Читать онлайн «Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке». Страница 39

И всё же, как считает Дж. Скарисбрик, можно утверждать, что в обществе в результате Реформации усилились светские авторитеты. Усилилось чувство одиночества у человека, лишенного заступничества святых, протективной магии. Церковь и светская власть теперь объединёнными усилиями требовали посещения церкви. Места в церкви теперь подчёркивали социальный статус. При католицизме праздники, шествия имели уравнивающее действие, сближали представителей разных социальных рангов, снимали социальное напряжение. По оценке Дж. Скарисбрика, в результате Реформации мир становился более дисциплинированным, иерархичным, авторитарным, а также более мужским и патриархальным. Кампания по протестантизации Англии сблизила духовенство и светских лиц, но многим влиятельным лицам не нравилось, когда их публично упрекали слишком активные священники{383}.

Дж. Скарисбрик также высказал свое отношение к работам известного американского историка У.К. Джордана (1902–1980), посвященным развитию благотворительности в Англии в XVI–XVII вв. У.К. Джордан в своих исследованиях{384} отмечал, что в середине и второй половине XVI в. наблюдался заметный упадок объема средств по завещаниям практически на все религиозные нужды, несмотря на то, что имущество тех социальных групп, которые могли заниматься благотворительностью, в это время увеличилось за счет церковных имуществ (об этом сам Джордан не пишет), но при этом пожертвования были переориентированы на удовлетворение светских потребностей, усилилась тяга к благотворительности среди торговцев и джентри. У.К. Джордан настаивал, что инфляцию XVI в. в изучении проблемы благотворительности можно игнорировать. Но критики работ американского историка благотворительности из числа историков экономики утверждают{385}, как отмечает Дж. Скарисбрик, что У.К. Джордан своими трудами проиллюстрировал прямо противоположное тому, что собирался показать: уровень выделения средств на благотворительность заметно упал во второй половине XVI в., и в реальных ценах этот уровень стал возвращаться к дореформационному только к 1630-м гг., причем Джордан также не учитывал рост численности населения, происходивший в Англии в XVI–XVII вв. К тому же Джордан в этих работах не совсем ясно показал свою источниковую базу, и, по мнению Дж. Скарисбрика, даже делал тут явные ошибки: например, в 1520-е гг. Уолси закрыл 29 пришедших в упадок монастырей и передал эти средства на благотворительные цели в Оксфорде и Ипсвиче, но это не следует считать ростом объемов благотворительности. В XVI в. подъём благотворительности недолго наблюдался лишь в правление Марии Тюдор. В реформационный период также стало выделяться меньше средств на ремонт церквей, на жалованье духовенству. Объём пожертвований особенно упал у джентри (70% всех пожертвований в начале XVI в. и 9% в конце века), но относительно меньше объём пожертвований сократился у представителей социальных низов. Пожертвования на религиозные цели сильнее всего упали в 1580–90-е гг. С 1630-х гг. благотворительность вернулась на дореформационный уровень. С начала XVII в. возрастал уровень благотворительности в социальных верхах, но часть этих средств шла на оплату лекторств пуритански настроенными светскими лицами. Как считает Дж. Скарисбрик, в итоге всё же английский протестантизм пришел в понимании человеческих взаимоотношений к более гуманистичной, теплой и утешающей религии с менее устрашающим Богом, чем в ортодоксальном кальвинизме{386}.

Дж. Скарисбрик внёс вклад в укрепление основных положений ревизионистской интерпретации истории английской Реформации, развил и конкретизировал доводы историков-ревизионистов об отсутствии сознательного антиклерикализма в английском обществе накануне Реформации, поскольку церковь Англии была еще вполне жизнеспособной структурой, удовлетворявшей духовные запросы англичан. На основе фактов, почерпнутых из анализа завещаний, отношения к религиозным братствам, согласия англичан с реставрацией католицизма при Марии Тюдор он отстаивал мнение о том, что протестантизм в Англии в реформационный период укоренялся медленно.

