Читать онлайн «История Беларуси». Страница 21

Но в структуре первичного сейма было много отрицательных сторон. Мы отмечали в нем неопределенность состава, которая, конечно, не давала возможности вести правильных прений и заседаний, первенствующее значение крупной аристократии, которое она занимала и по установившейся традиции (специально личное приглашение), и потому, что могла поддерживать свое мнение вооруженной силой. Такой сейм, состоявший в теории из всего военно-служилого люда, не мог собираться в военное время. Неопределенность компетенции сейма и обременение его тем, что великий князь во время сеймовых же собраний принимал иностранных послов и отправлял правосудие в качестве высшей судебной инстанции, затягивало время сеймовых собраний. Как раз во время Ливонской войны, когда государство, особенно область финансов, требовали особенно усиленной законодательной деятельности, стали с особой яркостью вырисовываться все указанные недостатки конструкций сейма, ибо надо было воевать и законодательствовать и даже вести сложные переговоры об унии. С совершенной ясностью в это время вырисовывалась необходимость более эластичной конструкции парламента и устранения из его структуры вопросов суда.

Лимитация, т. е. огульное отложение рассмотрения судебных дел, в это время сделались хроническим явлением, от чего страдало правосудие. Наконец, к этому времени созрела идея демократического шляхетского класса, т. е. [стремление] в его среде к полному уравнению низших слоев шляхты с высшими ее ветвями. Поэтому политическое неравенство шляхты и привилегии высших разрядов ее представлялись весьма отрицательными явлениями с точки зрения рядовой шляхты. Наконец, к этому времени уже исторически назрели идеи шляхетского самоуправления в области суда и в области военного дела. Так созрел целый ряд вопросов, которые подводили к вопросу о парламентской реформе в связи с реформой сословной, судебной и местного самоуправления. Рядовая шляхта стремилась закрепить свое политическое влияние.

Теперь нам надо вернуться несколько назад и ввести в общую связь те политические соотношения, в которые было поставлено Литовско-Русское государство в конце 14 и в 15 в. и которые имели мощное влияние на последующие судьбы государства. В конце 14 в. самым опасным врагом для Литвы и Руси были Ливонский и Прусский ордены, особенно первый. Не без влияния опасений в этом направлении Ягайло в 1385 г. заключает с Польшей Кревскую унию, которая в сущности была инкорпорацией Литвы Польшей. Польские интересы были весьма многоразличны и неудивительно, что поляки с большим интересом отнеслись к делу унии с Литвой. Но мы уже знаем, что расчеты оказались ошибочны: Ягайло не оказался настолько сильным в самой Литве государем, чтобы мог присоединить Литву к Короне. Ему немедленно пришлось пойти на уступки. Поэтому первый акт унии получил только историческое значение, тем не менее, для поляков этот документ служил аргументом в их последующих домогательствах в отношении Литвы. В сущности и последующие акты унии 15 в. были только хартиями мертворожденными. В самом деле, поляки использовали неудачу Витовта и побудили его в 1401 г. заключить новый договор с Польшей. Витовт подтвердил свое обещание верности королю и Короне, подтвердил, что после его смерти Великое княжество переходит к королю польскому. Литовские вельможи дали обязательство от всего государства никогда не оставлять поляков, помогать им в обороне от врагов, а равно и то, что после смерти Витовта княжество присоединяется к Короне. Но и поляки со своей стороны дают обязательство, что в случае смерти их короля без наследников поляки без Витовта и литовцев не выберут себе нового короля. Хотя Виленский акт 1401 г. был издан при неблагоприятных для литовцев условиях, все-таки он является дипломатическим успехом сравнительно с актом 1385 г. потому, что он в известной мере уравнивает положение княжества и Короны и устанавливает самостоятельность княжества в составе Короны. Городельский привилей 1413 г. дает, как мы знаем, некоторые права высшей литовской шляхте и опять содержит в себе обязательство о том, что по смерти Витовта литовское боярство выберет себе великого князя с согласия короля и польских панов. Со своей стороны и поляки обещают, что в случае смерти Ягайлы без потомства они не выберут себе короля без совета с радой Великого княжества. Городельский акт уже является актом унии, дающей самостоятельность Великому княжеству Литовскому. Но и эта связь Литовско-Русского государства далеко не удовлетворяла представителей власти в Великом княжестве.

