Читать онлайн «Повседневная жизнь Греции во времена Троянской войны». Страница 3

В последние 50 лет школы археологов, работающих в Греции, на Кипре и берегах Анатолии, охватило серьезное соперничество. Из Соединенных Штатов Америки, Швеции, Дании, Польши, Бельгии, Германии, а также из Италии и Франции прибывают группы исследователей и довольно быстро публикуют отчеты о своих изысканиях и раскопках. Эти ежемесячные отчеты занимают по три-четыре тысячи печатных страниц, и все-таки ученые не успевают за местными крестьянами: искателями сокровищ, предпринимателями, закладывающими фундаменты новых зданий, а главное — они не в состоянии конкурировать со Службой дорог и мостов, которая прокладывает пути и сооружает плотины, изрядно перелопачивая древнюю землю Эллады. Число случайных открытий таково, что специалисты не в силах охватить все. В гомеровском «Каталоге кораблей» из II песни «Илиады» упоминаются 164 поселения, по большей части микенских. В 1969 году число известных нам микенских населенных пунктов, процветавших в XIII веке до н. э., только в континентальной Греции, на островах Ионических, Кикладах и Додекадах достигало 413. И это если не упоминать ни о Крите (более ста населенных пунктов), ни о Кипре, ни о побережьях Малой Азии, ни о Сицилии и Италии (приблизительно по 15 поселений на каждом)! Нет исследователя Киклад и Спорад, который ежегодно не находил бы какой-нибудь забытой крепости, на худой конец — вазы с характерной ручкой или осколка кувшина времен Троянской войны. То, что в прошлом столетии было далекой мечтой Шлимана, сегодня стараниями археологов — профессионалов и любителей — обратилось в реальность, которая, подобно тысячеглавой Гидре или тысячеокому Аргусу, с насмешкой следит за нами из узких музейных витрин.

По-настоящему история начинается с письменных свидетельств. Из четырех методов, предложенных для датировки Троянской войны, — эпическая традиция, подсчеты древних авторов, всякого рода фрагменты, извлеченные при раскопках, эпиграфика — последняя наиболее достойна доверия… будь надписи многочисленны и ясны. Но это далеко не так. Полагали, что иероглифы Египта, земли, где находят великое множество микенской керамики XIV века, запечатлели упоминания об ахейцах гомеровской эпохи, а потому лишенные гласных слоги языка фараонов лихо читали, как подсказывало сердце: — акхауаша, акайюша, агяваша… В имени Dne (дне, дене, дениен, дено) так хотелось увидеть данайцев «Илиады», то есть греков! Ныне эти слова читают как эквеш и днн. Последнее уверенно идентифицируют с племенем адана в Киликии — стране лувийской, а отнюдь не греческой. «Эквеш» же никак не вписываются в число эллинских народов, поскольку они практиковали обрезание. Что до «тех, кго живет на островах среди Великой (или Сугубой) Зелени», то ученые стали задумываться всерьез, не идет ли речь просто-напросто о самих обитателях дельты Нила. Во всяком случае, термин «народы моря» (являвшиеся противниками Меренптаха приблизительно в 1230 году и Рамзеса III — около 1190 года до н. э.), как правило, связывают с карийцами, ликийцами, памфилийцами и киликийцами с южного побережья Анатолии, а также с филистимлянами из Ханаана и азиатами, чьи вожди говорят «шалом», но никак не с коалицией ахейцев вроде той, что разорила Троаду.

Лет шестьдесят назад у историков появилась великая надежда. Это произошло, когда Грозный и его ученики начали расшифровывать архивы Хаттусы, столицы хеттского царства, располагавшейся рядом с современным Богазкёем, в ста пятидесяти километрах к востоку от Анкары. В 1924 году в угаре первых открытий Э. Форреру казалось, будто он может установить целый ряд удивительных параллелей между историей Передней Азии и рассказами, относящимися к Троянской войне. В царствование Суппилулиумы I (ок. 1380–1345) впервые упоминается страна Ахиява, правителя которой именуют то «братом», то врагом хеттского царя. Несмотря на сомнения филологов, это мог быть не кто иной, как глава или один из верховных вождей семи народов, называемых Ахайя, то есть знаменитых ахейцев континентальной и островной Греции. В царствование Мурсили II, во второй половине XIV века, некий А(н)таравас, царь Ахиава, и его наследник Тавакалавас, называемый также Айвалавас, чья власть будто бы распространялась над Лааспой, вступили в конфликт с вождями Арцавы и Миллаванды. Ученые немного легкомысленно поторопились перевести: «Андрей и Этеокл, эолийцы, повелители Лесбоса, объявили войну памфилийцам и жителям Милета». Но в наши дни известно, что Арцава начиналась к югу от Соленого озера и включала в себя Ликаонию, Исаврию и Караманию, то есть центральную часть южного побережья нынешней Турции — от Киликии до Ликии. И у нас есть сколько угодно оснований — и филологических, и географических — полагать, что Миллаванда относится к тому же ансамблю и соответствует Милиаде в Ликии, чуть к югу от Тефенни, между озерами Сёгюл и Бурдур. Лесбос очень далеко от всего этого! И мы понятия не имеем, был ли когда-нибудь Этеокл, сын царя Орхомена Андрея, правившего в центральной Греции, владыкой этого острова. Вдобавок легенда повествует о множестве других Этеоклов — в Фивах, Пилосе, Спарте.

