Читать онлайн «Евреи, Бог и история». Страница 54

Антиеврейские законы, принятые между XVI и XVIII веками, начинают приобретать смысл. Эти законы, которые обычно ассоциируются со всем средневековым периодом, были приняты только в XVI веке, и целью их была не только большая изоляция евреев от христиан, но и превращение евреев в объект презрения и насмешек, лишение их всех признаков человеческого достоинства. Люди должны были забыть прежних евреев. Новые антиеврейские законы были направлены на то, чтобы придать преследованиям евреев все более абстрактный характер, пока сама причина этих преследований не станет неясной, а затем и вовсе забытой, пока не останется лишь дегуманизированный образ униженного еврея.

Прежде всего, еврей получил желтый отличительный знак. Затем его изолировали в гетто. Ему запретили владеть землей. Его заставляли носить специальную одежду. Он должен был уступать дорогу христианам. Он не имел права строить синагоги. Он не смел завязывать дружбу с христианами. Ему разрешалось заниматься только определенными профессиями и специализироваться в ограниченном числе ремесел.

Новое поколение христиан, которые ничего не знали о гордом, образованном еврее прежних времен, видели лишь странно одетого еврея из гетто, в нелепой остроконечной шляпе, с позорным желтым знаком и в черном кафтане – объект насмешек и издевательства.

В этих законах слышится странный знакомый отзвук. В них нет ничего оригинального. Эти законы знакомы нам по «Пакту Омара», некогда ограничившему права христиан в мусульманских странах. Христиане обратили ситуацию и применили аналогичные законы против евреев, но с одним важным различием: постановления Омара ограничивали только легальные права христиан, но они не затрагивали их человеческого достоинства.

Для евреев все было кончено. Еврей вступил в Средневековье как «амбивалентная личность» западного общества; он покидал Средневековье как «ненавистная личность».

Но «тьма была достаточно светла». Если христиане насмехались над евреями гетто, то евреи презирали насмешников. Евреи продолжали оставаться самыми образованными людьми Европы; они были единственной этнической группой со всеобщим образованием. Они взяли с собой в гетто культурное наследие, накопленное за 3500 лет, свой Талмуд и Ветхий Завет, которые вносили в тяжелые физические условия гетто некоторый интеллектуальный и религиозный комфорт.

Хотя европеец и поносил евреев самыми грязными словами, он то и дело обращался к ним с просьбой разрешить различные экономические проблемы. Низвергая на них одну клевету за другой, он в то же время приглашал их для решения государственных дел. Плевок в еврея попадал в христианина. Всего одно слово, одно движение руки – и евреи, крестившись, стали бы самыми уважаемыми гражданами в Европе. С момента крещения все «грехи» еврея мгновенно превращались в добродетели, его «злобность» объявлялась благожелательностью, «грязный еврейский пес» исчезал, точно по мановению волшебного жезла. Еврей становился добрым христианином. Некоторые евреи воспользовались этим «пропуском в европейскую культуру» (как говорит Гейне), но большинство отказались от этого шага. Евреи переносили унижения с твердой убежденностью в превосходстве своих духовных ценностей над духовными ценностями христиан.

В «Венецианском купце» Шекспир с присущей ему сверхъестественной проницательностью сумел отразить всю суть христианско-еврейских отношений. И Антонио, и Бассанио осыпают Шейлока обидными прозвищами; однако именно Бассанио приглашает Шейлока на обед, и именно Шейлок отказывается от дружеского предложения:

Обманутый Порцией Шейлок ожидает расправы за свое намерение. В сущности, он замышлял убить Антонио. Можно подумать, что наказанием здесь будет смертная казнь. Ничуть! Дож, исполняющий должность судьи, объявляет (по совету Антонио), что Шейлок должен креститься. Таким образом с момента крещения все плохие качества Шейлока станут его достоинствами, подобно тому как ростовщичество стало достойным занятием с того момента, как христиане перехватили его у евреев. Шейлок, однако, не обещал креститься и гордо ушел со сцены – непреклонным, несмирившимся евреем. Об этом времени осталось сказать только одно. Христиане, насмехаясь над евреями, не замечали их великолепных достижений. Но и евреи, ненавидя христиан, остались слепы к замечательным свершениям Средневековья. То было время Ван Эйка и Дюрера, Данте и Чосера, Оккама и Коперника, Леонардо да Винчи и Микеланджело. Их гений оживлял камень, заставлял разговаривать краски, их слова формировали человеческие мысли. Готические соборы, величественно вздымающие к небу свои шпили, были не памятниками религии, а порывом человеческого духа к Богу.

