Читать онлайн «История русской армии. Том третий». Страница 44

Получив такой страшный урок, туркмены запросили пощады. Выслав депутацию, они просили разрешения вернуться на свои земли и начать уплату контрибуции, что и было им разрешено.

Примечательно, что русские войска, нанеся такое страшное поражение туркменам у Мангита, Чандыра и Кокчука, совершенно не знали, к каким именно родам они принадлежали; но сама судьба в этом случае, очевидно, направляла оружие: потомки туркмен, предательски истребивших отряд князя Бековича-Черкасского в Порсу, как оказалось впоследствии, были истреблены почти поголовно русскими войсками. Это вселяло в туркмен непоколебимую уверенность, что русские знали, кто были их враги и за предательское нападение предков отомстили 150 лет спустя потомкам.

Хивинское же ханство хотя и было оставлено самостоятельным под управлением своих ханов, но, выполняя заветы Петра, Россия приставила к нему особого «часового» в виде выстроенного на правом берегу Амударьи укрепления Петроалександровского с сильным гарнизоном.

Блестящие результаты хивинского похода заключались помимо уничтожения рабства и возвращения русских пленных в окончательном усмирении хивинских туркмен и в полном подчинении ханства России; Хивинское ханство постепенно превратилось в огромный рынок для сбыта русских товаров.

Завоевание Кокандского ханства. Рядом с новыми русскими областями Туркестанского края, примыкая к ним непосредственно, находились земли Кокандского ханства, в течение продолжительных войн с Россией в 60-х гг. потерявшего все свои северные города и области, которые были присоединены к русским владениям.

Окруженные с востока и юго-запада снеговыми хребтами, кокандские владения занимали низменность, носящую название Фергана, или Желтая земля. Это было одно из самых богатых мест в Средней Азии, подтверждением чего служит предание, что в Фергане в незапамятные времена находился рай.

Многочисленное население ханства состояло, с одной стороны, из оседлых жителей городов и селений, занимающихся торговлей и земледелием, а с другой — из кочевников, расселившихся по горным долинам и склонам гор, где они кочевали со своими бесчисленными табунами и стадами овец. Все кочевники принадлежали к племенам каракиргизов и кипчаков, признававших ханскую власть лишь номинально; сплошь и рядом, недовольные управлением ханских чиновников, они производили волнения, являясь опасными даже для самих ханов, которых иногда низлагали, выбирая других, по своему усмотрению. Не признававшие никаких территориальных границ и считавшие грабежи особым подвигом, каракиргизы были крайне нежелательными соседями для русских, с которыми у них были старые счеты.

Сам же кокандский хан, утратив значительную часть своей территории, прекратил после взятия Ходжента военные действия против русских; зато внутри ханства начались страшные неурядицы, в особенности когда кипчаки и каракиргизы выступили против Худояр-хана. В 1873 г. некий самозванец Пулат, объявив себя ханом кокандским, привлек на свою сторону всех недовольных. Боясь не справиться собственными силами с разгоревшимся восстанием, Худояр-хан обратился за помощью к русским, а после отказа в ней собрал свои войска, оттеснившие Пулат-хана в горы.

Позднее к Пулату примкнули ближайшие сановники Худояра; мятеж разгорелся с новой силой, а беспорядки в ханстве стали также отражаться и на кочевых киргизах в пограничных уездах новой Сырдарьинской области. Постепенно восстание охватило все ханство, и даже наследник престола присоединился к мятежникам, вследствие чего Худояр-хан принужден был бежать в Ташкент. С целью воспрепятствовать движению кокандцев в русские пределы к границам ханства были придвинуты русские войска.

Не довольствуясь грабежами внутри ханства, киргизы по заранее обдуманному плану произвели ряд нападений на русские почтовые станции, между Ходжентом и Ура-Тюбе, сожгли или разрушили их, по-видимому, желая прервать сообщение между этими городами.

Одна из киргизских шаек внезапно напала на станцию Мурза-Рабат, старостой которой был запасный стрелок 3-го стрелкового батальона Степан Яковлев. Ямщики-киргизы при приближении кокандцев тотчас же ускакали, а Яковлев остался один защищать вверенное ему казенное имущество. Почтовая станция имела вид небольшого укрепления с двумя башнями по углам. Заперев и завалив ворота и загородив окна, Яковлев зарядил два ружья и винтовку и расположился на башне, откуда были видны окрестности. Двое суток отстреливался храбрый стрелок, поражая меткими выстрелами осадивших станцию киргизов и устилая их телами землю.

