Читать онлайн «История Беларуси». Страница 22

Появление в Литве и Польше одного государя обновило в польской дипломатии интересы к унии, тем более, что акты 1447 г. не могли удовлетворить поляков и, кроме того, сказался острый спорный территориальный вопрос. Отсюда начинаются новые дипломатические переговоры, возбуждаемые поляками, в которых, однако, литовско-русская шляхта заняла очень твердую позицию. Съезд поляков и литовцев в Люблине 1448 г. и переговоры в Парчеве в 1451 г., далеко не помогли братскому единению народов, выказав всю остроту вопроса. Литовцы не отказывались от братского союза в форме оборонительно-наступательного союза при условии сохранения каждым государством полной политической самостоятельности. Они заявляли, что весьма обижены актами прежних уний, говорящими об инкорпорации Литвы Польшей. Они твердо стояли на удержании Подолии и Волыни в своих руках. Поляки стояли на формальной стороне прежних актов и в ответ на обиду предлагали литовцам полное слияние обоих государств и пользование общим правом. В свой черед литовцы настаивали на уничтожении прежних актов унии, и антагонизм между сторонами был настолько силен, что только война Польши с Прусским Орденом удержала поляков от вооруженного доказательства своих прав. Литовцы в это время были в лучшем положении, ибо никакие внешние обстоятельства не грозили им, почему в конечном итоге Волынь и восточная Подолия остались в руках Литвы.

Так весь этот вопрос остался не решенным в течение последующих 40 лет казимирова управления. Литовские националисты, поддерживаемые белорусской знатью и шляхтой, несколько раз угрожали полякам полным отделением от Короны, подымали вопрос о выборах самостоятельного князя, даже пробовали вступать в заговор против Казимира. Но все их действия не были решительными и никакие обстоятельства не побуждали их к проявлению решительности, тем более, что литовцы чувствовали себя в этот период на весьма прочной позиции. С другой стороны, поляки были слишком отвлечены войной с Пруссией, которая совершенно связывала им руки. Правда, с начала 60-х годов 15 в., т. е., когда поляки уже освободились от гнета прусской войны, в самом Литовско-Русском государстве стали проявляться условия, которые портили единство отношений в самой Литве. Это был вопрос религиозный.

Со второй половины 15 в. начались притеснения православия, что вызывало национально-религиозную вражду в недрах Великого княжества. Надо отметить, что великие князья литовские, еще начиная с Ягайлы и Витовта, верно оценивали значение религиозной розни в государстве и стремились найти выход из этого положения не в полной свободе обеих религий, но в каком-нибудь компромиссе. Уже Витовт, как мы знаем, отделил Киевскую митрополию от Московской и послал митрополита Григория Цамблака с несколькими епископами на Констанцкий собор 1418 г. Но миссия этих епископов не привела ни к каким результатам. Однако правящие литовские сферы усвоили себе мысль об унии в целях разъединения Руси Западной от Руси Московской.

Казимиру не удалось воспользоваться результатами Флорентийской унии 1439 г., потому что восстание русских областей диктовало правительству Казимира естественный выход — благосклонного и примирительного отношения к старой русской вере. Вот почему Казимир охотно признает митрополита Иону, избранного восточно-русскими епископами. Но такое примирение было лишь временным актом литовского правительства. С 1458 г. киевским митрополитом является Григорий Болгарин, принявший унию и взявший на себя обязательство перед Папой и королем привести к унии всю Западную Россию. Получилось разделение церквей восточной и западной и официально западно-русская церковь числилась признающею унию с римскою. Но это обстоятельство вовсе не примирило латинское духовенство с православным. Король Казимир, видя сепаратизм Литвы, исходящий, главным образом, из белорусских областей ее, видя, что кандидатами на его престол и даже заговорщиками против его власти являются белорусские князья, не только поддерживал идею унии, но и стал притеснять упорствовавших в старом православии, запрещая, напр., православным строить новые храмы. С другой стороны, и положение владык оказалось затруднительное, так как они, признавая унию с римскою церковью, сносились, однако, с Царьградским патриархом и испрашивали его благословения. Так поступал уже Григорий Болгарин, по его пути пошел его преемник Мисаил, а впоследствии знаменитый Иосиф Солтан.

