Читать онлайн «Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке». Страница 134

Многие историки пуританизма не включают в число пуритан сепаратистов, хотя исследователи видят взаимопереходы в этих двух группах. Р. Гривз предпочитает в связи с этим говорить о «религиозном континууме», подчёркивая возможность изменения взглядов у отдельных сторонников дальнейших реформ в церкви Англии, что не отменяет существовавших различий. Сторонник невключения сепаратистов в число пуритан Л. Сасек заявляет, что «настоящие пуритане — это члены установленной англиканской церкви, которые хотят остаться в её составе, но очистить её путем устранения некоторых недавних добавлений и большинства из того, что осталось от средневекового католицизма». Но в целом он придерживается мнения, что вопрос о том, являются ли сепаратисты частью пуританского движения, трудно разрешить, опираясь на изучение источников. Сепаратисты, как правило, явственно отличали себя о пуританского движения. Официальные же документы второй половины XVI — начала XVII были склонны 1 объединять всех противников установленной церкви в одну группу{1578}.

К настоящему времени стали более понятными те новшества, которые английские пуритане внесли в кальвинизм. Важную работу «Кальвин и английский кальвинизм до 1649 г.» в 1979 г. опубликовал Р.Т. Кендалл{1579}. Он охарактеризовал взгляды У. Перкинса и других богословов, которые, оставаясь в церкви Англии, имели репутацию пуританских. Кендалл квалифицировал их как «экспериментальных сторонников предопределения» (“experimental predestinarians”). От взглядов Кальвина их позиция отличалась тем, что они стали искать в повседневной жизни человека опытного подтверждения того, принадлежит ли он к числу избранных, чего Кальвин делать не рекомендовал. Пуританские же священники в своих пастырских нуждах, чтобы облегчить духовные поиски человека и дать ему уверенность, стали разрабатывать идею, что уже при жизни в душе можно обнаружить признаки того, является ли человек избранным к спасению, что и было новым в кальвинизме{1580}.

П. Лейк именует «пресвитерианами» тех, кто придерживался и защищал планы церковного устройства, сложившиеся под влиянием женевского образца церковного управления. «Пуританским» он называет «широкий круг взглядов, к которому можно отнести тех активных протестантов, которые называли себя the godly (набожные) и были меньшинством среди тех, кого они считали «равнодушными», «не относящимися к числу тех, кто будет спасен». П. Лейк полагает, что принадлежность к пуританизму была показателем степени религиозного рвения, а не отчетливым признаком принадлежности к определённой группировке. При этом все пресвитериане были пуританами, но не все пуритане — пресвитерианами{1581}.

Исследователи пуританизма установили и другие отличия в богословских взглядах пуритан от англикан. Оригинальную особенность в богословских взглядах пуритан подметил Дж.С. Макджи. Он показал, что в своих проповедях, других сочинениях пуритане, в отличие от англикан, занимались преимущественно толкованием первых четырёх из Десяти заповедей, которые касаются отношений человека и Бога. Англикане же толковали прежде всего шесть остальных заповедей, устанавливавших отношения людей между собой{1582}.

Одним из спорных вопросов в полемике между пуританами и англиканами стало истолкование сошествия Христа в ад. Католическое толкование схождения Христа в ад упоминало лимб, чистилище, и первое из этих понятий проникло в англиканское толкование. Против такого представления об устройстве ада возражали пуритане, видя в этих англиканских взглядах остатки католицизма{1583}.

Пуритане, обусловливая действенность таинств сопутствовавшей проповедью священника, как утверждали конформисты, приобретали сходство с донатистами, анабаптистами{1584}.

Б. Берри разъяснил причины возражений пуритан тому, чтобы в церкви верующие кланялись при упоминании имени Иисуса. На первый взгляд, Послание к Филиппийцам апостола Павла 2,10 не оставляет сомнений на этот счет: «дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних». Пуритане же видели в имени Иисус воплощение человеческого начала в Спасителе, а Христос представлял божественное начало, поэтому, на их взгляд, человеческому не пристало кланяться{1585}.

В определении пуританизма исследователями был испробован ещё один путь — взять несколько общеизвестных фигур из числа проповедников, публицистов-полемистов второй половины XVI — начала XVII вв., которые, по общему признанию, были пуританами, и описать их взгляды, что могло бы способствовать формулировке определения пуританизма{1586}. Многие современники считали, что типичным пуританином был Уильям Перкинс, хотя он отказывался пользоваться этим понятием, критиковал многие церемонии в молитвеннике, в течение некоторого времени склоняясь к пресвитерианству{1587}.