Наконец, видя полную невозможность ворваться внутрь станции, киргизы накидали у ее стен сухой клевер и подожгли его. Окутанный дымом Яковлев решил пробиться к стоявшей невдалеке над родником башне.

Бросившись через ворота, он уложил штыком несколько человек, но, не добежав шагов пятнадцать до цели, пал сам под ударами нападавших. На месте, где погиб славный стрелок, впоследствии поставили памятник с надписью: «Стрелку Степану Яковлеву, доблестно павшему 6 августа 1875 г. после двухдневной защиты станции Мурза-Рабат против кокандцев».

8 августа до 15 тысяч кокандцев неожиданно подошли к городу Ходженту, но были отбиты русскими с большим уроном. Необходимость отбросить скопища кокандцев заставила тогда же генерала Кауфмана двинуть войска в кокандские пределы из Ташкента и Самарканда, что и было выполнено 11 августа. Генерал Головачев разбил 6-тысячное скопище у Зюльфагара, а 12 августа в направлении к Ходженту выступили русские главные силы под начальством самого Кауфмана; вперед был выслан летучий отряд полковника Скобелева из двух сотен с ракетным станком, выдержавший целый ряд небольших стычек, пока все русские войска собрались под Ходжентом в числе 16 рот пехоты, восьми сотен, 20 орудий и восьми ракетных станков. Начальником кавалерии был полковник Скобелев.

22 августа кокандская конница у Карочкума атаковала русский отряд на биваке, но, отбитая с большим уроном, принуждена была отступить. Когда же войска снялись с бивака и двинулись с места, появились со всех сторон огромные скопища кокандцев, стремившихся охватить русские конные части, которых они боялись несравненно меньше, чем пехоты. Отстреливаясь на все стороны, отряд подошел к берегу Сырдарьи, где находилась кокандская крепость Махрам с примыкавшей к ней хорошо укрепленной позицией, с которой необходимо было выбить неприятеля.

Для подготовки штурма крепости был открыт огонь из 12 орудий, на который стали отвечать кокандские пушки из амбразур. Отлично пристрелявшаяся артиллерия скоро заставила замолчать неприятельскую, после чего были двинуты два батальона под командой генерала Головачева на штурм укрепленной позиции; 3-я рота 1-го стрелкового батальона штабс-капитана Федорова, перебравшись через ров с водой, вскочила в укрепление и, переколов штыками защитников, взяла 13 орудий; а три роты 2-го стрелкового батальона майора Ренау захватили восемь орудий.

Направленный для штурма самой махрамской крепости 1-й стрелковый батальон выдержал сильный ружейный огонь с крепостных стен. Бросившись к воротам и выломав их, роты этого батальона быстро заняли фасы крепости и открыли частый огонь по бежавшим к берегу реки толпам кокандцев. Через час крепость была в наших руках и над ней развевался значок стрелкового батальона. Трофеями были орудия, взятые с бою: 24 — на укрепленной позиции и 16 — в крепости, всего 40 орудий.

Одновременно с движением пехоты на штурм позиции для прикрытия ее правого фланга была выдвинута кавалерия, обстрелявшая неприятельскую позицию с фланга, а ракетами — показавшиеся конные толпы кокандцев. После этого полковник Скобелев направился в тыл неприятельского расположения, чтобы отрезать путь отступления частям кокандцев. Оставив полусотню для прикрытия артиллерии, Скобелев с дивизионом быстро подошел к махрамским садам, перейдя через широкий и глубокий овраг.

В это время на берегу Сырдарьи показалась масса отступавших кокандцев с орудиями и значками. Ни на минуту не задумываясь, Скобелев во главе дивизиона бросился в атаку на эти огромные толпы, врубившись первым в середину кокандской пехоты вместе с войсковым старшиной Рогожниковым и старшим вахмистром Крымовым. Этот лихой налет произвел страшную панику в рядах кокандцев, обратившихся в беспорядочное бегство. Взяв с бою два орудия, казаки гнали кокандцев более десяти верст, но, наткнувшись внезапно на новые скопища, числом до 12 тысяч человек, Скобелев, пустив несколько ракет по ним, вернулся к Махраму, так как силы были неравны, а люди и лошади слишком утомлены. Трофеями боя под Махрамом были 40 орудий, 1500 ружей, до 50 бунчуков и знамен и много пороху, снарядов и запасов продовольствия.

Впоследствии оказалось, что под Махрамом были сосредоточены все силы кокандцев, общей численностью до 60 тысяч человек. Сам Абдурахман-Автобачи, командовавший войсками, потерпев такое ужасное поражение, бежал с незначительными силами.