Читать онлайн «Узбекистан на историческом повороте». Страница 35

А вот ход борьбы с кыргызским эпосом "Манас" носил по тем временам весьма специфический характер. Неожиданно для Москвы кыргызы, в том числе и их политическая элита, мужественно и открыто выступили в защиту своего великого культурного наследства. И уж совсем необычным стало то, что статьи в защиту "Манаса" публиковала издававшаяся на кыргызском языке газета "Кызыл Кыргызстан", орган ЦК компартии Киргизии.

В Москве забеспокоились. Под эгидой центра в столице Кыргызстана была проведена весьма представительная научная конференция, в которой приняли участие известные российские ученые и представители других союзных республик. Однако и эта конференция, с ее многодневными спорами и борьбой взаимоисключающих мнений, не дала, в сущности, никаких результатов. Стороны остались на своих позициях. Защитники "Манаса" не согнули головы перед Москвой. Естественно, что после этого последовали политические, точнее кадровые, решения, главные протагонисты разыгравшейся драмы из местной политической и научной элиты лишились своих постов.

Большие потрясения пришлись на долю узбекского языка. В конце двадцатых начале тридцатых годов под флагом борьбы с религией специальные отряды чекистов уничтожали заодно с Кораном древние рукописи на узбекском языке, труды ученых средневековья и сборники классической национальной поэзии. Ярким проявлением политики насильственной русификации были проведенные по команде центра реформы национального алфавита и административные меры по распространению русского языка среди узбеков.

В начале 1929 г. была отменена арабская графика узбекского языка и насильно введена латиница. В 1939 г. после замены латиницы кириллицей на какое-то время узбеки вообще оказались оторваны от своей литературы, своей исторической научной классики.

Год за годом русский язык вытеснял родной язык узбеков в системе общего среднего образования. Узбеки из числа наиболее европеизированных стремились к тому, чтобы их дети получали образование в русских школах, поскольку там уровень получаемых знаний был заметно выше. Они учитывали, что в сложившихся в СССР условиях это обеспечит их детям жизненный успех. Сфера преподавания на узбекском языке в высших и средних специальных учебных заведениях инженерно-технического и медицинского профиля не могла охватить выпускников узбекских школ, стремящихся получить соответствующее образование. Поэтому значительная часть национальной научно-технической интеллигенции, работников партийных и советских органов недостаточно хорошо владела своим родным языком.

В то же время низкий уровень преподавания узбекского языка в школах с русским языком обучения, отсутствие социальных мотиваций применения узбекского языка обусловили слабое знание его русскоязычным населением.

Ислам в годы советской власти

В первые месяцы своего пребывания у власти большевики предприняли ряд шагов, способствовавших привлечению на их сторону мусульман. В декабре 1917 г. Совет народных комиссаров постановил возвратить мусульманам уникальный экземпляр Корана Османа, который в конце XIX в. по указанию губернатора Туркестанского края Кауфмана был вывезен в Санкт-Петербург на хранение в Государственную публичную библиотеку. (Осман - третий праведный халиф в Арабском халифате из рода Омейядов, один из сподвижников и зять пророка Мухаммеда, первый систематизатор коранических сур, был убит в результате дворцового переворота в 656 г. В соответствии с исламской традицией в момент гибели он держал в руках Коран, на страницах которого сохранились пятна его крови.)

Этот шаг оказал влияние на значительную часть духовенства, которое, видя готовность советской власти к сотрудничеству, декларировало идею общности социальных установок коммунизма и ислама и выдвинуло лозунг "За советскую власть и шариат".

Однако очень быстро медовый месяц большевиков и исламского духовенства закончился. Политические расчеты Москвы на революционный порыв ислама неизбежно вступили в противоречие с ее атеистическими взглядами и, главное, с тоталитарной сущностью большевистского режима. Уже в 1918 г. Москва пытается поставить жизнь мусульман Средней Азии под свой контроль.

С середины двадцатых годов доминирующей в отношении советской власти к исламу стала тенденция подавления. Именно в этот период были заложены предпосылки деления ислама на зарубежный и внутренний. Если первый рассматривался как естественная часть мировоззрения общества в мусульманских государствах, как политический фактор и даже как допустимая форма идеологии национально-освободительного движения, то второй считался безусловно реакционным и отмирающим. Именно в этот период мусульманские религиозные организации были поставлены под прямой контроль НКВД.

