Читать онлайн «Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке». Страница 88

В XVI в. в Англии, считает П. Коллинсон, в отношении к монарху исходили из теории о «двух телах монарха» — физическом и политическом. Поэтому такие личные характеристики, как женский пол, религиозные убеждения и принадлежность не ставили под сомнение статус монарха. Под покровом этой теории о двух телах монарха, по его мнению, рождалась идея о современном государстве как постоянно существующем социальном институте.

В последнее время историк английского государства раннего нового времени М. Брэддик считает неуместным говорить о намеренном государственном строительстве в это время, поскольку «нет свидетельств о том, что в этом «строительстве» можно найти какого-то «архитектора», или можно найти «план постройки», но при этом он считает возможным говорить о формировании государства{989}. Государство существовало, но оно представляло собой сеть ведомств, осуществлявших политическую власть, имевшую отношение к политическому центру, но не находившуюся в политическом центре. В языке политической культуры XVI в. на понятийном уровне фигурировало не понятие «государство», а понятие «сообщество» (commonwealth), «совет» (council). Commonwealth при этом соотносилось с латинским понятием respublica, но в тогдашнем словоупотреблении понятие «республика» не имело антимонархического подтекста, и в общественном сознании в Англии существовало представление, что все монархии, если они только не варварские и не тиранические, могут использовать в применении к себе понятие «commonwealth»{990}.

В английской политической культуре XVI в. распространилось также представление, что принципы и интересы монархии и сообщества (commonwealth) должны были сочетаться с опорой на совет (council). Проблема была в том, что мог советовать этот совет. После 1540 г. появилось понятие Тайный совет (Privy Council), и страна фактически управлялась далее «лордами совета», но ряд политических решений Тюдоры провели также с помощью парламента, и в общественном сознании, у депутатов парламента стало появляться мнение, что они имеют не только обязательство, но и право совета монарху, которое проистекало из того, что они являются избранными представителями народа, и подразумевалось, что чуть ли не каждый англичанин имеет право быть услышанным в обсуждении тех дел, которые касались непосредственно его. Но Елизавета проводила мнение о том, что государственные дела представители народа могут обсуждать только постольку, поскольку их к этому приглашает монарх, который решает, созывать ли парламент, и долго ли ему заседать. При Елизавете стал развиваться конфликт мнений и интересов в понимании полномочий парламента, «по наследству доставшийся XVII веку»{991}. П. Коллинсон считает, что государство в Великобритании было «трансформировано в узнаваемо современное или близкое к нему военнофискальное государство Великобритания, способное отстаивать свои интересы в Европе и за её пределами, только после крушения монархии Стюартов в результате событий 1688–1689 гг.»{992}

Рассуждая о факторах, влиявших на историю Англии XV–XVI вв. П. Коллинсон пишет, что судьбы миллионов людей в это время решались стратегией и расчетами правивших династий, действовавших «путем войны и заключением браков». Заметное влияние оказывал даже фактор плодовитости или неплодовитости рода, смертности: история Англии XV в. могла бы быть другой, если бы у короля Эдуарда III (1327–1377) не было двенадцати детей, среди которых было пятеро взрослых сыновей, из чего возникло губительное для страны, фатальное разделение на ветви Ланкастеров и Йорков. Генрих VII соединил эти ветви браком с Елизаветой Йоркской, но Тюдоры оказались слишком неплодовитыми. Никто из детей Генриха VIII не дал потомства, а Ф. Бэкон называл их «бесплодными принцами и принцессами». В сознании людей XVI в. экономические, демографические изменения рассматривались как результат влияния религиозно-моральных факторов{993}. В течение всей второй половины XVI в. из-за вопроса о престолонаследии существовала опасность разрушительного конфликта в стране. Если бы у Генриха VIII было несколько сыновей, история Англии, история церкви Англии могли быть другими, скорее всего, не было бы разрыва с Римом — демография прямо влияла на политику. Отсутствие наследника мужского пола у Генриха VIII привело буквально к революционным последствиям для истории Англии, став, как представляется П. Коллинсону, «фактически главной причиной произошедшей революции, разрыва с Римом, осознания власти короля Англии как имперской». Всё это и есть случайности, которые в значительной степени определяют дела в человеческом обществе, а разворачивающаяся при этом в обществе сознательная политическая деятельность — это, по словам П. Коллинсона, «муха, которая сидит на вращающемся колесе, и думает, что это она заставляет вращаться колесо». Как неожиданно оказалось, на историю Англии повлиял брак дочери Генриха VII Маргариты с шотландским королем Яковом IV в 1500 г. Генрих VIII впоследствии исключил шотландскую линию из престолонаследия, но оказавшийся на английском престоле Яков I, вопреки этому, объединил английскую и шотландскую короны. Яков I стал также королем Ирландии, и его власть фактически простиралась на все Британские острова, опять же, оказавшись у него по стечению обстоятельств{994}.