По Э. Форреру, Муваталли (1306–1282), сын и преемник хеттского царя Мурсили II, во время военной кампании в Арцаву подчинил себе Алакшанду, царя Вилуши. Какой соблазн отождествить этого персонажа с Александром (прозвище Париса в «Илиаде»), похитителем Прекрасной Елены, и, следовательно, читать слово Вилуша как (В)илиос (Илион), то есть Троя! Однако нет ничего менее достоверного. Война, развязанная царем хеттов, бушевала в Лукке (Ликаонии или Ликии) и Каркизе (Карии), в доброй тысяче километров к югу от Трои. Зато длинное письмо того же хеттского владыки «брату», царю «ахиявов», полно жалоб на бесчестное поведение двух главарей разбойничьих банд — Тавакалаваса (уже упомянутого Этеокла) и Пийямарады, которые рыскали по морю, пока не достигли земель Лукки и Миллаванды. Из этого вытекают три любопытных факта: государство «ахиявов» было достаточно могущественно, чтобы на равных беседовать с хеттским царем; оно располагалось на архипелаге, независимо от того, где был центр (Фивы? Коринф? Аргос? Микены?); наконец, приключения главарей разбойничьих банд, находившихся на службе у царьков Ликии, очень напоминают историю легендарного Беллерофонта, явившегося из Арголиды к царю Иобату в Ликию, дабы сражаться с солимами, жителями Милиады, амазонками и лидийцами, подчиненными хеттам в ту самую эпоху, к которой относится письмо Муваталли. Понятно также, в какое смущение привели хеттских владык коварство, интриги и незаконное вторжение ахейцев на землю Азии. И между прочим, как раз к 1300 году археологи относят первое разрушение Трои.

В последующих исторических документах мы видим хеттское царство, ослабленное походами против ассирийцев, сирийцев и египтян, частыми восстаниями царей Арцавы, Киликии и Памфилии, а также лигой двадцати двух городов на западе или северо-западе этих территорий — лигой Ассува. Полагают, она объединяла города по течению Аксона на западной границе Ликии. Тудхалийяс IV (1250–1220) сетует на некоего Куккулиса (вероятно, это греческое имя, которое заканчивалось на kles). Упомянутый тут же список союзников царя начинался Луккой, а заканчивался Вилушей и Труишей. Поостережемся все-таки усматривать здесь название Илиона и Трои, несмотря на то, что хеттский текст современен разгрому последней. По всей видимости, речь идет о городах в Карии, на Родосе или в Ликии, таких, как Ясос, Ялис, Триса и Тлос. И заодно воздержимся называть ахейского вождя Аттаразийясом, то есть Атреем или Атридом: имя, написанное после лакуны в хеттском тексте, явно обозначает местность. Наконец, в договоре с аморейским царем Дар-Мува, повелителем одного из западносемитских племен, хеттский царь Тудхалийяс IV велел изъять «ахиявов» из списка своих союзников, более того, он подчеркнул, что «ни один корабль не должен плыть в земли «ахиява», в сторону Ассирии». А по эллинской традиции как раз в это время Мопс, внук божественного Тиресия, со своими спутниками основал Кларос, Колофон, Маллос и еще несколько колоний и торговых поселений в Памфилии и Киликии. Этот факт подкреплен двуязычной надписью по-хеттски и по-финикийски, найденной в Кара-тепе (Киликия) в 1947 году.

Таким образом, из текстов того времени следует, что гибель Трои, стоявшей у входа в Дарданеллы, стала возможна в XIII веке до н. э. из-за удаления хеттской армии, превосходства ахейцев на море, жажды военных и экономических завоеваний, обуревавшей капитанов ахейских кораблей, как бы их ни звали: Персеем, Гераклом, Ясоном, Ахиллом или Агамемноном. И наоборот, объяснение получают легенды, согласно которым из Азии на Пелопоннес явилось множество ремесленников, торговцев и любителей приключений: циклопы-строители, уроженцы Ликии, восточные кузены Данаид, финикийские родичи Кадма, богатый Тантал с горы Сипил, на хеттской земле разделявший трапезы богов… И уже не удивляешься, встречая имена Приама, Троса и Александра в письменных документах микенской эпохи: Троя, сожженная около 1250 года, успела уже частично эллинизироваться. Берега Европы и Азии задолго до этого обменивались людьми, плодами земли и ударами.