Никакая другая фаза еврейской истории не ознаменовалась такими упорными усилиями окрестить евреев, как Средние века. Ни в какое другое время евреи не подвергались столь беспрестанным преследованиям за отказ перейти в другую веру. Вавилоняне, ассирийцы и персы требовали от них только одного: быть лояльными гражданами и исправно платить налоги. Греки и римляне требовали жертвоприношений в знак уважения к их богам. Однако никого не интересовало, обратятся евреи в язычество или нет. Евреев убивали, вешали, распинали на кресте, обезглавливали, пытали по тем же причинам, по каким людей всегда убивали, вешали, распинали на кресте, обезглавливали, пытали, – по злобе, в искреннем негодовании, в битвах, для собственного удовольствия, как назидательный урок, в наказание за бунт, за неуплату налогов, но никогда за отказ перейти в другую веру.

Мусульмане косо смотрели и на евреев и на христиан – ведь те были неспособны признать превосходство Аллаха над Христом и Яхве. Однако они никогда не считали, что целью их жизни является обращение христиан и евреев в истинную веру. Римляне признали бы подобные попытки христиан чистейшим безумием. Греки пожали бы плечами. Другие варвары были бы крайне озадачены. Евреи оставили бы христиан в покое. Христиане, однако, не хотели оставлять евреев в покое.

Партитура преследований в этой средневековой симфонии насилия развивалась по схеме, которую можно было бы предначертать. В ней были три ясно различимые части: первая – торжественное религиозное адажио; вторая – бешеное экономическое аллегро; третья – холодное психологическое анданте.

Из этих трех частей наиболее интересной представляется нам первая – религиозное адажио, поскольку она демонстрирует полный набор оправданий, которые способен придумать человек, убивающий другого человека. Средневековой церкви было далеко до той легкости, с какой отнимается человеческая жизнь в современном государстве. Даже невежественные миряне стеснялись убивать евреев – до тех пор, пока для этого не находилось подходящих причин. Убийство миллионов людей согласно какой-нибудь формуле, без всяких моральных колебаний было нововведением XX века.

Преследования евреев вплоть до XI века были беспорядочными и исторически незначительными. В XI же веке начались религиозные гонения, которые разыгрывались по четырем основным сценариям. Этими сценариями были: обвинения в ритуальных убийствах, обвинения в осквернении гостии, сожжения книг Талмуда и религиозные диспуты. Обвинения в ритуальных убийствах возникли из распространенного суеверия: дескать, каждый год на Пасху евреи убивают христианского младенца мужского пола и пропитывают его кровью пасхальную мацу. Такое суеверие могло легко закрепиться в средневековом уме – ведь Ветхий Завет вплоть до XVI века не был переведен на язык, понятный простому народу. Народ получал библейские сказания в виде переложений, из вторых рук. В подобной обработке были впервые услышаны рассказ об Исходе и о том, как Бог поразил первенцев Египта, чтобы заставить фараона отпустить израильтян. Казалось логичным, что и теперь евреи убивают христианских детей. Тот факт, что со времени Авраама евреи боролись с обычаем человеческих жертвоприношений, в то время как друиды в Англии и Германии приносили человеческие жертвы еще в I веке н. э., равно как и то, что евреи никогда не едят крови животных (употребление ее запрещено в Ветхом Завете), тогда как христиане продолжают делать это и по сей день, никогда не проникал в средневековый христианский ум.

В 1144 г. в городке Норвич в Англии пропал мальчик. Еврей-отступник поклялся, что мальчик был убит евреями согласно «кровавому пасхальному ритуалу». Англию охватила истерия, но прежде чем было сделано что-то против евреев, труп мальчика нашелся. На теле не было никаких признаков насильственной смерти. По непостижимой для современного человека причине мальчик был объявлен святым и похоронен в городской церкви.