Читать онлайн «История Бирмы: краткий очерк». Страница 81

Однако эта мера, как бы энергично она ни была проведена, не решила проблемы спекуляции, роста цен и черного рынка. Большое количество товаров, особенно в провинции, где торговцы успели подготовиться к национализации, было припрятано. К тому же правительство не имело ни достаточного числа честных работников, которые могли бы занять места торговцев в магазинах, ни возможностей обеспечить исступление товаров в магазины после того, как частники были отстранены от дел.

Весной 1964 г. обнаружилось, что контроль лишь над имевшимися в продаже товарами и над банковскими депозитами недостаточен. Бирманские дельцы, припрятавшие большие суммы денег, вывозили их из страны и сбывали ниже официального курса, а также скупали товары широкого потребления, прятали их и перепродавали по складывавшимся высоким ценам. Все это вело к инфляции, и остановить рост цен при нехватке товаров и саботаже торговцев не представлялось возможным. Принятый еще в октябре 1963 г. новый закон о подоходном налоге, по которому не облагался налогом годовой доход до 4200 чжа, а далее ставки налога были прогрессивными (88,3 % при годовом доходе в 300 тыс. чжа, 95,8 % при доходе в 1 млн. чжа), лишь усиливал саботаж торговцев и заставлял их свертывать операции и припрятывать наличные деньги в ожидании лучшего будущего.

Чтобы нанести торговцам решительный удар, правительство заявило об изъятии из обращения крупных денежных купюр и обмене их на новые по ставкам подоходного налога. Это решение правительства не должно было затронуть интересов трудящихся, так как сумма до 4200 чжа налогом не облагалась и деньги обменивались полностью. Из 1364 тыс. человек, сдавших деньги для обмена, только 27 тыс., или 2 %, предъявили суммы более 4200 чжа, однако именно они сдали 43 % всех денег и выплатили государству в виде налога 132 млн. чжа. В два раза большая сумма из бывшей в обороте денежной массы не была предъявлена государству вообще.

В ходе ликвидации позиций крупных частных собственников в 1963—11964 гг. была завершена национализация внешней торговли, табачных фабрик и наконец в январе 1965 г. были национализированы последние смешанные англо-бирманокие компании. Национализация и экспроприация собственности крупных промышленников и торговцев, уничтожавшая в первую очередь иностранные фирмы, привела к массовому отъезду из Бирмы иностранцев. С апреля 1963 по июль 1967 г. Бирму покинуло более 170 тыс. человек, главным образом индийцев. Характерно, что представители китайской буржуазии, многие из которых также попали в число «экономических повстанцев», предпочитали, в отличие от индийских коллег, оставаться в Бирме.

Национализация торговли и промышленности в Бирме приняла очень широкий характер. Решения правительства, оказываясь недостаточными для достижения по-ставленных целей, влекли за собой новые действия, которые должны были прикрыть лазейки, оставшиеся для дельцов. Недостаток опыта в области экономики и стремление покончить с противником одним ударом привели даже к ухудшению экономического положения: производство сократилось, товаров не хватало, государственные организации, укомплектованные молодыми офицерами, не справлялись со снабжением, цены продолжали расти. Понимая это, генерал Не Вин говорил на митинге в Рангуне 1 мая 1963 г.: «Мы полностью сознаем паши недостатки… Хотя мы руководствуемся своими убеждениями, мы в конце концов люди и не гарантированы от ошибок». Позднее, 10 декабря 1965 г., генерал Не Вин развил эту мысль, заявив: «В торговле у нас работают и офицеры и политические деятели, но они не экономисты… Определенные трудности вызвало также то, что национализация торговли не была должным образом сплани-рована… Мы оказались в положении человека, схватившего тигра за хвост. Мы не могли отпустить его».

Признав необходимым ослабить напряжение, создавшееся в экономике страны, правительство пошло на уступки мелким торговцам. В конце 1964 г. было денационализировано более 3 тыс. тортовых предприятий (из 12 тыс. национализированных ранее). Тогда же было объявлено о расширении списка товаров, которыми разрешили торговать розничным торговцам. Все эти меры отнюдь не означали, что правительство вообще отказывается от национализации частного сектора. Позиции крупного частного капитала в Бирме были уже основательно подорваны, и создавались благоприятные условия для развития государственного сектора. Ему предоставлялось монопольное право закупки и распределения наиболее важных товаров, которые должны были реализоваться как через государственные магазины, так и через зарегистрированных частных торговцев.