Научная деятельность историков-ревизионистов в 1970–80-е гг. породила полемику среди британских историков, занимающихся изучением религиозно-политической истории Англии XVI–XVII вв. На идеи ревизионистов откликнулись некоторые крупные британские историки. Проявилось также влияние ревизионистских методологических подходов в конкретно-исторических работах по истории Англии реформационного периода. На деятельность ревизионистов обратил внимание известный историк Л. Стоун (1919–1999). Он определил их как «новую британскую школу антикваров-эмпирицистов». Труды ревизионистов, по его мнению, представляют собой наполненный фактическим материалом политический нарратив, в котором имплицитно отрицается, что в истории общества есть какой-то глубокий смысл, в результате чего историческое развитие общества представляет собой действие случайных причуд фортуны и влияние тех или иных личностей. Группа историков-ревизионистов в 1970-е гг., как писал Л. Стоун, «ведомая К. Расселом и Дж. Кенионом, поощряемая Дж. Элтоном, активно пыталась искоренить представления о том, что в двух английских революциях XVII в. можно найти какой-то глубокий исторический смысл, а также отрицала, что можно обнаружить влияние идеологии или идеалистических побуждений в поступках действующих лиц, участвовавших в этих событиях»{387}. Хотя эти историки нигде прямо не формулировали те предпосылки, из которых они исходили, их подход, как считал Л. Стоун, представлял собой «чистое неонэмирианство», причем как раз в то время, когда подходы Л. Б. Нэмира «отходили в прошлое в изучении английской политики XVIII в.»{388}. Л. Стоун высказывал предположение, что такой подход к пониманию политической истории подсознательно проистекал «из чувства разочарования в способности современной парламентской системы бороться с неумолимо происходящим упадком экономической и военной мощи Великобритании». Но всё же эти историки, по его мнению — эрудированные и грамотные знатоки мелких проблем и сюжетов, так что их деятельность тоже вписывалась в тенденцию, проявившуюся в современной британской историографии, которую можно назвать «возрождением нарратива», на что Л. Стоун обратил внимание в 1979 г.

Критически относился к методологическим подходам ревизионистов также известный британский историк-марксист К. Хилл (1912–2003). Полемизируя с отрицанием ревизионистами долговременных причин, подготовивших Английскую революцию середины XVII в., он отмечал, что согласие в английском обществе в начале XVII в. можно ещё проследить в официальных высказываниях в печати и в парламенте, но ревизионисты игнорировали противоречия, которые пронизывали всё английское общество. К. Хилл прямо соглашался с Л. Стоуном в том, что деятельность ревизионистов — это «запоздалое применение метода Л.Б. Нэмира к началу XVII в.», которым этот сторонник просопографического метода истолковывал происходившее в Англии в середине XVIII в., сводя политическую жизнь в стране к перебранке между разными придворными группировками из соображений материальной выгоды. По словам К. Хилла, «как только мы заглянем за ширму лояльного пустословия, станет ясно, что накануне Английской революции середины XVII в. существовали фундаментальные, принципиальные разногласия в правящем классе, а также между правителями и управляемыми»{389}.

В полемике с ревизионистами высказался также М. Квестьер, который, прямо не участвуя в спорах между ревизионистами и либеральными историками, не симпатизирует ревизионистам. Ревизионистская модель понимания Реформации в Англии, по его мнению, создаёт больше проблем, чем проясняет ситуацию. В толковании ревизионистов, получается, что Англия реформационного периода была страной, полной людей, которые были в какой-то мере католиками, в какой-то мере протестантами, но более всего их характеризовал религиозный индифферентизм, на который постоянно жаловались проповедники. Далее же, несмотря на эту апатию, которая объясняется как сочетание отсталости, безразличия и провинциализма, ревизионисты вдруг признают, что существовали, оказывается, острейшие споры в церкви между разными группировками, и приходится как-то объяснять сильнейшие трения по религиозным вопросам между непримиримыми группами, которые всё же, как выясняется, существовали и простирались довольно далеко за пределы королевского двора, политической верхушки и университетов{390}.

М. Квестьер полемизирует с ревизионистским пониманием хода Реформации в Англии. В ревизионистской модели результатом Реформации в религиозных взглядах основной массы народа в первую очередь становится находящийся на перепутье «уже-не-католицизм, но и не сознательный протестантизм», и такая ситуация складывалась из-за консервативности массовых религиозных представлений. К тому же, по мнению ревизионистов, действия религиозных активистов с обеих боровшихся сторон, католической и протестантской, «были катастрофой», то есть не воспринимались основной массой народа. К. Хейг в своих работах утверждает, что пуританский прозелитизм был неэффективным, поскольку был непопулярным, а деятельность католических священников-семинаристов не имела успеха, потому что была неэффективной.