П. Лейк, построивший своё исследование о пуританах, пытаясь выделить репрезентативные личности, отметил, что этот метод имеет свои слабости — для действительно репрезентативного подбора фигур уже заранее нужно составить предварительное представление о пуританизме{1588}. Как писал М. Кнэипен, «было много духовных лиц — пуритан, но не было «пуританского духа». В каждое данное время существовало правое и левое крыло в пуританской партии, различные фракции центристского характера. Невозможно также выбрать одного индивида, который бы представлял нечто среднее, и описать его колебания как типичные»{1589}.

Одной из наиболее удачных попыток определения того, кто такие пуритане, Дж. Горинг считает определение современника Английской революции XVII в. Генри Паркера в его сочинении «Рассуждение о пуританах» (Discourse Concerning Puritans (1641). P. 11–14). Генри Паркер выделял четыре варианта современного ему использования понятия «пуританин»:

1) «церковные пуритане», которые хотели очистить церковь от церемоний, напоминавших римско-католическую церковь 2) пуритане, отличавшиеся в первую очередь особым рвением в антипапистских выступлениях

3) «политические пуритане», которые противостояли политике Карла I в управлении церковью и государством 4) «этические, моральные пуритане», которые подчеркивали необходимость придерживаться моральных добродетелей. Некоторые люди могли попадать во все четыре такие категории — эти группы не были замкнутыми и непроницаемыми. Генри Паркер отмечал также субъективность в использовании понятия «пуританин» его современниками, которые чаще всего вкладывали в него этический смысл. Он рассматривал первоначальный пуританизм как движение среди духовных лиц{1590}. Согласно «Оксфордскому словарю английского языка», первое печатное употребление слова «пуританин» в этическом смысле относится к 1592 г. и встречается в памфлете Роберта Грина «Раскаяние» (The Repentance. London, 1592). В первые годы XVII в. употребление слова «пуританин» широко распространилось, и оно использовалось сатириками, публицистами, писавшими на социальные темы{1591}.

Современные историки продолжают предлагать свои определения пуританизма. Так, Л. Тринтеруд включает в состав пуритан 1) первоначальную партию, выступившую в середине 1560-х гг. против облачений;

2) партию пассивного сопротивления в англиканской церкви; 3) пресвитериан{1592}. Х.К. Портер видит пуританизм эпохи Елизаветы в составе следующих направлений религиозной мысли: 1) сепаратисты, которые, по его мнению, представляли даже «наиболее интересную и широкую по влиянию традицию», поскольку из неё вырос американский пуританизм; при этом он считает, что сепаратизм не был прямым продуктом основной линии развития пуританского движения при Елизавете, поскольку большинство пуритан не одобряло отделение от англиканской церкви; 2) группа, называемая Портером «евангелическими пуританами», которые настаивали на использовании Писания как основы религиозной практики, оставались в англиканской церкви и не требовали её радикальной трансформации; 3) традиция английских диссентеров, которую Портер проводит от лоллардов к Уильяму Тиндейлу и к пуританам;

4) пресвитерианское движение 1570–1580-х гг., «классы»{1593}.

По мнению Л. Сасека, нет возможности со всей точностью определить богословскую систему пуритан, но немногие из них пытались быть систематическими богословами. Пуританизм вообще не дал масштабных мыслителей европейского значения. В поиске отличительных черт пуританизма, как он считает, следует сосредоточиться на религиозной практике пуритан: в ней можно найти конкретные предложения реформ, которые помогут отличить пуритан от других религиозных течений. В качестве отправной точки исследования Л. Сасек предлагает взять «Тысячную петицию» 1603 г. (the Millenary Petition) как документ умеренного пуританизма, а далее можно исследовать отклонения от неё вправо или влево, что может быть моделью работы по изучению пуританизма. Л. Сасек, высказываясь по поводу определения пуританизма, считает, что не следует непременно добиваться точного определения пуританизма на все случаи. Достаточно, если определение обеспечивает начальную стадию продуктивного исследования, по ходу его можно корректировать, и определение, выведенное в одном исследовании, может плохо подходить к другому, так что читатель должен быть предупреждён о границах использования и функции того или иного определения{1594}.