Как пишет П. Коллинсон, английское общество в XVI в. отличалось заметным законопослушанием, и пример в этом отношении — перемены в религиозной политике. При этом религиозные реформы в Англии, что немаловажно, не превращались в массовое истребление представителей той или иной религиозной группировки, как это было, например, во Франции. По меркам XVI в., как считает П. Коллинсон, так же высоко можно оценить английское законодательство о бедных: чего-либо подобного системе помощи бедным, разработанной в Англии на законодательном уровне, в Европе не существовало. Историки отмечают, что английское правительство отличалось умением решать многие насущные социально-экономические проблемы{995}. П. Коллинсон считает, что в обществе раннего нового времени не было классов, но существовала текучесть социальных различий, в которой была возможна и вертикальная мобильность, и падение по социальной лестнице{996}.

В целом в изучении начального этапа Реформации в Англии и связанных с этим преобразований в церкви Англии в современной британской историографии внимание исследователей сосредоточивается главным образом на анализе религиозно-политической истории 1520–1550-х гг. В трактовке представителей ревизионистского направления начальный этап Реформации понимается как цепь взаимосвязанных событий в политической сфере, инициированных королевской властью и создавших независимую от Рима церковную организацию, вследствие чего возникли условия для распространения в Англии протестантских реформационных доктрин и практик, так что действия, предпринимаемые королевской властью, вели за собой развитие общественного сознания. Либеральные историки, не отказываясь от концепции раннем и быстром распространении протестантизма в Англии, который имел поддержку в народе, в последние три десятилетия занимаются изучением изменений в церкви в реформационный период, влияния протестантизма на общество. Для либеральных историков в большей мере, чем для историков-ревизионистов, было характерно внимание к исследовательским установкам социальной истории, хотя в целом представители обоих направлений в изучении истории Реформации в Англии склонны к тому, чтобы подчеркивать уникальный характер тех исторических обстоятельств, в которых происходило развитие английской Реформации. Это побуждает специалистов по истории Реформации выстраивать свои труды как обильно насыщенный фактами нарратив, призванный как можно полнее передать конкретно-исторические обстоятельства в развитии событий начального периода Реформации.

В современной британской историографии по-прежнему уделяется значительное внимание изучению периода правления королевы Елизаветы I (1558–1603) и религиозно-политической ситуации в Англии после законодательного установления при Елизавете протестантского вероисповедания в стране. Как либеральные историки, так и историки-ревизионисты признают, что в правление Елизаветы Англия стала протестантской страной, но между представителями этих направлений есть различия в понимании характера и темпов протестантизации и в оценке итогов этого процесса. Либеральные историки рассматривают протестантизацию Англии при Елизавете как позитивный и логичный результат тех процессов, которые начались в правление Генриха VIII. В отличие от такого подхода, историки-ревизионисты в изучении процесса утверждения протестантизма в Англии во второй половине XVI в. акцентируют внимание на его медленности и сложности, на влиянии политических обстоятельств и отсутствии предопределенности в его ходе, а также и на неоднозначности результатов, поскольку считают невозможным просто заявить, что в результате Реформации Англия стала протестантской страной. Согласно ревизионистской концепции в понимании реформационного периода истории Англии, Реформация, которой не желало большинство англичан, была начата государственной властью, исходя из политических соображений, так что не удивительно, что она не принесла англичанам религиозного единства. Наряду с тем, что в ходе Реформации в рамках английского протестантизма возникли полемизировавшие друг с другом религиозные течения, из истории Реформации в Англии нельзя исключить также английских католиков. Соответственно, итог Реформации — это не только образование протестантской англиканской церкви, но и появление в стране различных течений протестантского нонконформизма, развившихся под влиянием пуританизма, а также английского католического сообщества, которое при понимании характера английской Реформации как навязанной властями сверху перестает выглядеть неорганичным продуктом реформационного периода. Английский католицизм может быть понят как одна из форм нонконформизма по отношению к поддерживаемой государством англиканской церкви. В соответствии с ревизионистским подходом, как отмечает Р. Хаттон, Реформацию надо рассматривать не как конфессиональную борьбу, а как эпизод в истории британского государства: христианство тоже ведь было введено на Британских островах в своё время как выражение королевской воли, так что протестантская Реформация, с иронией пишет британский историк, и «была возвращением Англии к первым векам истории церкви, но совсем не в том смысле, который вкладывали в это религиозные реформаторы»{997}.