Читать онлайн «Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494». Страница 31

Вывод о распотожении тверских владений в районе Опок и Зубцова и на правом берегу Волги можно сделать лишь гипотетически. Левый берег (к западу почти до Ржевы), несомненно, занимали тверские владения, и если бы Волга служила здесь границей, то это обязательно было бы отмечено в договорных грамотах; однако в них говорится о совместном и чересполосном литовско-тверском владении.

Такая протяженность литовско-тверской границы сохранялась на протяжении почти столетия (с 1403 до 1494 г.) до присоединения к Москве Вяземского княжества. Линия границы была зажата между ржевскими и можайскими (возможно, волоцкими) землями, принадлежащими Москве. Кроме того, этот участок литовско-тверской границы прерывался посредине массивом земель (Хлепень, Рогачев, Березуйск, Фоминское), на которые издавна имели претензии московские великие князья и владетели которых с 1449 г. были признаны им подвластными. (Реально хлепенские и др. земли оставались в составе ВКЛ, Вяземского княжества, а хлепенская волость Рогачев была даже отдана в вотчину сыну пана Ивана (Яна) Ходкевича{567}). В 1494 г. эти земли стали частью Московского княжества, так же как и более восточный от них участок литовско-тверской границы, где находились владения князей Крошинских, входивших в состав Вяземского княжества и ВКЛ.

Однако даже после присоединения Вяземской земли к Москве (что отодвинуло далеко на запад московскую границу) участок литовско-тверского порубежья сохранялся. В «листе перемирном великого князя московского Иоанна с королем Казимиром» от 2 мая 1494 г. читаем: «Такъже и Тферы, отчыне нашои (Ивана III. — В. Т.), и всей Тверской земли рубеж с Литвою по старому рубежу»{568}. Таким образом, после 1494 г. еще некоторое время (до 1505 г.- времени присоединения к Москве Вельского удела ВКЛ) продолжал существовать самый древний участок литовско-тверской границы. Правда, Тверь уже была московским владением, вотчиной государя «всея Руси» Ивана III.

В связи с наличием в течение долгого времени литовско-тверской границы следует сделать следующий вывод. Между основным массивом Московского княжества и Ржевской землей до ликвидации государственности Великого Новгорода и Тверского княжества не существовало сухопутной связи. Ржевская земля с середины XIV в. попеременно принадлежала Москве, Вильни или Твери, но примерно с 1381-1382 гг. почти постоянно (кроме коротких периодов 1399 и 1447-1449 гг.) находилась в составе московских владений{569}, при этом оставаясь, по сути, эксклавом. Уникальный участок литовско-тверской границы на протяжении столетия перекрывал Москве прямой доступ к ее верхневолжскому владению, имевшему, очевидно, большое стратегическое значение. В свое время стремление обладать землями Фоминско-Березуйского княжества выдавалось историками за желание Москвы наладить сухопутную связь со Ржевой{570}. Однако в реальности, даже приобретя территории в низовьях р. Вазузы, московские князья все так же вынуждены были пользоваться транзитным сообщением через тверские или литовские владения. Таким образом, становится очевидным особое значение зоны литовско-тверского пограничья как определенного рычага воздействия на сферу московских интересов.

Итак, начало формирования литовско-тверской границы следует отнести к короткому времени правления Кейстута (1381-1382). Тогда появился очень маленький, но важный в стратегическом плане участок пограничья в районе волости Осуги. Литовско-московский договор о вечном мире 1449 г. специально оговаривал владение Казимиром этой бывшей частью Ржевской земли{571}. Очевидно, и после 1494 г. Осуга оставалась в составе ВКЛ.

Значительно протянулась на восток литовско-тверская граница при Витовте, в 1403-1404 гг., когда ВКЛ захватило вяземские и смоленские земли. Очевидно, появившаяся литовская граница заимствовала старый смоленский рубеж. Что характерно, новая власть сохранила в неприкосновенности существовавшую чересполосицу и совместное управление смоленско-тверскими владениями, в связи с чем граница так и осталась без четкого определения.

