Читать онлайн «История Польши». Страница 29

Помимо оказавшейся наиболее долговечной польско-литовской унии, на принципах личной или династической унии в это время неоднократно объединялись два или даже три королевства Центральной Европы. В начале столетия Ягеллоны правили в Польше и Литовском княжестве, а Люксембурги — в Венгрии и Чехии, с 1410 г. и в Германии.{64}Начало гуситской революции в Чехии{65} впервые создало возможность дальнейшего расширения владычества Ягеллонов. В 1420 г. гуситы пригласили на освободившийся после смерти Вацлава IV Люксембургского (1419) чешский трон Владислава Ягелло (Ягайло). Под влиянием епископа Краковского Збигнева Олесницкого это предложение было отклонено, прежде всего, по религиозным мотивам. Вместо польского короля была предложена кандидатура князя Витовта, а представитель литовского великокняжеского рода Сигизмунд Корибутович был отправлен в Чехию. В 1423 г. Ягайло, однако, отказался от борьбы за чешский престол, заключив союз с Сигизмундом Люксембургским, который, будучи братом покойного короля Чехии, выступал главным претендентом на чешскую корону.

Новый импульс династической политике Ягайло дало появление у него долгожданных сыновей, родившихся от его четвертой жены, Софьи Гольшанской, — Владислава (1424) и Казимира (1427). Прежде всего, король предпринял усилия по обеспечению перехода к ним польского трона. После смерти Ягайло королем Польши сделался старший из братьев — Владислав, а после смерти в Литве Сигизмунда Кейстутовича (1440) младший брат Владислава Казимир стал великим князем литовским. В малолетство Владислава реальная власть над Польшей оказалась в руках вождя партии малопольских панов Збигнева Олесницкого. Эта партия поддерживала экспансию Польши на юг и восток, стремилась к присоединению к Короне Волыни и Подолии, а также к заключению унии с Венгрией, имевшей давние торговые отношения с Малой Польшей.

После смерти Сигизмунда Люксембургского успеха на недолгое время добился его зять Альбрехт Габсбург (1438–1439), получивший немецкую, чешскую и венгерскую короны. Его сын Владислав (родился после смерти отца и получил прозвище Постум — Посмертный) сохранил за собой только чешский трон, большая же часть венгерской знати высказалась за кандидатуру польского короля Владислава (1440). Польско-венгерская уния имела личный характер, попыток выработать единую политику даже не предпринималось. В то время как Владислав в качестве венгерского короля искал поддержки папы для войны с турками, правившая Польшей группа малопольских панов выступала сторонниками идеи верховенства над папами вселенских соборов. Поражение венгерских войск и гибель юного короля в битве под Варной в 1444 г. завершили недолгий период второй польско-венгерской унии и на время перечеркнули династические планы Ягеллонов.{66}

Победа в войне с Тевтонским орденом, а также значительный военный и экономический потенциал Польши и Литвы позволили Казимиру, имевшему шестерых сыновей, рожденных от Эльжбеты Габсбургской, возобновить династическую политику. Такие возможности появились с окончанием периода правления в Венгрии и Чехии представителей местной знати: Иржи из Подебрад в Чехии (1458–1471) и Матьяша Корвина в Венгрии (1458–1490). Освободившийся в 1471 г. чешский трон достался старшему сыну Казимира — Владиславу Ягеллону. В тот же год второй сын, которого, как и отца, звали Казимиром, попытался добиться венгерского трона, однако его поход окончился неудачей. Лишь после смерти Матьяша Корвина чешский король Владислав Ягеллон стал правителем Венгрии. Так на рубеже XV–XVI вв. Ягеллоны добились самых больших успехов в своей династической политике.

С их правлением связан и ряд территориальных приобретений. В состав Короны одно за другим вошли те мазовецкие княжества, в которых пресеклись местные линии династии Пястов. В 1462 г. были присоединены Равская и Гостынская земли, в 1476 г. — Сохачевская земля, в 1495 г. — Плоцкое княжество. Удалось вернуть и кое-что из многочисленных силезских княжеств. Збигнев Олесницкий купил для Краковского епископства княжество Северское, в 1456 г. Корона приобрела княжество Освенцимское, а в 1494 г. — княжество Заторское. Такие результаты были, впрочем, более, чем скромными. Мысль о возвращении Силезии, столь ярко выраженная в хронике Яна Длугоша, не находила в Польше всеобщего признания. Современников хрониста интересовало, главным образом, Поморье и проблемы восточной экспансии.