В результате всех этих актов в области религиозно-национальных вопросов для литовского правительства создался целый ряд затруднений, сильно ослабивших положение литовских дипломатов в вопросах об унии. Уже заговор 1481 г. имел в виду, в случае удачи заговора, отпадение земель по Березину к Москве. Этот заговор был ответом на распоряжение Казимира относительно православных церквей. Михаил Олелькович и князь Гольшанский были казнены, а князь Бельский ушел в Москву. За ними стали переходить в Москву окраинные русские князья вместе со своими уделами. Князь Иван Воротынский перешел в 1487 г., затем перешел князь Иван Беловский, князь Семен и Дмитрий Воротынские, позже перешел князь Вяземский и др., так что отошла к Москве довольно значительная территория. Затруднения на востоке совпали с затруднениями на юге. Образовавшееся в Крыму в половине 15 в., Крымское ханство оказалось дружественным Москве и весьма опасным для Литвы. В 1482 г. Менгли-Гирей сжег Киев. Под натиском татар население бежало с юга и притиснулось к Киеву и к верхнему Днестру. Великое княжество Литовское сделалось верной доходной статьей крымского хана, ибо начало уплачивать ему большую ежегодную дань деньгами и подарками натурой. Но это нисколько не освобождало Литву от татарских набегов, ибо ежегодно татарские ханы или их сподручные делали набеги на Киевщину, Волынь, Подолию, забираясь иногда в Полесье.

Так великокняжеская власть оказалась к исходу казимирова княжения в большом затруднении. За этими затруднениями зорко следили восточный сосед Литвы великий князь Московский — Иван III. В то время уже на Москве выработалась идея великого Московского царства, объединяющего всю православную Русь, в том числе и Русь Западную. Великий князь Московский титуловался государем всея России, предъявляя претензии на все Западные земли, считая Казимира отчичем только одной Литвы. Великий князь Московский использовал все оплошности религиозно-национальной политики Казимира. Как только умер Казимир, московские войска вторглись в пределы государства. Война была короткая, но стоившая Литовско-Русскому государству многие земли. Договор 1494 г. подтверждал переход к Москве уделов князей Вяземских, частью владения князей Мезецких. Несмотря на все эти трудные обстоятельства, партия, охранявшая самостоятельность Белоруссии и Литвы, все же не хотела идти на уступки полякам. Литовские и белорусские паны и шляхта избрали, без соглашения с поляками, себе отдельного князя в лице Александра Казимировича, а поляки избрали на польский престол Яна Альбрехта. Об унии не было и помина. Брачный союз Александра с дочерью Ивана III — Еленой, казалось бы, мог повести к успокоению на Востоке. Но Иван III не был из тех государей, которые личные вопросы ставят выше государственных и продолжал пользоваться затруднениями во внешних отношениях Литовско-Русского княжества. Очевидно, внешние затруднения побудили литовцев согласиться на обновление в 1499 г. акта Городельской унии. Однако помощь от поляков оказалась лишь дипломатической, когда весною 1500 г. московские войска вступили в пределы Белоруссии. 1501 г. подал повод к более серьезным переговорам. Король Ян-Альбрехт умер и поляки, с одной стороны, теснимые татарами, а с другой стороны, помня об унии и пользуясь затруднениями Литвы, решились избрать королем великого князя Александра и поставить вопрос об унии. Соглашение 1501 г. говорило о том, что оба государства будут иметь одного государя на будущее время, избираемого на общем польско-литовском сейме, будут иметь одну монету, будут помогать друг другу, хотя суды и вольности обоих государств сохраняются. Этот договор был подтвержден присягой Александра в Мельнике на Подляхии и частью бывших с ним литовских панов, но остальные паны отказались принять этот договор. Таким образом, акт унии не был формально возобновлен. Упорство литовско-белорусской дипломатии в высшей степени замечательно, потому что в это самое время Великое княжество находилось не только в войне с Москвой, но и в высшей степени — несчастливой войне. Целый ряд восточных князей перешел к Москве — князья Рыльские, Новгород-Северский, Можайские с городами Черниговом, Стародубом, Гомелем, Любечем. Московские владения приближались к Днепру. На реке Ведроше, близ Дорогобужа, литовско-белорусские войска в 1500 г. потерпели сильное поражение. Поляки же настаивали на подтверждении унии, ограничившись посылкой небольшого отряда, который, однако, был немедленно отозван. По перемирию, заключенному в марте 1503 г., к Москве отошли Чернигово-Северские земли, в том числе Стародуб, Рыльск, Гомель, Почеп, Брянск, Чернигов, вообще уступлено Москве 19 городов и 70 волостей. Успех Москвы был очень велик.