Читать онлайн «Злая корча. Книга 1. Невидимый огонь смерти». Страница 38

В этих случаях галлюцинации напоминают «бэд трип» при приеме ЛСД, но до открытия Хофманна тогда оставался еще год (или шесть до официального обнародования), и Выясновский никаких параллелей провести не мог. Но он ясно видел необходимость разделения причин возникновений психозов и галлюцинаций: «Не легко определить место психозов эрготизма в психиатрической классификации. Кажущаяся ясность генеза уступает трудности решения основного вопроса: во всех ли случаях механизм возникновения психозов один и тот же?»[384]. Выясновский даже высказал гипотезу о влиянии некой внешней инфекции, ибо психозы хорошо объяснялись органическим нарушением, а сумеречное состояние сознания и галлюцинации — нет. То есть речь идет о синергизме эрготизма с каким-то еще неизвестным фактором, и само представление о природе психозов должно тогда измениться: «Здесь мы будем иметь психоз не эрготизма, а психоз у эрготика. В этом случае эрготизм будет лишь тем ложем, на котором развивается психоз, производимый другим фактором»[385].

Теперь же представляется (не учитывая внешнюю инфекцию, вполне, впрочем, возможную), что очень грубо психические нарушения можно разделить на два типа — 1) психозы с фиксируемыми органическими нарушениями (вызываемые, напр., эрготамином и др.) и 2) ЛСД-подобные галлюцинации без наблюдаемых органических нарушений мозга (вызываемые, напр., лизергиновой кислотой, эргоновином). Грань между этими типами достаточно расплывчата, и надо заметить, что эпидемии с большим преобладанием второго типа так и остались в истории неопознанными — ведь все видения были, по мнению современников, от бесов, а вовсе не от спорыньи. Российских кликуш (ближе к первому типу) пока также никто еще не записал в жертвы эрготизма. Никто пока не попытался исследовать с этих позиций, например, эпидемии мерячения и икотниц-покрикух[386].

Несмотря на то, что эрготинные психозы с сумеречным состоянием сознания и галлюцинациями давно вошли в энциклопедии, ретроспективно о психическом состоянии людей во время массовых средневековых эпидемий никто всерьез не задумывался до самых последних десятилетий. Даже после открытия ЛСД описанные уже психические изменения при отравлении спорыньей никто еще долго не проецировал на прошлое. Хотя очевидно — если люди не умирали, когда доза была меньше смертельной, то они не могли не галлюцинировать по определению. Если по условиям задачи все поголовно пьют водку и умирают, скажем, с трех бутылок, то остальные — выжившие — все равно будут пьяные. Чудес не бывает. Если все едят черный хлеб, и десятки тысяч людей умирают в эпидемию — то могло ли для остальных отравление проходить бесследно: без психозов, делирия, помрачения сознания и галлюцинаций? Если, например, в Аквитании в 944–45 гг. от эрготизма умерло около половины населения региона[387], то каково могло быть во время этой эпидемии психическое состояние людей? По крайней мере, трети из них, если придерживаться данных Реформатского и Колосова при условии сходного состава алкалоидов.

Только после выдвижения в последние десятилетия XX века теорий связи отравлений спорыньей с Великим страхом, с Великим религиозным возрождением, с процессом салемских ведьм, да и вообще с истерией охоты на ведьм, ликантропией и пр., уже более часто можно встретить упоминания, например, о том, что «галлюциногенные эффекты алкалоидов спорыньи могли быть содействующим фактором необыкновенных явлений колдовства»[388]. Но это пишет биолог, а не историк.

Эрготамин более токсичен, чем ЛСД, но менее галлюциногенен. Тем не менее, многие из известных видений святых людей можно объяснить эрготизмом, например, видения Жанны д’Арк и св. Иоанна»[389].

Опять же, авторы этой цитаты — биолог, специализирующийся в палеопатологии, и химик, а не историки. Ибо последними значительное влияние спорыньи (а также и других наркотиков: белены, белладонны, мандрагоры, алкоголя, дурмана и пр., и особенно их синергизма с алкалоидами спорыньи) на исторические события и повседневную жизнь населения Европы и России в прошедшее тысячелетие пока все еще недооценивается. А то и просто игнорируется, поскольку не встраивается в господствующие парадигмы исторических исследований.