И все же в Средней Азии большевики подходили к религиозным проблемам более осторожно, чем в России, что было обусловлено и укорененностью в этом регионе ислама, и непрекращающимся антибольшевистским сопротивлением (так называемым басмачеством), шедшим под знаменем священной войны - джихада. Вместе с тем в 1925 г. с началом земельно-водной реформы осуществлялся комплекс социальных мер по ее поддержке и идеологическому обоснованию модернизации общества. Составной частью этой модернизации стало наступление на ислам.

Во второй половине двадцатых годов сократился, а затем практически прекратился выпуск религиозной литературы. (В 1928 г. были закрыты мусульманские журналы "Ислам" и "Дианат".) В конце двадцатых - начале тридцатых годов началось изъятие и закрытие мечетей. Разгром мусульманских приходов и разгон мулл приводил в полный упадок мусульманскую систему религиозного образования. Сильный удар по этому образованию нанесла замена в течение 1929-1931 гг. принятой среди советских тюрков арабской письменности латинским алфавитом - яналифом. Дополнительные сложности в этом отношении внес и последовавший позднее переход на кириллицу.

Отмена арабской графики, хотя и способствовала приобщению узбеков к европейским достижениям в области науки и техники (пусть даже и в советском варианте), разъединила их с зарубежными единоверцами, с центрами исламской цивилизации на Ближнем и Среднем Востоке.

В середине тридцатых годов в обстановке нарастающего сталинского террора в Узбекистане началось физическое уничтожение влиятельного слоя исламского духовенства, которое шло параллельно с репрессиями против буржуазных националистов. Любое проявление недовольства действиями властей беспощадно подавлялось.

Результатом тотальной атеизации явился разгром исламской классической культуры, ликвидация слоя духовной элиты, уничтожение системы религиозного образования. Преследованию подвергались и бытовые религиозные традиции, которые в Узбекистане оказались очень устойчивыми, приспособились к новым жизненным реалиям и существовали как бы параллельно с ними.

В первые же дни Великой Отечественной войны авторитетные мусульманские деятели выступили с призывом бороться против общего врага, объявив войну советского народа против нацистской Германии джихадом. Признанием заслуг мусульман и мусульманского духовенства перед государством стало создание в 1943 г. трех духовных управлений мусульман, в том числе - Средней Азии и Казахстана (САДУМ) с центром в Ташкенте. САДУМ вскоре приобрел неформальный статус духовного лидера всех советских мусульман. (Между прочим, первый глава САДУМа муфтий Зияутдинхан ибн Ишан Бабахан несколько лет до своего избрания провел в заключении.)

В ведении САДУМа находилось и единственное в СССР высшее исламское учебное заведение - бухарское медресе Мир-Араб, доступ в которое был возможен лишь с согласия Ташкента. Глава САДУМа пользовался большим авторитетом и среди мусульман за рубежом. В конце 1945 г. Москва разрешила советским мусульманам после долгого перерыва совершить паломничество в священные города Мекку и Медину. Верующим были возвращены несколько ранее отобранных властями мечетей.

В войну и в первые годы после нее усиление духовенства и его влияния на местное население происходило в Узбекистане при безучастном отношении власти. В материалах к отчету ЦК КПУз, направленному в феврале 1947 г. в ЦК ВКП(б), отмечалось: "Усилилось выполнение религиозных обрядов, резко увеличилось количество мечетей, большинство которых существует нелегально. Имеются факты открытия местным духовенством нелегальных старометодных школ для обучения детей".

Мечеть вновь стала сосредоточивать функции хранительницы утрачиваемых традиций и обычаев народа. Это было нелегко, приходилось бороться, приспосабливаться к условиям советской жизни, но сама эта борьба только возвышала мечеть и мулл в представлении многих рядовых узбеков.

В начале пятидесятых годов религиозная "оттепель" сменяется новым витком давления на верующих, сопровождающимся нарастанием тенденциозной и агрессивной атеистической пропаганды. Такой поворот в религиозной политике советской власти объясняется тем, что она больше не испытывала нужды в поддержке со стороны религии и тем более духовенства.