В XV столетии успешно развивалась польская экономика, росла численность населения, увеличивалось число сел и городов, возрастала производительность земледелия, скотоводства и ремесла. В то время когда Чехию потрясали Гуситские войны, государство Тевтонского ордена переживало глубокий упадок, а Венгрии угрожали турки, Польша и Литва ненадолго стали главной политической силой в Центрально-Восточной Европе. Они являлись также важным торговым партнером для стран Западной Европы.

Преодоление экономического кризиса во Франции, в Англии и Нидерландах происходило благодаря подъему городской экономики, массовому распространению и удешевлению ремесленной продукции и развитию торговли. Для государств Пиренейского полуострова подобную роль играла заморская экспансия. В обоих случаях возрастала потребность в продовольствии и сырье, которую местные экономики не могли в должной степени удовлетворить. Однако накопление капиталов и деятельность купцов позволяли закупать все необходимые товары за границей. Уже в XIV в. из Польши вывозилось некоторое количество древесины и зерна; после же получения выхода к морю объем этого экспорта стал стремительно возрастать. Основная масса тяжелых грузов сплавлялась по рекам, главным образом, по Висле, а местом торговых операций и погрузки на морские суда стал Гданьск. По суше перегоняли стада быков с Украины, которых продавали в Саксонии, Баварии и на Рейне. Традиционным и дорогим предметом экспорта были меха. Растущий спрос на древесину, необходимую для кораблестроения, а также смолу, с помощью которой законопачивали суда, на древесную золу, необходимую в ткачестве, а также на зерно и крупный рогатый скот способствовал росту цен на эти товары. За них расплачивались дешевыми ремесленными изделиями массового производства, а отрицательный для Западной Европы торговый баланс выравнивался звонкой монетой.

На сильные импульсы извне Польша отвечала ростом земледельческого и скотоводческого производства. Однако в XV в. это вовсе не сдерживало развития польских и литовско-русских городов. Скупка продовольствия, его перевозка, обслуживание сухопутной торговли при всеобщем росте благосостояния являлись надежной основой городской экономики — как в местном, так и в межрегиональном масштабе. Помимо торговли со странами Западной Европы, важную роль в хозяйственной жизни Польши и Литвы играла торговля с Востоком. Из стран Леванта и Дальнего Востока через купеческие колонии на Черном море ввозили предметы роскоши: шелка, пряности, ремесленные изделия, расплачиваясь, главным образом, звонкой монетой. Центром этой торговли сделался Львов. По-прежнему, как и в XIV в., сохранял свое значение торговый путь в Венгрию, откуда поступали металлы и вина.

Сложившаяся в XV в. структура международной торговли сохранялась очень долго, поскольку была обусловлена разделением Европы на зоны специализированного производства и, в свою очередь, усиливала данную специализацию. В Польше рост спроса на дерево привел к вырубкам леса, особенно интенсивным в бассейне Вислы, а спрос на зерно способствовал развитию товарного земледельческого производства. На протяжении всего столетия наряду с рыцарскими усадьбами зерно на экспорт поставляли хозяйства солтысов и крестьян. В результате подъема земледелия, торговой деятельности городов и положительного баланса внешней торговли росло благосостояние всех социальных слоев.

Не исключено, что именно рост благосостояния, отсутствие серьезных внутренних противоречий на почве раздела национального дохода и возможность реализовать свои устремления людьми из различных сословий были причиной того, что постепенный, но неуклонный переход к рыцарскому сословию ведущих позиций в стране, происходивший за счет прав других сословий, не вызывал со стороны последних энергичного противодействия. Играло роль и то, что рост значения рыцарства в общегосударственном масштабе отнюдь не означал распада малых сообществ: городских и сельских общин, а особенно приходов, в рамках которых сохранялась значительная социальная мобильность, когда отдельные лица могли перейти из одного сословия в другое.

Преобладание рыцарства в экономической сфере выражалось в увеличении площади рыцарских усадеб благодаря приобретению пустующих крестьянских земель и хозяйств солтысов. В конкуренции между имениями солтысов и рыцарей последние явно одерживали верх, а общественное и хозяйственное значение солтысов заметно падало. Этот процесс был ускорен привилегией, изданной во время съезда в Варте в 1423 г. Она позволяла рыцарству принудительно выкупать права солтысов, признанных «бесполезными и строптивыми». Уже сама угроза использования рыцарями этого права ставила солтысов в зависимость от них. В случае же выкупа земля солтысов становилась частью господских владений, а их полномочия переходили к покупателю, т. е. хозяину деревни.