Мы знаем уже о том, какие задачи этой власти ставил Витовт, мы знаем, что он и боярство литовское стремились оборвать союз с Польшей. Литовская политика пользовалась каждым военным успехом для того, чтобы ослабить узы своей зависимости от Короны. В самом деле, Городельский акт является естественным следствием Грюнвальдской битвы, в которой был совершенно поражен Прусский орден. Успокоение со стороны Пруссии, большие успехи Витовта на востоке и безопасность от татар дали ему возможность сначала заключить этот акт, а затем и мечтать об особой короне для Литвы. Но смерть Витовта без потомства и начавшиеся в государстве смуты дали повод проявиться, с одной стороны, тому течению, которое отстаивало самостоятельность Литовско-Русского княжества, а с другой стороны, дало повод полякам для вмешательства в литовские дела. Во всяком случае, даже акт унии 1413 г. литовское боярство не думало исполнять, что несомненно указывает на неискренность того чувства, с которым он был заключен. Появление на Виленском столе Свидригайло — дело литовского боярства, которое действовало независимо от польского и вопреки акту унии. Неудача Свидригайлы повела к компромиссу между литовскими партиями и Ягайло, следствием чего видим появление на великом княжеском престоле Сигизмунда Кейстутовича. Привилеи 1432 г. и 1434 г., выданные королем Ягайло и великим князем Сигизмундом, идут на целый ряд уступок в пользу литовского и русского, как католического, так и православного шляхетства. Таким образом, великому князю пришлось примирять с собою шляхетство, ввиду его отношений к Короне. Эти акты, между прочим, подтверждали и акт унии. Но даже значительные привилегии, гарантированные этими актами, не подействовали на руководителей литовской политики. Появление на литовском престоле великого князя Казимира Ягайловича было выражением того, что возобладала партия, отстаивавшая полную самостоятельность великого князя. Литовские паны, вопреки всяким актам унии, самостоятельно и без ведома поляков выбрали себе великого князя в то время как в Польше был старший брат Казимира — Владислав. Но преждевременная смерть короля Владислава опять поставила перед литовцами вопрос об унии. Поляки так дорожили своими прежними дипломатическими успехами, что никак не могли отказаться от идеи унии с Литвой, вследствие чего избрали они королем того же Казимира. Начались долгие дипломатические переговоры между литовскими и польскими панами. Виленский сейм 1446 г. не разрешил Казимиру принять польскую корону. Тогда поляки избрали королем князя Болеслава Мазовецкого, шурина и приятеля Михаила Сигизмундовича, не перестававшего искать сторонников для борьбы с Казимиром и для отнятия у него своих отцовских владений. Правда, поляки больше дорожили унией, нежели стремились к войне с Литвой в случае появления на престоле Болеслава Мазовецкого и потому еще раз послали предложение Казимиру явиться на престол. Литовским дипломатам пришлось на этот раз немного поступиться, так как война не входила в их расчеты и дать согласие на принятие Казимиром короны, связав своего великого князя целым рядом обязательств. Мы знаем уже, что результатом этого разрешения был казимировский привилей 1447 г. литовскому шляхетству; сверх того Казимир дал обязательство в том, что он не уменьшит территориальных владений Великого княжества, что иностранцы не будут иметь права занимать должностей в Великом княжестве и в особенности гарантировал литовцам владение Подолией и Волынью, причем в последней тогда еще сидел престарелый и бездетный князь Свидригайло. Но дело в том, что и полякам Казимир дал обещание на Волынь и Подолию. При этом заметим, что литовские паны выговорили от Казимира и еще одно условие: после его смерти избрать себе отдельного государя или же общего с поляками.

Появление в Литве и Польше одного государя обновило в польской дипломатии интересы к унии, тем более, что акты 1447 г. не могли удовлетворить поляков и, кроме того, сказался острый спорный территориальный вопрос. Отсюда начинаются новые дипломатические переговоры, возбуждаемые поляками, в которых, однако, литовско-русская шляхта заняла очень твердую позицию. Съезд поляков и литовцев в Люблине 1448 г. и переговоры в Парчеве в 1451 г., далеко не помогли братскому единению народов, выказав всю остроту вопроса. Литовцы не отказывались от братского союза в форме оборонительно-наступательного союза при условии сохранения каждым государством полной политической самостоятельности. Они заявляли, что весьма обижены актами прежних уний, говорящими об инкорпорации Литвы Польшей. Они твердо стояли на удержании Подолии и Волыни в своих руках. Поляки стояли на формальной стороне прежних актов и в ответ на обиду предлагали литовцам полное слияние обоих государств и пользование общим правом. В свой черед литовцы настаивали на уничтожении прежних актов унии, и антагонизм между сторонами был настолько силен, что только война Польши с Прусским Орденом удержала поляков от вооруженного доказательства своих прав. Литовцы в это время были в лучшем положении, ибо никакие внешние обстоятельства не грозили им, почему в конечном итоге Волынь и восточная Подолия остались в руках Литвы.