По аналогии с действием известных психомиметиков в отравлениях спорыньей должен был проявляться еще один существенный аспект, на который пока никто просто не обратил внимания — известный теперь психоделический флешбэк, «обратная вспышка».

Изучавший в 1930-х годах последствия уральской эпидемии эрготизма профессор Выясновский о феномене флешбэка ничего знать еще не мог. Но он заметил, что в некоторых случаях у пациентов возвращаются не только физические симптомы заболевания, а возникают также и рецидивы галлюцинаций, иногда много времени спустя после отравления спорыньей. Объяснить такие симптомы тогда, до открытия ЛСД и изучения эффектов, связанных с его употреблением, возможным не представлялось. Да и даже сегодня механизм флешбэка все еще не вполне ясен, но хорошо известен, хотя бы, сам феномен. Именно его, надо полагать, и наблюдал Выясновский у своих пациентов: «галлюцинаторные переживания у эрготиков появляются на сравнительно короткое время, протекают без расстройства сознания и оканчиваются выздоровлением»[390]. Стало понятно, что, подобно физическим, могут возвращаться и психические симптомы заболевания.

Теперь известно, что у галлюциногенов существует такая особенность — спустя некоторое время после их приема у человека может возникнуть (или возникать периодически) спонтанное психоделическое переживание, подобное тому, которое он испытывал непосредственно под действием галлюциногена — так называемый флешбэк. Многие потребители ЛСД испытывают флешбэки, повторение определенных аспектов личного опыта, но уже без принятия препарата. Флешбэк происходит внезапно, часто без предупреждения, и может случиться в течение нескольких дней или даже более чем через год после употребления ЛСД.

Ориентировочно 20–33 % из принимавших ЛСД испытывали периоды внезапного возвращения субъективных симптомов[391] (от 15 до 77 % согласно Кульбергу[392]). Природа этого явления пока не раскрыта. Но если сегодняшний потребитель ЛСД, по крайней мере, в курсе проблемы, и флешбэк его не слишком напугает, то для человека прошлых веков такое психоделическое переживание от подобного действия спорыньи могло означать только «реальность» происходящего, божественную или дьявольскую — в зависимости от обстановки и установки. Средневековый крестьянин никак не смог бы и предположить, что Христос, призывающий его с небес в крестовый поход — это флешбэк. Для провоцирования массовых психозов в средневековье было достаточно, чтобы флешбэк возник всего-лишь у некоторых индукторов. Таким образом, даже если вдруг выдался дивный урожай, и спорыньи в хлебе вообще не оказалось (что в средние века было практически невозможно), то люди галлюцинировать могли все равно.

Поскольку вернуть ощущения трипа иногда можно с помощью флешбэка, т. е. без новой дозы галлюциногена, а только созданием подобной обстановки — музыка, цвет, молитва (и это безопасно к тому же в смысле отравления в случае спорыньи), то вот здесь могли помочь и сказочные дудочки, под которые «ноги сами в пляс идут», и яркие цвета. Не с этим ли связан феномен, отмеченный Ле Гоффом: «хорошо известно пристрастие Средневековья к сверкающим, ярким цветам»? Сам историк считает, что «это был „варварский“ вкус… но за цветовой фантасмагорией стоял страх перед мраком, жажда света, который есть спасение»[393]. Но это, конечно, не объяснение, а лишь попытка рационализировать непонятное. Никто не рассматривал средневековые галлюцинации в этом аспекте цвета по простой причине — сам факт перманентного существования галлюцинаций в привычной исторической картине мира у многих в голове не укладывается. Между тем радужные «психоделические» цвета при приеме ЛСД всем хорошо известны по изображениям на тысячах иллюстраций. И здесь самое время вспомнить знаменитую средневековую легенду — «Радужного Крысолова» или «Пестрого дудочника», уведшего за собой полчище крыс (или галлюцинаций крыс) и детей. Крысы по легенде бросились в реку и утонули, подобно тому, как прыгая в реки и колодцы, находили свою смерть пытающиеся затушить огонь св. Антония жертвы отравлений. Но есть еще и определенная физическая компонента — при эрготизме возникает катаракта. То есть хроническое отравление спорыньей вызывает помутнение хрусталика, определенную «тусклость» зрения и «желтизну» цветов, что тоже может сказаться на желании видеть яркие цвета.