Между основным массивом земель Московского княжества и его эксклавом — Ржевской землей на юго-восток от последней в XIV в. располагалось Фоминско-Березуйское княжество, правители которого принадлежали со ржевскими князьями к одной династии (Фоминских князей) и так же, как они, в итоге потеряли свои первоначальные владения и перешли на службу в Москву{572}. При этом, по общепринятому убеждению (как выяснилось, в связи с наличием литовско-тверской границы, оказавшимся ложным), Москва могла и не иметь территориальной связи с Ржевой, если не держала в подчинении князей Фоминско-Березуйского княжества{573}. Соседнее же Великое княжество Литовское теряло контакт с Великим княжеством Тверским — своим союзником, если не владело Ржевой или не распространяло власть на тех же фоминско-Березуйских князей.

Возможно, отзвуком нереализованного стремления ВКЛ к более плотному территориальному контакту с Тверью явился захват Москвой в конце 60-х гг. XIV в. наряду с Ржевской землей, Фоминском и Березуеском таких городков, как Липица и Тесов, располагавшихся на Вазузе и ее притоке Касне к югу от массива Фоминско-Березуйского княжества{574}.[88]

О московских успехах в противостоянии с ВКЛ узнаем из известного послания Ольгерда константинопольскому патриарху Филофею 1371 г. Великий князь литовский, отводя от себя обвинение в нападении на подведомственные митрополиту Алексею земли, перечислил города, которые «против своего крестного целования» взял у него московский неприятель: «Ржеву, Сишку, Гудин, Осечен, Горышено, Рясну, Луки Великия, Кличень, Вселук, Волго, Козлово, Липицу, Тесов, Хлепен, Фомин городок, Березуеск, Калугу, Мценеск»{575}. Большинство перечисленных населенных пунктов локализовано, решена проблема времени их захвата Москвой{576}. Однако некоторые вопросы все же остались без ответов.

В перечне московских захватов можно выделить по территориальному признаку три блока городов: 1. ржевские; 2. смоленские, 3. верхнеокские (новосильские?). От Сишки до Волго названы, безусловно, ржевские городки — центры волостей. Даже в Луках Великих следует видеть не знаменитый новгородский город на р. Ловать, а погост Лукомо на Волге, между Осеченном и Горышином{577}. Также несомненны локализации Калуги и Мценска — в верхнем течении Оки. Причем упоминание в послании 1371 г. московского нападения на новосильского князя Ивана (произошло, вероятно, в 1370 г., во время московского похода на Брянск){578} дает определенную возможность причислить оба города к территории Новосильского княжества{579}, хотя некоторые, настолько же косвенные, данные могут свидетельствовать в пользу иной точки зрения{580}.

Наконец, выделение второго блока городов, условно названного смоленским, необходимо обосновать. Фомин городок и Березуеск — центры небольших княжеств, отделившихся вместе с Ржевой от Смоленска. Ржева, вероятно, первоначально входила в состав Торопецкого княжества, а в начале 30-х гг. XIV в. взяла на себя роль столицы ослабленного и уменьшившегося под воздействием ВКЛ княжества{581}. Хлепен (Хлепень) — город, расположенный на р. Вазузе, выше по течению от Березуеска, традиционно относят к Фоминско-Березуйскому княжеству (см. ниже).

Из блока городов, причисленных к смоленским, осталось три пункта. Территориальная принадлежность двух из них (Липиц и Тесова) неясна, а третий (Козлово) все-таки можно связать со Смоленском. Козлово — это, вероятно, Козлов — город в Вяземском княжестве, центр владений князей Козловских (происходивших, кстати, от Фоминских князей){582}. Он располагался южнее Тесова, на р. Жижале, притоке Угры{583}. Хлепень севернее Липицы и Тесова, а Козлов — южнее в конце XV в. принадлежали Вяземскому княжеству, так же как и некоторые другие пункты, находившиеся в том же районе (Негомир, Сочовки, Бывалицы). Следовательно, есть основание отнести все рассматриваемые городки к числу смоленских. Ими уже до зимы 1369 г. владел Ольгерд, так как в указанное время «Москвичи и Волочане воевали Смоленьскую волость»{584} и, видимо, вернули влияние на часть Смоленского княжества[89]. ВКЛ было оттеснено от р. Вазузы и на то время утратило общую границу с Тверью. От расположенного поблизости верховья Днепра к левому притоку Вазузы р. Лоцмени шел волок{585}.[90]

Таким образом, пресекался еще один водный путь (первый — по Волге) для литовских контактов со своим союзником.