопрос должен быть поставлен только так: усиливал или ослаблял Рашидов деспотическую власть коммунистической Москвы в Узбекистане? Пересмотрев десятки воспоминаний о Рашидове людей, которых нельзя заподозрить в лести и угодничестве (некоторые из них живут сейчас в дальнем зарубежье), могу утверждать, что Рашидов, насколько было возможно, немало сделал для того, чтобы сберечь и развивать национальную культуру, смягчить преследования вольнодумцев из числа ученых, писателей, деятелей искусства, амортизировать государственную антисемитскую политику. На его счету много и других добрых дел. Он был сторонником гармоничного развития сельского хозяйства Узбекистана. Рашидов не раз пытался противостоять категорической воле центра в области хлопководства. Но часто даже он, будучи кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, оказывался бессилен в неравном споре.

Возвышение, падение, реабилитация

За то долгое время, что Рашидов находился во главе Узбекистана, было всякое. Хорошее и плохое. Произошли события мирового значения, в которых проявились и сильные стороны советской системы.

В шестидесятые годы усилиями всей страны в пустыне Кызылкум появляется рукотворное чудо - уникальный, соответствующий мировым стандартам технополис. За короткий срок здесь были построены города, рудники, автострады, аэропорт, заводы, создан Навоийский горно-металлургический комбинат, добывающий и производящий золото и уран в объемах мирового уровня. В Газли освоено крупнейшее месторождение газа. В мае 1966 г. случилось ташкентское землетрясение, разрушительные последствия которого в течение нескольких лет устранялись при содействии практически всех союзных республик. Значительная часть огромного города была отстроена заново. В 1977 г. введена в эксплутацию первая очередь Ташкентского метрополитена.

Москва рассматривала Ташкент как столицу Средней Азии (в отличие, скажем, от Кавказа или Прибалтики, где ни одна из столиц союзных республик не могла претендовать на роль регионального центра). В начале шестидесятых в Ташкенте был создан Среднеазиатский совет народного хозяйства. Ташкент для Москвы - это и ворота на юг в Афганистан, Пакистан, Индию. Это символ социализма для мусульманского Востока. Для демонстрации особой роли Ташкента использовались различные поводы.

К примеру, 4-10 января 1966 г. в Ташкенте состоялась встреча Президента Пакистана Мухаммеда Айюб Хана и главы правительства Индии Лала Бахадура Шастри при участии Председателя Совета Министров СССР А.Косыгина, с целью урегулирования вспыхнувшего в 1965 г. в районе Кашмира индо-пакистанского вооруженного конфликта. Подписанная во время ташкентской встречи Декларация дала реальную основу для мирного урегулирования спорных вопросов в отношениях между Индией и Пакистаном.

При Рашидове Узбекистан был награжден третьим орденом Ленина, орденами Октябрьской Революции и Дружбы народов, а ему самому дважды, в 1974 и 1977 гг., присваивается звание Героя Социалистического Труда. Вместе с тем случались события и крайне отрицательного свойства, отражавшие глубинные процессы распада советской системы. Они омрачили политическую карьеру Рашидова. Два из них особенно примечательны. Первое - массовые беспорядки националистического характера, учиненные узбекской молодежью в Ташкенте в апреле 1969 г. Второе - хлопковое дело. Если второе получило в буквальном смысле слова всемирный резонанс, то о первом, насколько мне известно, появилась лишь одна статья по горячим следам в ташкентской вечерней газете. Между тем это событие заслуживает того, чтобы о нем вспомнить.

Все началось вечером 4 апреля 1969 г. после футбольного матча ташкентской команды "Пахтакор" с одной из московских команд. Масса молодых людей бесчинствовала, перекрыла движение по проспекту Навои. На улицах избивали европейского вида мужчин и женщин, даже узбечек в европейской одежде. 8 и 12 апреля группы молодежи устроили шабаш на улицах под антирусскими лозунгами, но уже с меньшей силой и меньшим количеством участников. Согласованность и размах действий участников массовых беспорядков в течение трех дней, бесспорно, превышали уровень спонтанной организованности. Кто же стоял за спиной участников этих событий?

Во всех этих случаях милиция, состоявшая в подавляющем большинстве из узбеков, действовала вяло и, по существу, не пресекала противоправные действия. Впоследствии это квалифицировалось как безответственность и трусость, а не как солидарность с действиями толпы, которая, кстати, милиционеров не трогала. Московские власти, приславшие в Ташкент спецбатальон для охраны порядка, санкционировали чистку милиции и привлечение в нее новых людей по мобилизации на промышленных предприятиях и в учреждениях, а также добровольцев из числа бывших военнослужащих.

И сегодня трудно вразумительно ответить на вопрос: почему республиканские власти во главе с Рашидовым не смогли пресечь и даже предотвратить стихийное выступление молодежи?

Между тем накануне этих событий живущие в Ташкенте русские чувствовали усиление социальной напряженности, нарастающую агрессивность узбекской молодежи, отчуждение старших по возрасту узбеков. Некоторые русские по почте получали анонимные письма, содержащие угрозы физической расправы и требования убираться из Узбекистана.

Уже после свершившегося Рашидов пытался сделать все от него зависящее, чтобы снять возникшую напряженность в межнациональных отношениях, ослабить антирусские настроения, успокоить европейское население. Однако это лишь отодвинуло грядущий национальный взрыв.

Воздействовать на действительные причины случившегося Рашидов не мог. Это было за пределами его возможностей. Выкорчевывание Москвой веками складывавшегося уклада жизни, ущемление социальных интересов узбеков, в том числе фактическое неравенство в жилищно-бытовых условиях узбекского и европейского населения в Ташкенте и некоторых других крупных городах, не могло не вызывать противостояния, и порой в весьма экстремистских формах.