Развитие сельского хозяйства с самого начала было поставлено Революционным советом в зависимость от аграрной революции, т. е. от изменения самого характера землевладения з Бирме, от привлечения крестьян к общественной жизни и от их организации как наиболее массового класса бирманского общества.

К моменту прихода Революционного совета к власти в некоторых районах страны потеряли землю каждые два из трех крестьянских хозяйств. Более полутора миллионов крестьянских хозяйств обладали участками, недостаточными для того, чтобы прокормить семью; более миллиона крестьянских хозяйств в 1961/62 г. арендовали землю. В то же время в стране почти отсутствовало крупное землевладение. Иностранные землевладельцы не вернулись в Бирму после войны, своих же крупных помещиков в Бирме было сравнительно немного. В 1961/62 г. в собственно Бирме, по официальным данным, насчитывалось всего 2336 помещиков, имевших владения более 50 акров (20 га), и лишь 300 помещиков владели более чем 100 акрами (40 га). В действительности помещичье землевладение в Бирме было развито сильнее, но не поддавалось официальному учету, так как помещики, опасаясь национализации, делили землю среди родственников и подставных лиц.

Помещичье землевладение в Бирме носило своеобразный характер: большинство бирманских помещиков являлись также ростовщиками и торговцами. У таких лиц крестьянин арендовал землю, к ним он шел за ссудой на обработку, им же продавал урожай и от них получал необходимые товары. Подавляющее большинство крестьянских хозяйств, все более дробившихся и бедневших, не могло сохранять независимость без кредита. Существуют данные, что в начале сезона 95 % крестьян не имели средств, чтобы покрыть расходы по обработке земли, 30 % не имели рабочего скота. Часто на питание уходил и семенной рис. К моменту прихода к власти Революционного совета государственный сельскохозяйственный кредит мог удовлетворить потребности крестьян лишь на четверть. Таким образом, крестьянин неизбежно возвращался за ссудой к помещику-ростовщику. Зачастую крестьянин лишь формально оставался собственником земли, так как все доходы с нее уходили к ростовщику. Отчуждение земель за долги сводило на нет частичную реформу, проведенную АЛНС: только за 1958–1960 гг. крестьянство потеряло более 200 тыс. акров земли.

Созданный в 1962 г. Комитет по осуществлению аграрной революции должен был подготовить рекомендации для проведения преобразований в деревне. В ходе его работы выяснилось, что, с одной стороны, существующих обрабатываемых земель в Бирме совершенно недостаточно, чтобы наделить каждого крестьянина участком. С другой стороны, обследование почв Бирмы, проведенное с помощью советских специалистов, показало, что лишь 30 % годных для обработки земель находится в сельскохозяйственном пользовании. Однако освоение заброшенных земель и перераспределение обрабатывающихся требовали и времени, и капитальных вложений. Ввиду этого на первом этапе правительство ограничилось предварительными, хотя и серьезными мерами.

В марте 1963 г. были приняты законы, запрещающие отбирать у крестьян за долги землю, скот или инвентарь а также запрещающие помещикам отдавать земли в аренду по своему усмотрению. Это могло делаться лишь через специальные земельные комитеты, в состав которых не имели права входить помещики, кулаки и ростовщики. Были отменены права на землю шанских феодалов. Наконец, 5 апреля был принят закон об отмене арендной платы. Таким образом, помещики, оставаясь формально владельцами земли, лишались возможности ее эксплуатировать.

Дальнейшие меры правительства, направленные на улучшение положения крестьян, были связаны с общей политикой национализации и экспроприации частной собственности. Средства, полученные при национализации частных и иностранных банков, дали возможность значительно расширить сельскохозяйственный кредит. Если в 50-х годах сумма государственного сельскохозяйственного кредита составляла 50–80 млн. чжа в год, то в 1962/63 г. были выданы кредиты на сумму 358,4 млн. чжа. Кроме того, были списаны старые крестьянские долги на 100 млн. чжа, увеличены размеры ссуд и введена выдача ссуд сельскохозяйственным рабочим. Для приближения кредитной системы к крестьянам (как известно, ростовщики часто пользуются тем, что их деньги доступны крестьянам куда легче, чем государственный кредит) открывались сотни отделений Сельскохозяйственного банка. Наконец, правительство пошло на повышение закупочных цен на рис.